Арсенал эволюции - Андрей Морголь

тело нечистого, философски отметила охотница.

    От Кащера остались одни уголья. Последними потухли те два огонька,

что заменяли  колдуну  глаза.  Все!  Не  стало  грозного  предводителя

нечисти, равно как и всех его мерзких отродий. Хотя кто знает,  может,

где-то в дебрях лесов осталась неприкаянно бродить пара-тройка  пачвар

и волколаков. Но что нам до них? Отживут свой век да и подохнут — ведь

плодиться убогим не дано природой.

    А теперь можно было смело благодарить того спецназовца, что вколол

мне промедол. Когда все  закончилось, внимание поневоле  переключилось

на  ноющие  раны  и  переломанные  кости,  лишь  отдаленно  намекавшие

притупленной пульсацией,  какой адской  болью мне  бы сейчас  довелось

наслаждаться, не введи боец анальгетик. Поначалу чувство тревоги вкупе

с бушующим  в  сердце  адреналином  хоть  как-то  сглаживало  действие

опиата,  однако  теперь,  когда  опасность  миновала,  наркотик  сразу

бросился дурманить голову. Мысли  спутались, картинка в глазах  весело

удвоилась, а веки наперегонки рванули вниз. Последнее, что я  заметил,

было не  на шутку  обеспокоенное лицо  Арлеты и  пружинистой  походкой

приближающийся Шаман. Друг был таким радостным…

    Приснившийся  мне  красочный  бред  вообще  не  подлежит  никакому

описанию. Да я и не помню особо, что там привиделось моим одурманенным

извилинам. Знаю лишь одно — приятных  ощущений было мало. Я очнулся  в

небольшом темном  шатре,  лежа на  высокой  жесткой кушетке,  и  сразу

протяжно застонал. Половину  тела можно было  смело снимать в  фильмах

про мумию  — забинтовали  на славу.  Левую руку  в согнутом  положении

привязали к туловищу, а к  правой плотно пристроили кусок деревяшки  —

скорее всего, древко от копья. Так вот как себя чувствуют  неудачливые

каскадеры и  выжившие  жертвы  крупных аварий.  Я  мог  без  лукавства

сказать, что во мне болит все, но это неотъемлемая привилегия  бабулек

в кабинете  участкового  терапевта.  Нет,  все-таки  некоторые  детали

организма  оказались   здоровыми  и   нетронутыми,  например,   пятки.

Остальное явно желало участи получше. Из-за сломанной ключицы я не мог

отвести  левую  руку  даже   на  сантиметр  в  сторону,   поврежденное

предплечье позволяло в  полной мере использовать  лишь указательный  и

большой палец правой кисти, а благодаря множественным переломам  ребер

и общей  порванности корпуса  даже такой  бесхитростный, но  требующий

регулярности  акт,   как   вдох,  осуществлять   было   проблематично.

Многострадальная  голова  уже,  видимо,   привыкла  к  сотрясениям   и

держалась довольно стойко.

    Но вся эта  боль стоила той  картины, что я  видел рядом с  собой.

Опершись локотком на край  кушетки, Арлета сидела  подле меня и  мирно

дремала. В полусне  личико девушки было  таким очаровательно милым.  Я

потянулся было, чтобы прикоснуться к ней, но тут же зашипел от боли. В

любом случае цели достиг — охотница проснулась. Она спешно улыбнулась,

критически осмотрела  мои повреждения,  поправила повязку  на плече  и

звонким голоском крикнула в сторону:

    — Саша! Он очнулся! — Надо же, и с Шаманом подружиться успела!

    В палатку  тут же  влетел мой  друг, нашел  меня взглядом,  широко

улыбнулся и раскинул руки для объятий,  отчего я весь съежился. В  его

захвате даже абсолютно целые люди  могут запросто хрустнуть — чего  уж

обо мне говорить?

    — Чего ты, дружище? — наигранно удивился Саня. — Боишься меня? Это

из-за того ночного  инцидента? Да ладно!  — махнул он  рукой. — Ты  уж

извини меня. На самом деле сам не  свой был. Ты же видел все,  слышал.

Но это меня,  конечно, не  оправдывает! Понимаю  — провинился.  Можешь

просить чего хочешь — все сделаю.

    Шаман  скорчил  полную   раскаяния  рожу  пойманного   малолетнего

хулигана.

    —  Знаешь,   меня   эти   твои   бурные   эмоциональные   всплески

настораживают, — со всей  серьезностью заявил я. —  Они у меня  теперь

будут ассоциироваться с предвестниками всякой дури с твоей стороны. Ты

предал  меня,  психанул,  да  еще  навалял  очень  больно,  и   теперь

кривляешься, будто мы пятиклашки, а ты всего лишь спер мой  фломастер.

Я тебя, конечно, прощу. Но только должок придется вернуть, дружище. На

первой же тренировке.

    Шаман тоже перешел на серьезный лад:

    — Хорошо.  Случилось то,  что случилось,  Арсенал. А  могло  выйти

по-другому. Я ведь, несмотря на то что, как ты говоришь, психанул, все

равно пытался контролировать события. И,  поверь, при любом исходе  не

бросил  бы  тебя.  Тогда  я  просто  ушел  к  Кащеру  за  информацией,

убедиться. Если бы ты не пошел в  ту ночь за мной, то, возможно, я  бы

спокойно и незаметно вернулся обратно, по меньшей мере для того, чтобы

прикрыть тебя в предстоящем бою. Но раз ты все-таки немыслимым образом

увязался следом, пришлось мне убегать  — ты однозначно не поверил  бы,

что я вернусь. И жестокость эта, когда мы дрались, пожалуй, тоже  была

необходима. Ведь я на самом деле надеялся плотно тебя вырубить,  чтобы

ты всю  заварушку  на  поле  боя  наблюдал  из  лазарета.  Кто  ж  мог

догадаться, что  ты  так  быстро оклемаешься?  Я,  знаешь  ли,  сильно

удивился, когда этого Цмока увидал. Но еще больше офигел от того,  как

ты его  сделал. Я-то  думал —  ты вообще  в медсанчасти  после  нашего

разногласия прохлаждаешься. И,  представь, даже помочь  тебе ничем  не

мог, хотя  стремление  было...  — Шаман  усмехнулся  краешком  рта.  —

Понимаешь, после разговоров  с Кащером  и его колдунами  я понял,  что

альянс с ними  — гнилая  затея, бесперспективная. Ну,  ты сегодня  уже

слышал об этом. Короче, я быстро смекнул, что к чему, якобы примкнул к

ним и вызвался лично заняться доспехами  — это чтобы никто не  путался

под ногами. Представляешь, так забегался  с этими железяками! И  найти

надо было, и догнать. С ребятами Атома, к тому же, аккуратно сработать

пришлось —  ведь  почти свои.  Поручика,  кстати, жаль.  Толковый  был

мужик. Но я как подоспел — уже отошел парень. Вот. Собственно, с  этим

всем водоворотом  как-то уж  не до  тебя было,  извини. Да  ты и  сам,

гляжу, неплохо  справился. Дальше  сам  знаешь как  вышло.  Собственно