Вихрь преисподней - Глеб Соколов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Послышался шум схватки, глухие, сильные удары... Затем раздался стон и еще один истошный крик о помощи... Некоторое время царила тишина. Потом опять – глухие удары, крик о помощи и стон. На один из балконов вышла старушка, – ее Не-Маркетинг видел из своего укрытия сквозь просвет в листве дерева, – хлопнула дверь подъезда, послышались какие-то голоса... Кто говорит – видно уже не было. С другой стороны – с улицы – какой-то мужчина громко крикнул:
– Эй, что там происходит?! Сейчас милицию вызову! – голосе его звучал тревожно.
Не-Маркетинг уже давно вскочил с бетонной чушки... Вдруг кусты задергались, задрожали, раздался хруст и раздвигая ветви на свободный пятачок выскочил Иван Бобылев. Руки его и одежда были в крови.
Не-Маркетинг отпрянул и уставился на отца. Отец тоже смотрел на него и не произносил ни единого слова. Вдруг Иван Бобылев заговорил:
– Нож с тобой? Покажи его!..
– Зачем?
– Да так просто... Не бойся, покажи из рук...
Словно завороженный, Не-Маркетинг залез за пазуху и вытащил оттуда свой нож.
Тут же Иван Бобылев засунул руку в свой карман и вытащил оттуда... нож! Не-Маркетинг обратил внимание, что отцовский нож был чистый, но теперь руки Ивана Бобылева пачкали его в крови, так же как и его одежду, так же как и все, за что он хватался.
– Смотри, точно такой же!.. – в ужасном возбуждении проговорил Иван Бобылев, протягивая нож сыну. – Смотри, я купил такой же как у тебя. Я теперь тоже таскаю с собой нож. Я специально купил именно такой, как у тебя!.. Это для меня, как знак, как символ, как знамя – я теперь хочу быть, как ты! Я решился!..
– На что?
Вдруг при взгляде на отца его охватил жуткий страх – у того стало какое-то странное, словно бы окаменевшее лицо. И следом необычной силы агрессия отразилась в нем.
– Ты решил убить меня!.. – понял он.
– Что ты, с ума сошел что ли?!.. Дебил!.. Хватит!.. Хватит! Я уже слишком устал!.. Мне не до тебя!.. И от тебя я уже слишком устал! – раздраженно вскричал Иван Бобылев. Лицо его вновь изменилось, став из агрессивного измученным и болезненно раздраженным. – Я больше не могу вносить твоих дебильих выходок! Так и знай! Если тебя опять потянуло на прежнее, знай, у меня больше нет сил спасать тебя!..
– Можно подумать, ты меня когда-то спасал!..
– Ты чудом не познакомился с тюрьмой после истории с Северной Кореей!.. Я тебя спас тогда!
– Что же ты вчера меня бросил?!..
– Я устал!.. Мне не угнаться за тобой, я уже не так молод!..
Не-Маркетинг взорвался:
– Ты не должен был оставлять меня одного!.. Если ты не мог бежать за мной, ты должен был удержать меня! Ты – свинья! Подонок! Как ты смел бросить меня?! Как же ты мог, как же ты мог оставить меня?! Как же ты мог бросить меня в таком состоянии?!
Глаза Не-Маркетинга пылали праведным гневом.
Выражение лица Ивана Бобылева неожиданно вновь изменилось: теперь оно сделалось мягким, слишком мягким, едва ли не плаксивым. Не-Маркетинг чувствовал – отец не играет, все эти перемены происходят с ним на самом деле. Он ведет себя совершенно искренне! Нелепая мысль о том, что отец появился, чтобы убить его, показалась ему действительно нелепой.
«Ба! Да ты сам, как этот город! – поразился он. – Певец с неопределенными чертами лица – то угрожаешь, как сильный, зверского вида мужик, то вдруг раскисаешь, как плаксивая баба!.. Правильно я сделал, что отказался с тобой мириться. Ничего хорошего мне эта дружба с тобой не дала бы!»
– Ты говорил, что этот город – потенциальный убийца. Ты сам как этот город! – сказал Не-Маркетинг.
– Мы все – как этот город. Как ни крути, а мы его жители. Мы, как ни крути, плоть от его плоти!.. Что же я мог сделать, Коленька?! Что же я мог сделать?!
– Ты должен был что-то придумать. Что-то... Не знаю... Лечь костьми! Но придумать! Не останавливаться... Но что-то делать. Пробовать и так и эдак, и то и это. Я не знаю, что ты мог сделать, но ты даже не попытался вообще хоть что-нибудь сделать, ты не сделал ни одного, даже самого маленького шажочка в мою сторону. Тебя вообще ничего не волнует и не интересует. Это все из-за твоего непомерного тщеславия... Неужели ты не мог быть простым человеком?.. Обязательно ли тебе было становиться певцом?..
– Но ведь я же просто вчера устал, Коленька!.. Ты же знаешь, я очень болен... Я не ною никогда, не плачусь, и вообще я сейчас получше себя чувствую... Не знаю... Говорят перед смертью у умирающего всегда наступает значительное улучшение... Но не могу я в свои годы как ты, не зная усталости, за какой-то там непонятной фигурой бегать... За собственной тенью охотится! Устал я вчера, не выдержал!..
Собственная недавняя вспышка гнева показалась Не-Маркетингу бессмысленной и некрасивой:
– Прости! Прости за свинью и за подонка! Это я – свинья и подонок. Но ты видишь – я просто никакой... Скажи, зачем ты мне сегодня встретился?! Нам не надо встречаться! Ты ведь знаешь... Я уверен, ты знаешь...
– Знаю, знаю все, дорогой! Знаю, заклинило, знаю, не можешь простить... Да и к чему нам уже друг-друга прощать?.. Все уже слишком поздно!.. Заклинило, так заклинило! На том свете увидимся!.. Знаешь, что я хочу тебе сказать?.. Вот что, это мое окончательное решение... Эльвира переезжает ко мне. Она поставила условие – чтобы тебя в этой квартире никогда не было! Она считает тебя очень странным, очень опасным человеком, общение с которым не может привести ни к чему хорошему. Напротив – ты, – так считает она, – несешь с собой смерть, гибель... Она уверена – ты погубил подростка...
– Я не губил его! Это ложь!.. Как ты, мой отец, можешь подозревать меня в таком?!
– Знаю, знаю, что ложь. Доконали его... Доконали всеми этими кошмарами – несся, как угорелый через улицу, по сторонам даже и не посмотрел. Это его Эльвира прикончила... Она – дьяволица. В той истории, которую ты услышал тогда в лобби – все ложь... Сегодня она сбежала от меня. Слишком подействовал на нее вид покойника. Но я ее так не оставлю. Понимаешь, моя песенка уже спета, мне все равно уже конец. Никаких песен я давно не пою. И не буду петь... В последнее время я окончательно пришел к выводу – никаких шансов у меня нет!.. Так сделаю хоть одно хорошее дело – возьму на себя эту стерву... Ведь она может погубить еще кого-нибудь так же, как она погубила этого подростка... Зачем погибать кому-то, кто молод, кто нужен своим близким, если могу погибнуть я?.. Пусть я стану адским примером для вступающей в жизнь молодежи!.. Мы с тобой оба, Гвоздик, послужим кому-то адским примером! Такое уж у нас, видно, предначертание...
– Ну ты-то, помимо осознания благородства своей миссии, получишь от нее еще и физическое удовольствие. А Эльвира в обмен на удовольствие сможет зацепиться в Москве. Ведь она еще не обратила внимание, что у этого города очень странные черты лица, не так ли? Она не знает, что он – толи мужик, толи баба, толи добродушный дурак, толи – потенциальный убийца?
– Нет, не знает...
– Ну вот!.. Значит, все козыри у тебя на руках. Действуй!.. Действуй, пока она не поняла, в гости к кому она рвется и что она может здесь получить!.. Сам-то ты, конечно, не просветишь ее, что лучше ей бросить все и бежать из этого великого города без оглядки, пока цела... Ведь если она сбежит и останется цела, то сорвется твоя благородная миссия. А с ней и физическое удовольствие...
– Нет-нет, не иронизируй!.. Ты неправильно понял. Тут речь идет не только об удовольствии общения дряхлого полу-мертвеца с молоденькой девочкой, почти еще подростком... Видишь ли, она – это сама воплощенная ложь и само воплощенное зло. Я так пострадал от этой лжи и этого зла, что хочу сейчас дать им последнюю, решительную битву!.. О, это будет ужасная битва!.. Все силы, которые во мне остались, все, что у меня есть, я брошу на линию этого фронта!.. В горнило этой битвы! Это будет титаническая борьба и, конечно, без разрушений не обойтись! Моя квартира, твое единственное реальное жилье, твое, так сказать, наследственное гнездо, доставшееся мне от твоей тети, которым и ты можешь владеть по праву, превратится в настоящее поле боя... И ты уже вряд ли сможешь им когда-нибудь воспользоваться. Прощай, мое привидение! Мой страшный и сладкий сон! Так и не было у нас с тобой никогда нормальной, благополучной жизни! Так и не обнялись никогда мы двое – отец и сын!.. Ну что ж... Я буду мстить! Мстить лжи и злу! И за себя, и за тебя!..
Не-Маркетинг смотрел на отца...
Вдруг неожиданное сожаление охватило его: все словно бы рухнуло и изо всех сил покатилось с горки... Вдруг ему захотелось вернуться обратно, обратно туда, в ту квартиру, вот ведь и чемоданчик его был с ним... Чемоданчик, с которого все и началось... Да ведь и с Ивана Бобылева же все и началось! Он же сам только недавно подумал – не будь его рассказов, не будь желания продавать права на песни в Японии ничего бы и не было!..
– Вот что, отец, я, собственно, к тебе шел! Мириться!.. Жить у тебя буду!.. Так что ты давай, руки-то от крови вытри!..
Точно! Вот где он обретет то долгожданное и столь необходимое ему успокоение!.. Он отдохнет, отоспится. И не надо будет на съемную квартиру...