Люди и боги (СИ) - Суржиков Роман Евгеньевич

Во-первых, поставить во главе войска такого полководца, чью власть Рихарду будет сложно оспорить. Такой человек есть: великий лорд Десмонд Герда Ленор. Отец окреп достаточно, чтобы встать на ноги и надеть доспехи. Иронично: это случилось благодаря зелью Мартина Шейланда.

Во-вторых, собрать вымпельный батальон из кайров, преданных отцу и не слишком уважающих моего братца. Для этой цели годятся все бывалые служаки, кто помнит Десмонда блестящим триумфатором, а Рихарда — зеленым сопляком. Командир батальона — просто идеален: полковник Блэкберри, бывший наставник Рихарда. Уж он-то прекрасно знает, как много в ученике дешевой спеси и как мало ума. А Рихард-то будет считать, что Блэкберри на его стороне! Забава, да и только.

И в-третьих, как бы ни болела душа при мыслях об Ионе, нельзя ехать в Уэймар самому. Иона станет орудием шантажа, с помощью которого Виттор оттянет дату штурма. Тем временем подоспеет бригада, Рихард явится прямиком в лагерь и вызовет меня на поединок. И тут — о, славные традиции Севера! — придется взять меч и сражаться. С предсказуемым результатом. Так что ехать в Уэймар нельзя, но в то же время — очень желательно. Мое присутствие спровоцирует Рихарда на глупость, появится шанс его поймать. С помощью новых и почти бескорыстных друзей это противоречие успешно разрешилось.

Но дальше возникла трудность: диверсия на рельсах сорвала переброску армии в Альмеру. Имея двадцать тысяч вассальных мечей, пришлось вести войну силами одного батальона. Даже обидно, тьма сожри! У меня сильнейшая армия мира — почему же в каждой битве численное превосходство на стороне врага?! Хоть бы разок напасть на кого-нибудь слабого, не сушить мозги хитростями, а просто взять и задавить числом… Ну да ладно, пускай. Даже эту трудность удалось обратить во благо. «Покинуть» Альмеру и «бежать» в Уэймар — прекрасное решение, поскольку Галлард поверил в него! Логично же: армии нет, воевать нечем — отчего не уйти? И святая мать Корделия с батальоном северян, лишенным полководца, становится лакомой приманкой. Галлард Альмера покидает Эвергард и мчится к Флиссу, чтобы своими руками взять этот приз. Тем временем четыреста кайров из отцовского войска высаживаются в Альмере, невидимые для противника. На севере герцогства полно лесов и холмов — есть где укрыться от лишних глаз. А вражеская разведка слишком занята рекой Бэк и «святым воинством» Корделии.

Некоторую сложность создала доброта Гордона Сью. Решив погасить огонь, он на день задержался в Бобровом лесу. Если бы Галлард успел атаковать его в ходе пожаротушения, то победил бы без труда. Но приарх еще был у Эвергарда, а вильгельминцы в лесу не опустились до подлости. Следует, кстати, отблагодарить их за это. По меньшей мере, оказать достойную помощь раненым монахам.

Дальше, казалось, все идет, как по маслу. Гордон Сью первым подступил к Флиссу — и сделал вид, что готовит штурм, а сам выбрал позицию для обороны. Барон Айсвинд проел ему плешь за нарушение моего приказа, но Гордон исполнил приказ в точности, просто барон о том не знал. Вторым подошел Галлард — и, конечно, атаковал наш батальон. И кайры, и рыцари Эрроубэка сражались отменно. Если б не баллисты из города, у них даже был бы шанс на победу… А третьим подошел я с пятью сотнями отцовских кайров, чтобы ударить в спину Галларду и взять его в плен. Вот тут случилось непредвиденное: откуда-то возник недобитый блэкморский полк! По всем расчетам этот огрызок должен был уйти в Вороново Перо — зализывать раны. Однако он возник на подходе к Флиссу, буквально у нас перед носом. У блэкморцев не имелось тяжелой кавалерии; они измучились в двухдневном марше, пока мы отдыхали в засаде. Они должны были проиграть бой — и проиграли, но задержали нас достаточно, чтобы Галлард скрылся за стенами Флисса! Мы разбили блэкморцев и зашли приарху в тыл, но он уже был готов. Убедившись в опасности, отозвал свои войска и отступил в город.

И вот результат: одержав блестящую победу, герцог Ориджин вынужден выслушивать упреки.

— Милорд, вы меня разочаровали. Я дала вам полное благословение Церкви. Повлияла на благонравную графиню Дэйнайт, чтобы ее войско не спешило на фронт. Послужила приманкой для Галларда. Я сделала все, что в моих силах!

Слова Корделии звучали весьма укоризненно, что, в принципе, можно было понять. Она побывала в гуще сражения, где монашке явно не место. Даже сутана ульянинки испачкана кровью и сажей. Однако это не повод отчитывать победителя!

— Святая мать, я разбил врага, превосходящего нас втрое.

— Неважно, милорд. Еретик жив и свободен. И скоро объединится с другим еретиком!

— Галлард разгромлен. Он потерял Алеридан — а значит, и казну. Лишился пехоты, лучников, обозов. Сохранил только тысячу перепуганных рыцарей. Он не представляет опасности!

— Тьма сожри! — Корделия выплюнула ругательство и тут же дернула рукой, будто хотела ударить себя по губам. — Главная опасность Галларда — не в мечах и копьях. Идет война идеологий, битва вер! Галлард — знамя еретической веры. Пока свободен, он смущает умы. Он — символ того, что можно красть Предметы, жечь людей Перстами, нарушать законы священного писания, и сохранить не только жизнь, но и власть! Если такое позволяет себе лидер Праотцовской Церкви — то чего мы можем требовать от простых прихожан?!

— Святая мать, — процедил Эрвин, — я — полководец. Вероятно, лучший на свете. Имея один батальон и две недели времени, я разбил герцога Альмера. Назовите еще одного стратега, способного на такое! И не требуйте от меня идеологии, это — ваша забота!

— Неужели?! Вы, герцог Ориджин, первым заговорили о ереси! Вы обвинили императора еще тогда, когда капитул сном-духом не ведал ни о каких Перстах! Это вы затеяли поход против еретиков, так не стройте из себя тупого вояку. Война вер — прежде всего ваша война, затем уж моя!

Эрвин покраснел, опустив взгляд.

— Святая мать… Галлард непременно будет пойман.

— Когда?! Через месяц? Через год? — Корделия обвела жестом гранитные стены Флисса. — Каждый его день на свободе — это новые сотни последователей! Он владеет искусством проповеди, умеет вести за собой людей, вызывать преданность. А сейчас он на стороне Кукловода, и каждое слово с его уст будет звучать в пользу еретиков! Дайте ему год — и Галлард убедит весь Поларис, что жечь людей Перстами — хорошее дело!

Отец Давид провел всю провел в лекарском фургоне. Не желая наблюдать сражение, вызвался помогать раненым, что и делал с полным усердием. Сейчас он впервые подошел к герцогу — и как раз успел вовремя, чтобы услышать спор. Точно гончая, которая вместо дичи нюхом чует теологические диспуты.

— Святая мать, позвольте мне вставить слово.

Давид имел ранг странствующего проповедника — весьма низкий в иерархии Церкви. Мать Корделия, носительница диадемы, могла вовсе не обращать на него внимания. Но Давид обладал завидным талантом: говорить так, чтобы слушали все, от пастуха до герцога.

— Да, отче.

— Я не имел сомнительного удовольствия наблюдать битву, но кое-что узнал от воинов. Галлард Альмера управлял войском при помощи говорящего Предмета. На его стягах красовались лики Праотцов.

— Верно. К чему вы ведете?

— Бывший приарх вступил в бой как воин Великого Вильгельма. Он во всеуслышание назвал себя орудием Праотцов — и проиграл битву. Если мы обнародуем сей факт, он подорвет репутацию Галларда.

Мать Корделия резко мотнула головой:

— Ни в коем случае! Нельзя противопоставлять Вильгельма Светлой Агате! Война между сторонниками Праматерей и Праотцов — худшее, что можно придумать!

— Прошу прощения, святая мать, я выразился недостаточно ясно. Конечно, Великий Вильгельм не бился на стороне Галларда, ибо невозможна война между Праотцами и Праматерями. Отметим такой нюанс: Галлард сказал, что сражается за Вильгельма, и призвал Праотца на помощь. А Праотец не помог ему, о чем свидетельствует поражение. Будь Галлард святым воином, каким себя называет, Праотец наверняка не дал бы ему проиграть.

Корделия нахмурила брови, размышляя.