Оружие юга - Гарри Тертлдав

Ли вспомнил инаугурацию Линкольна в 1861 году в распадающейся стране, когда снайперы смотрели из окон Капитолия, а артиллерийская батарея дежурила неподалеку, на случай внезапных беспорядков. Нет, такие опасения не грозили Конфедерации Штатов, по крайней мере, не сегодня.

Ли и Джефферсон Дэвис поднялись на трибуну. За ними Александр Стивенс и Альберт Галлатин Браун. Члены Объединенного комитета уже стояли там. Конгрессмен Роджерс держал еще один список в руке.

— Да, епископ Джонс, ваше место здесь, а вот ваше, судья Халибертон. Полковник Диммок, вы тоже, если хотите, и председатель Сената, и спикер Палаты представителей, и вы, губернатор Смит. Для других наших уважаемых гостей, мы приготовили сиденья здесь, позади.

Он указал на ряды деревянных стульев, огороженных позолоченной веревкой.

Поскольку места там не были зарезервированы на конкретных людей, произошла неприятная давка. Сенаторы и члены палаты депутатов Вирджинии, журналисты, конгрессмены и члены кабинета чуть не передрались, когда пытались занять сидячие места. Ли смотрел на это неприглядное зрелище в течение нескольких минут, затем повернулся к Чарльзу Диммоку.

— Господин главный церемониймейстер, можно я попрошу об одолжении устроить место для моей жены здесь? Учитывая ее немощь, я боюсь, что она не может быть в безопасности в этом столпотворении.

— Я позабочусь об этом, сэр.

Диммок наклонился и подозвал к себе несколько своих помощников. Крича охрипшими уже голосами, молодые люди прокладывали себе путь через сцепившихся между собой сановников — бывший министр тянул за бороду конгрессмена. Наконец Мэри Кастис Ли, которую, стоя вокруг нее, защищали от толпы сыновья и дочери, получила место недалеко от него на трибуне.

— Спасибо, Роберт, — сказала она. — Здесь мне гораздо удобней.

Порыв ветра надул ее капот. Она придержала его рукой, чтобы привести в порядок.

Когда все стулья были заняты — а те, кому не посчастливилось, встали за пределами позолоченной веревки — оркестр, по сигналу от Шона Роджерса, замолчал.

Конгрессмен прокричал:

— Внимание! А теперь преосвященный епископ Джонс будет просить благословения Господа для нас в этот знаменательный день.

Шум от толпы не прекратился совсем, но значительно стих, когда епископ, в великолепном блистающем шелковом облачении, вышел вперед к краю трибуны.

— Помолимся, — прогудел он.

Ли наклонил голову, но успел увидеть, как ветер сдувает шляпу епископа. Джонс быстрым движением профессионального игрока в бейсбол, натянул свой головной убор потуже. Несколько человек зааплодировали. Не обращая на них внимания, епископ повторил:

— Помолимся. Всемогущий Бог да направит и защитит нас в наших усилиях, чтобы увековечить принципы, которые, по его благословению, наши отцы получили и утвердили, и передали нам, их потомкам. Наша надежда остается благоговейно в ваших руках с пользой для дела нашего. С почтительной благодарностью и обожанием, признавая провидение, вы неутомимо защищали Конфедерацию во время своей краткой, но насыщенной деятельности. Мы доверчиво просим вас продолжить ваше благодарное и полезное дело, и с нетерпением ждем успеха, мира, и процветания нашей страны. Аминь.

— Аминь, — вторили из толпы, когда епископ Джонс сделал шаг назад. Судья Халибертон, председатель суда Конфедерации в Ричмонде, тяжело шагнул вперед, чтобы занять его место. Под мышкой судьи была зажата Библия. Его голос басил, а его черная мантия не могла полностью скрыть массивное тело:

— Президент Сената Конфедерации Штатов Америки сообщил мне, что сенатор Альберт Галлатин Браун из штата Миссисипи получил большинство голосов избирателей, поданных за пост вице-президента Конфедерации Штатов Америки, и теперь я имею честь пригласить сенатора Браун сюда ко мне, чтобы он возложил свою руку на Священное Писание и принял присягу.

Судья Халибертон протянул Библию Брауну.

— Поднимите правую руку, сэр.

Когда процедура присяги началась, Ли посмотрел на море лиц — все повернулись к трибуне. Большинство внимательно наблюдали, пытаясь услышать, как Браун приносит присягу. Возникший небольшой переполох в сотне ярдов от отеля, или, возможно, чуть дальше, привлек его внимание — несколько мужчин пытались протиснуться поближе к трибуне через тесную толпу. Ли удивился, зачем им это; большинство из них были достаточно высокими, чтобы видеть над головами стоящих впереди. Судья Халибертон провозгласил: — А теперь я имею честь пригласить генерала Ли сюда ко мне, чтобы он возложил свою руку на Священное Писание и принял присягу.

Подойдя к судье, Ли снял шляпу. Порыв ветра раскрыл его пальто. Он попытался удержать его полы на месте, придерживая их скрещенными руками, и понадеялся, что холодный ветер не вызовет в дальнейшем простуды.

— Наверное, шляпу лучше положить на время вниз, — тихо сказал Халибертон. Ли подчинился, поставив ногу на край полей шляпа, чтобы та не улетела от него. Его левая рука легла на Библию. Громким голосом судья сказал: — Поднимите правую руку.

Ли снова подчинился. Затем, фраза за фразой, он произнес президентскую присягу: — Я, Роберт Эдвард Ли, торжественно клянусь, что буду добросовестно исполнять обязанности президента Конфедерации Штатов и в меру своих возможностей охранять и защищать Конституцию. — Уже от себя он добавил: — Да поможет мне Бог.

Пухлые щеки судьи Халибертона еще более вздулись, когда он улыбнулся и протянул руку.

— Позвольте мне быть первым, кто выразит вам свои наилучшие пожелания, президент Ли.

— Благодарю вас, сэр.

Ли надел шляпу. Как будто это был сигнал, оркестр снова заиграл „Дикси“. Раздались приветственные выкрики, в толпе захлопали. Ли использовал эту пару минут, чтобы еще раз внутренне пройтись по своей инаугурационной речи. Он надеялся, что она не вылетит у него из головы, когда он начнет говорить. Последние несколько дней он напряженно заучивал ее, но опыта политического ораторства у него не хватало.

Музыка прекратилась. Толпа постепенно успокаивалась. Когда Ли решил, что теперь его уже будет слышно, он глубоко вздохнул и начал, слегка завидуя, что не обладает зычным тоном судьи Халибертона:

— Доверие которое вы, народ Конфедерации Штатов Америки, оказали мне, заставляет меня глубже осознавать свои собственные недостатки. Все мы помним великие достижения моего предшественника Джефферсона Дэвиса, выдающегося президента и основателя нашей сплоченной Конфедерации, возникшей в результате его отчаянных усилий. В условиях грозных трудностей, он добивался нашей независимости от правительства США, которое упорно отказывало нам в нашем праве на такую независимость. Не…