Шкура дьявола - Алексей Шерстобитов

Сегодня стены этого самого равнодушия, дали течь, и ему начало казаться, что эта девочка даже просто узнав, что хотел сделать дядя с ее папой, никогда не простит ему этого. Где-то в глубине души происходило столкновение выработанных за всю жизнь принципов. В самом деле милиционер, относился к тому клану, призвание которого было защищать и охранять спокойствие и законность, сегодня он должен «взять», если конечно «Солдат» еще вернется (а он обязательно вернется – такой характер), человека семью которого ни он, ни люди призванные помочь и уберечь, не смогли этого когда-то сделать, мало того, как сейчас стало уже известно, некоторые из них способствовали этому, в результате чего вся его семья погибла!

Дальше этот человек в одиночку боролся с целой системой, кажется второй раз потерял семью, от которой осталась эта вот девочка. И опять он сам, а не Силуянов с сотоварищи помогли найти ее…, он сам! И через столько лет, он не даст им встретиться, не найдя ничего более умного и «благородного», как воспользоваться именно таким моментом, и если быть честным, то не только потому, что был уверен – здесь «чистильщик» будет безоружен, но и потому что обломанная встреча с дочерью должна ввергнуть его в такое психологическое состояние, которое упростит его моральный слом.

Да именно так! Он опер, а это дело никогда не отличалось чистотой и благородностью в работе. И он твердо был уверен, что подобный подход обусловлен тем, что преступников, тем более таких, жалеть не нужно, несмотря на четкое понимание спасенной Алексеем своей жизни. Хотя при разговоре на эту тему с женой, та всегда заставляла его замолкать двумя вопросами:

– Что, и с родственниками также будешь поступать…, неужели и со своим сыном?… – На что он не мог ответить ни слова, ведь и супруга была не просто умным человеком, но в добавок еще и юристом, мало того, адвокатом, и все эти уловки знала на перечет, из-за чего и была не в восторге. Второй же вопрос вводил вообще его в состояние ступора, ибо он знал что она права:

– Неужели ты считаешь, что все преступники подлы, мерзки и скотообразны? Ты вообще-то отдаешь себе отчет, что почти каждый гражданин нашей страны может считаться преступившим закон…, и не по одной статье…, далеко! Хочешь я назову для тебя штук пять, которые потянут в купе лет на десять – и это минимум, да ты и сам знаешь. И я такая же. А сын наш после драки в прошлую среду… Если ты уж милиционер, так имей мужество признать, что и к тем, кого ты арестовываешь необходимо относиться, до суда по крайней мере, как к людям…, да и после нет ни одной причины, что бы относиться по иному!.. – Что он мог на это сказать, тем более сына действительно, что называется, еле отмазал, перехватив заявление потерпевшего буквально у самого УВД, хотя случай-то заурядный – кто ж из мальчишек в своей жизни не дрался?! А вот не будь он ментом, то по этому заявлению уже возбудили бы уголовное дело и «подсел» бы его сынуля на несколько лет, а после этого как бы сложилась его судьба – никому не известно, ведь тюрьма не исправляет, и уж тем более не перевоспитывает, но существующая в сегодняшнем состоянии, лишь озлабяет, отрывает от жизни и калечит психику – это уж ему известно наверняка. Но на это плевать и совершенно безразлично, когда судьбы чужие…

…Девочка собирала большие кленовые листья и раскладывала их по цветам, при этом, считая каждый цвет и еще умудряясь напевать какую-то песенку… или молитву.

Бабушка…, наверное бабушка, не выпуская спиц из рук, вязала шарфик и параллельно поддерживала беседу с пожилым священником с седой бородой и восковым цветом лица.

Что-то прошипела рация и из далека послышался рокот работающего пробитого автомобильного глушителя. Голос из рации еще раз предупредил о подъезжающем «рыдване», с кем – неизвестно…

На всякий случай дав команду занять каждому свои позиции и быть готовыми к проведению задержания, Силуянов поймал себя на мысли, что просит прощение у дочери «Солдата», но чувство долга, развитое в нем даже больше, чем появившаяся в последнее время жажда карьеризма, прогнало всякую сентиментальность и уже предвкушая победу большинства над одним, увлекся процессом…

…Выйдя из машины и не в силах сдержаться, Алексей сразу направился к светлому созданию, что-то мило напевавшему. Руки девочки были заняты кленовыми листами, разложенными по цветам. Она заметила незнакомого мужчину, посмотрела на бабушку, у которой задрожала нижняя губа и опять появлялись слезы, но на сей раз, кажется слезы радости…

Танечка аккуратно положила собранные листья и улыбаясь, наблюдала за приближающимся. Он был большой и красивый, наверное такой, каким должен быть ее отец, пропавший без вести на какой-то войне. Бабушка говорила, что «пропавший без вести» – это человек, который возможно жив, просто сейчас, по каким-то причинам не с нами, а потому она верила, что папа обязательно появится.

Еще один шаг и она уже была уверена, что это ее отец…, но он вдруг замедлил движение, улыбка исчезла с его уст, а лицо покрыла бледность, но секундой позже уголок рта улыбнулся…, и так и остался…

…«Солдат» периферийным зрением заметил враждебное движение, оно было слишком очевидным, о чем предупреждалось просто кричащим сознанием и уж совсем орущей интуицией! Понимая, что до дочери он если и дойдет, то подвергнет ее страшной опасности, он остановился – они обязательно будут стрелять и заденут ее, а значит лучше остаться на месте, в виде хорошей мишени, и на безопасном от Татьяны расстоянии.

«Солдат» положил крокодила на землю, раскрыл ему пасть и вложил в нее букет, получилась смешная картина, позабавившая дочку. Она сложила ручки вместе и захлопала в ладоши, раздался заливной смех ребенка, поддержанный… редкими выстрелами. Он опять улыбнулся и смотрел на нее не отрываясь, впитывая каждую маленькую черточку…: «Глаза мамины, стройненькая, высокая и подвижная…» – последнее, что он отметил про себя – ее улыбку, приоткрывшую передние зубки. Верхние были такие же как у него – с щелкой, между двумя передними…

Татьяна, не поняла, что произошло и почему папа не подходит к ней…, но крокодил (а она всегда сравнивала его с добрым крокодилом), с цветами во рту смотрелся забавно и казалось нес букет ей. Она весело засмеялась и захлопала в ладоши, бабушка что-то крикнула, и побежала к ней, за ней ринулся и священник, что-то крича, но все это было не интересно – папа, вот что стало центром внимания, а остальное…, она сделала шаг на встречу, подетски наивно и чисто улыбнулась…, но мужчина, бывший действительно ее отцом, вдруг куда-то исчез, а на его место стали падать какие-то дядьки в пятнистой одежде… Девочка наконец обратила внимание на вопли и ругань. Сжимавшая и уносящая ее бабушка шептала «Иисусову молитву», и она, и отец Андрей плакали, мокрые глаза были и у Алексея, но этого он уже не ощущал, последнее, что он видел его вполне устроило!

Он был уверен, что жизнь оборвана пулей, как он это и заслуживает, а увидеть напоследок дочь и быть провожаемым ее улыбкой, вообще счастье – отмучался…

Глава пятая

На круги своя

Жив?!

«…И не сим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает…»

…Мартын сидел на переднем сидении «Газели» вполоборота, все внимание его привлекал лежащий на полу мужчина. Его длинные волосы, оказавшиеся настоящими, слиплись, но даже слипшиеся прикрывали часть лица. Рук он не видел, они были скручены сзади и должны были ломить, если бы он был в сознании, ноги тоже были стянуты пластиковыми наручниками.

Несмотря на удачу, опер не испытывал ожидаемого удовольствия, хотя гордыня пела пеан своему величию. Силуянов непрерывно просил теребить лежащего, а причина была до безобразия тривиальна – ему необходимо было для полного триумфа всмотреться в глаза этой дичи. Десятки раз он видел взгляды, полные отчаяния и испытываемого, от подобного положения, унижения. У редких бывают другие. Мы говорим о настоящих чувствах, сверкающих или отражающихся через взгляд, а не поддельных – такие видны сразу, потому что страх не только ощущается физически, но и чувствуется энергетикой, и на запах, его тяжело скрыть в нотках голоса и в мимике лица!

Один взгляд и опер был бы вполне счастлив…

…«Солдат» уже давно пришел в себя, но никак не мог поверить, что жив! Как это могло произойти?! Правда не это сейчас для него главное, а что именно он и сам пока понять не мог. По опыту следовало делать одно – не торопиться! Все остальное не важно. Мысли перегружали мозг, начинаясь, даже не давая закончиться предыдущим. Делая вид бессознательного состояния, он пытался расслышать, о чем именно говорят милиционеры, узнать их планы, хотя это и так понятно, ну хоть что-то… может направления их работы или просто интересующие темы, на угадывании которых можно будет после сыграть.