Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов - Филип Дик

Свет ослепил его, и он закрыл глаза. Кошки занимали все свободное место на диване. Их шерсть была всюду. Падавший сверху свет обнажал серые прожилки царапин и шерсти на дереве серванта. С обеих ручек дивана свисали клочья. Все остальные запахи дома пронизывал застоявшийся едкий дух не выходящих на улицу животных.

Его жена (они еще не успели развестись) протянула руку и выключила радио, работавшее от того же провода, что и верхний свет. «My Devotion» смолкла. Тедди двигалась устало, и ему стало ее жалко: она работала в Министерстве сельского хозяйства, после работы забирала ребенка из яслей, ехала в магазины за покупками, готовила поесть себе и малышке и, конечно же, старалась как–то убрать за кошками. Кошки, подумал он, теперь она еще сильнее привязалась к ним. Кошки свирепо смотрели с дивана, как бы предупреждая: «Попробуй только подойти, и мы растерзаем тебя. Мы знаем, как ты к нам относишься». Кошки сидели, поджав под себя лапы. Они были начеку и держали оборону. Неустанно стояли на страже своей жизни.

— Будь добр, зажги нагреватель, — попросила Тедди.

Взяв с плиты спичку, он зажег газовый нагреватель и открыл дверь в холл.

— Ты передумал? — спросила Тедди. — Хочешь переночевать здесь?

— Просто зашел кое за чем.

— Как там Ирв и Дора?

— Хорошо.

— Очень любезно с их стороны, что они позволили тебе пожить у них. Где ты спишь? Место там хоть есть? У них ведь всего одна спальня, да?

Он вспомнил, как ребенком написал в детскую радиопередачу: «Дорогой дядя Хэнк! Тут нарисован мой маленький брат Стивен, он спит в пианино».

— Ты можешь ответить мне? — злобно спросила она, повернув к нему свое птичье лицо и в ярком свете люто сверкнув глазами.

А еще он увидел в них голод, и еще страх.

— Мне жаль, что я ухожу, — произнес он.

— А если мне бросить работу и поехать с тобой в Калифорнию? — спросила она вымученно. — Как ты на это посмотришь?

Ее глаза моргали, их внимательный взгляд, от которого ему всегда становилось не по себе, менял направление. Но старая ведьма потеряла над ним власть. Ничто в мире не вечно. Даже камни в конце концов превращаются в пыль. Даже сама земля.

Вначале она была невестой его приятеля Джо Филда. Джо, он и Ирв Раттенфангер уже несколько лет тихо существовали благодаря программам WPA[145]. Для всех них это была пора полного безденежья. Из фанеры и кафеля они смастерили себе набор ма–джонга[146]. Раз в месяц ходили поесть в итальянский ресторан.

Тедди сообщила:

— Я говорила с адвокатом — тебя могут арестовать за то, что оставил семью и не платишь пособие на ребенка. Стоит мне только слово сказать.

— У меня совсем нет денег.

— Как же ты собираешься добраться до Калифорнии?

— Ну, немножко у меня есть, — сказал он. — Машину у Ирва возьму. — И с гордостью добавил: — Я достал наклейку «С»[147].

Он уже налепил ее на ветровое стекло рядом со старой наклейкой «В» Ирва. Это давало ему право на такое количество бензина, какое ему будет нужно.

— Почему бы тебе не поехать на автобусе? Не дешевле бы обошлось одному–то? Если колымага Ирва сломается, ты не сможешь ни запчастей найти, ни шин — застрянешь где–нибудь в пустыне. И потом, одному небезопасно. Машина ведь — развалюха. Я один раз на ней ехала. Вот–вот на части разлетится.

— Я хочу вещи перевезти, — объяснил он.

— Что, нельзя контейнером отправить?

Он хотел взять свое имущество с собой — если по пути найдет что–нибудь дельное, можно будет остановиться и обосноваться.

— Если в письмах будешь денег просить, я не буду отвечать, — заявила Тедди. Вытирая ребенку рот мокрой тряпкой, она спросила: — Что будешь делать, когда доедешь? Со мной свяжешься? Может, после того, как найдешь работу на авиационном заводе под Лос–Анджелесом, а? Там ты хорошо зарабатывать будешь. К тому времени тебе станет одиноко. Я тебя знаю: тебе захочется на кого–нибудь опереться. — Она тараторила ровной скороговоркой, все еще занимаясь ребенком. — Знаю я тебя, змееныш противный. Сам ты не справишься, ты же как дите малое. Так и не вырос. Посмотри на себя — росточком два фута всего.

— Там, где надо, росточек нормальный, — отпарировал он.

— Ты про эту штуку? Найди себе дырку от сучка в дереве — это все, на что она у тебя годится.

Она ткнула в девочку ложкой. Защищаясь, Роза инстинктивно подняла руки и отдернула их.

— На ней только не надо зло вымещать, — сказал он.

На Роджера угнетающе подействовала эта сцена, и он переключил внимание на коврики и лампу. Он оставлял ей все, что она хотела. Их брак продлился пять лет, и за это время у них каких только вещей не накопилось, они заполняли весь дом — полки, шкафы, подвал. Себе он взял прежде всего одежду, наборы гаечных ключей и сверл, гобой, на котором он играл со школьных дней, медные пепельницы, подаренные его родственниками им на свадьбу. И множество разных мелочей: щетку для волос, перламутровые запонки, фотографии, сувениры. И еще одеяла и посуду, чтобы во время поездки можно было поспать и поесть в машине.

— Когда уезжаешь? — спросила Тедди.

— Как только пришлют чек.

Государство затягивало последнюю выплату: несколько месяцев ему платили компенсацию за травму спины, полученную при падении, когда он работал на военно–морском судоремонтном заводе в Ричмонде. Врачи государственного учреждения решили, что он уже выздоровел. Теперь перед ним стоял выбор: вернуться на одно из основных военных предприятий или пойти в армию.

— Давай сходим куда–нибудь, — предложила Тедди. — Проведем этот вечер весело. Может, твой чек завтра придет.

Она убрала детскую еду в холодильник и вымыла руки над раковиной.

— Я переоденусь, и можно сходить на танцы или в кино. Или здесь посидеть — мы ведь в последний раз вместе, давай не будем упускать эту возможность.

Она уже расстегивала блузку и, направившись к нему, сбросила с себя туфли на низком каблуке. Ее длинные, тяжелые, лишенные блеска волосы, как всегда, свободно свисали и колыхались при ходьбе. У нее был вытянутый, тонкий нос, и, приближаясь, она пристально, по–птичьи глядела поверх него. Ноги у нее были некрасивые, в их форме были видны лишь мышцы да кости. Она шумно шлепала ступнями по полу. Глаза ее блестели, дыхание стало прерывистым.

— Что–то не хочется застолий, — поспешно сказал Роджер. — Я только что из–за стола. — Он вспомнил, зачем пришел сюда, и добавил: — Хочу отнести им бутылку вина, чего–нибудь особенного.

— Можно я с тобой? — задыхаясь, спросила она. — Позволь мне тоже пойти.

— Нет, — отрезал он.

— Ну и черт с тобой, — вспылила она. — Денег от меня не получишь. Тебе же нужна пара баксов, чтобы выпендриться перед ними с вином, правда?

— Я пообещал им.

— Как нехорошо получилось!

На какое–то время оба замолчали. От его близости ее то переполняло изнутри, то отпускало, как будто это бился пульс. С какой бы радостью она сейчас вонзила в него свои ногти, вцепилась бы в него что есть силы. Руки ее непроизвольно судорожно хватали воздух. Она не отводила от него взгляда.

Оставив Тедди, Роджер вернулся в столовую, где малышка сидела на высоком стуле под лампой. При его появлении болезненное личико ребенка расцвело улыбкой. Неожиданно для себя он решил забрать Розу с собой. А почему бы и нет? Он сел рядом с ней за стол, там, где Тедди кормила ее. Взяв со стола чистую ложку, он медленно помахал ею, и у девочки от удивления открылся рот. От ложки отразился свет, и ребенок радостно загулил. Роджер тоже засмеялся.

Две сиамские кошки глазели на ложку со своего дивана. Их взгляд был полон алчности и ненависти. Ощущая исходящую от них жажду разрушения, он повернулся на стуле к ним спиной.

Глава 3

Женщина на террасе сказала:

— Здравствуй, Грегг. Значит, снова к нам в гости.

— Здравствуйте, миссис Ант, — ответил Грегг.

Он все еще тянул отца за руку.

Спустившись по ступенькам, миссис Альт протянула Роджеру руку:

— Добрый день. Очень рада познакомиться с вами, мистер Линдал.

Он высвободил руку, за которую крепко держался сын.

— Позже, — негромко бросил он ему.

Роджер почти справился со своим смятением и уже мог внимательнее присмотреться к миссис Альт.

— Извините, — сказал он. — Ему хочется покататься на лошади.

Они пожали друг другу руки, и миссис Альт сказала:

— У вас очень яркая супруга, мистер Линдал. Она на всех нас произвела большое впечатление. — Наклонившись, она обратилась к Греггу: — Чем хочешь заняться? В футбол хочешь поиграть с мальчиками? Кажется, они все пошли на футбольное поле. Отвести тебя туда?

— Я знаю, где оно, — сказал Грегг. — Я там вчера был. — Он отбежал на несколько ярдов, остановился и, обернувшись, крикнул: — До свидания! Я — на футбольное поле!