Тяжелые времена - Хиллари Клинтон

И снова Асад, несмотря на свое обещание, так и не принял действенных мер для реализации остальных пунктов плана Кофи Аннана, и хрупкое соглашение о прекращении огня вскоре перестало соблюдаться. Примерно через месяц Кофи Аннан сообщил о «серьезных нарушениях», а в конце мая произошло массовое убийство более ста жителей в селении Хула (около половины погибших были дети). Россия и Китай по-прежнему не давали Совету Безопасности возможности использовать весомые аргументы, чтобы принудить Сирию либо выполнить все шесть пунктов плана Кофи Аннана, либо испытать последствия реакции мирового сообщества на это неповиновение. Теперь все выглядело так, будто предыдущее согласие Асада являлось лишь позой, которое позволило ему снизить уровень международного осуждения в свой адрес.

Я предложила Кофи Аннану использовать другую тактику. Ему, вероятно, стоило организовать международную конференцию по вопросу о передаче власти. Если не будет дальнейшего дипломатического прогресса, непрочное перемирие перестанет соблюдаться в принципе и весь процесс окажется в изначальной точке. В начале июня Кофи Аннан побывал у меня в Вашингтоне, мы часто общались с ним по телефону во время его бесконечных поездок между Москвой, Тегераном, Дамаском и другими столицами в регионе. Он был согласен с тем, что пришло время сделать следующий дипломатический шаг, и приступил к составлению плана проведения саммита в конце июня.

В середине июня эскалация насилия в Сирии вынудила ООН отозвать своих наблюдателей из страны. Я сопровождала президента Обаму на саммит «Большой двадцатки» в Лос-кабос, Мексика. Там мы с президентом провели двухчасовую беседу с президентом Российской Федерации Владимиром Путиным. Главной темой обсуждения была Сирия.

Президент Обама изложил нашу позицию: либо международное сообщество вмешается в конфликт между сирийскими повстанцами и сторонниками Асада, со всеми вытекающими из этого отрицательными последствиями для региональной стабильности, либо Россия использует свое влияние, чтобы было принято более эффективное политическое решение. Путин утверждал, что не питает особенно теплых чувств к Асаду, который является скорей причиной головной боли для Москвы, однако утверждал при этом, что не имеет никаких реальных рычагов давления на Дамаск. Я думаю, что он понимал, что проблемы, вставшие перед Асадом (когда тот столкнулся с внутренней оппозицией), могут возникнуть и у него, и воспринимал их глубоко лично. Путин предупредил о растущей угрозе со стороны экстремистов среди оппозиции и подчеркнул, что подобная передача власти стала источником больших беспорядков в Ливии, Египте и, конечно же, в Ираке.

Все это были удобные оправдания для того, чтобы блокировать наши действия, продолжая тем временем, снабжать Асада деньгами и оружием. Хоть я не доверяла ни действиям, ни словам России, я понимала, что у нас нет другого выхода, кроме использования всех дипломатических опций.

— Возвращайтесь в Россию и скажите там, что ваша команда собирается провести обсуждение своего плана передачи власти, и Россия может либо в нем принять участие, либо остаться на обочине этого процесса, — посоветовала я Кофи Аннану после встречи с Путиным.

По мере приближения намеченной даты его предлагаемой конференции в Женеве я продолжала в тесном контакте с Кофи Аннаном разрабатывать конкретные формулировки, которые, как мы надеялись, помогут достигнуть консенсуса. В приоткрывающей завесу тайны авторской статье в газете «Вашингтон пост» Аннан ясно обозначил свои ожидания. Он хотел, чтобы соседи Сирии и крупнейшие мировые державы «обязались действовать сообща, чтобы прекратить кровопролитие и реализовать все шесть пунктов плана, не допуская дальнейшего разрастания военной ситуации». Он добавил: «Я ожидаю, что все, кто прибудет на нашу субботнюю встречу, согласятся, что процесс передачи власти под контролем самих сирийцев должен проходить в соответствии с четкими принципами и рекомендациями».

За день до начала саммита я призвала Кофи Аннана не отступать от выдвинутых им принципов:

— Я понимаю, можно сделать незначительную поправку здесь, пояснение там. Я могу с этим согласиться. Но основная идея, которой должна завершиться встреча, заключается в том, что все международное сообщество, включая Россию и Китай, выступает за политическую передачу власти, что позволит в дальнейшем перейти к демократическому правлению. Вот это должно быть неприкосновенно. Подробности можно и опустить, но основа должна остаться.

Кофи полагал, что в конечном итоге Россия тоже готова поддержать идею передачи власти.

— Мне дали понять, что передача власти возможна, но все должно проходить организованно, — сообщил он мне. Я была настроена не так оптимистично, но согласилась, что стоит попытаться.

В Женеву я прибыла 30 июня, было уже глубоко за полночь. Я прилетела из России, где принимала участие в экономической конференции стран Азиатско-Тихоокеанского региона. В течение долгого ужина в Санкт-Петербурге я настоятельно твердила Лаврову о необходимости поддержать усилия Кофи Аннана и привести сирийский конфликт к завершению. Я понимала, что русские никогда не станут в открытую призывать Асада оставить свой пост, но с нашей помощью Кофи Аннану удалось придумать изящное решение этой проблемы. Он предлагал создать переходное правительство национального единства, которое возьмет на себя всю полноту исполнительной власти. Полномочия этого правительства будут самыми широкими и всеохватными. Однако в его состав не будет входить «тот, чье дальнейшее присутствие и участие подорвет доверие к передаче власти и поставит под угрозу стабильность и примирение». Это было завуалированное условие исключения Асада из данного процесса. Русские хотели, чтобы в тексте были затушеваны разногласия между нами (наше требование: «Асад должен уйти», требование России: «Мы не собираемся заставлять его уходить») и чтобы сирийская сторона сама решала, как с этим поступить.

Лавров занял жесткую линию. Он утверждал, что Россия хочет политического урегулирования, но не стал соглашаться ни с чем, что могло бы сделать это урегулирование возможным. Я подчеркнула, что, если на следующий день в Женеве мы не сможем договориться на основе предложения Кофи Аннана по упорядоченной передаче власти, дипломатические усилия под эгидой ООН окажутся бесполезны, экстремисты получат преимущество, конфликт обострится. Арабы и иранцы будут поставлять еще больше оружия. Межконфессиональная напряженность и растущий поток беженцев будет еще больше дестабилизировать соседей Сирии, особенно Ливан и Иорданию. Я считала, что Асад в конце концов все же падет, но одновременно обрушится и Сирия как государство, да и весь регион в целом. Такой сценарий вряд ли будет служить интересам России и не поможет ей сохранить свое влияние. Но Лавров ни на йоту не изменил свою позицию. Поднимаясь на борт своего самолета, направлявшегося в Швейцарию, я осознавала: необходимо будет по-прежнему оказывать давление на Россию, равно как продолжать убеждать остальные страны подписаться под предложенным текстом заявления.

В Женеве я сначала встретилась с британским министром иностранных дел Уильямом Хейгом и министром иностранных дел Франции Лораном Фабиусом для того, чтобы суммировать, чего мы хотим добиться на конференции. После этого мы с Хейгом провели переговоры с Хамадом бен Джасимом (Катар) и министром иностранных дел Турции Давутоглу, которые настаивали на том, что рассматривать вопрос об оказании военной помощи повстанцам нужно вне зависимости от результатов переговоров в Женеве. Они знали, что Соединенные Штаты и Великобритания не были готовы сделать этот шаг, но хотели, тем не менее, чтобы их мнение прозвучало.

Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун председательствовал на открытии совещания, которое он (оптимистично) называл «Рабочей группой по Сирии» с участием министров иностранных дел пяти постоянных членов Совета Безопасности, а также Турции, Ирака, Кувейта, Катара и Европейского союза. Ни Иран, ни Саудовская Аравия приглашены не были.

В начале встречи Кофи Аннан обозначил свои цели следующим образом: «Мы здесь для того, чтобы согласовать принципы и рекомендации процесса передачи власти политическим путем под контролем самих сирийцев, что соответствует законным чаяниям сирийского народа. Мы здесь также для того, чтобы согласовать действия, которые каждый из нас должен предпринять, чтобы действительно воплотить эти цели в жизнь, при этом четко осознавая последствия невыполнения своих обязательств». Он представил документ, который помог бы закрепить передачу власти, которую он предлагал провести.

Я приветствовала план Кофи Аннана, который прокладывал путь для перехода к демократии и будущему «после Асада». Соединенные Штаты разделяли его стремление к созданию демократической, плюралистической Сирии, в которой будет утверждено главенство законности и уважения всеобщих прав человека и всех групп людей, независимо от этнической принадлежности, веры или пола. Мы также были согласны с тем, что было очень важно поддержать целостность Сирийского государства и его институтов. Особенно необходимо было сохранить некоторое количество подразделений сил безопасности, достаточное для того, чтобы предотвратить в стране хаос, подобный тому, который мы наблюдали в Ираке после падения Саддама Хусейна и роспуска иракской армии и правительства. Я заявила, что для действительной реализации нового соглашения потребуется принятие резолюции Совета Безопасности ООН, в соответствии с которой «при несоблюдении этого соглашения возникали бы реальные и немедленные последствия для соответствующих стран». Кроме того, те страны, которые имели влияние на противоборствующие стороны, должны были оказывать на них давление, чтобы вынудить их принять и поддержать передачу власти. Это означало, что Россия должна была использовать свое влияние на режим, в то время как арабы и Запад должны были поступать аналогичным образом в отношении повстанцев, чтобы все в итоге пришли к согласию по этому пункту.