Семьдесят два градуса ниже нуля - Владимир Маркович Санин

– Изобрази мыслителя. – Белов снял фотоаппарат. – Вера прослышала про твои ожоги, велела зафиксировать.

– В таком виде? – запротестовал Семенов, поглаживая багровые шрамы на лице. – Отвезешь прошлогоднюю. Или еще лучше нашу свадебную!

– Нет уж, такой кадр я не упущу. – Белов быстро щелкнул затвором. – Ящиком коньяка не выкупишь!

Свешников засмеялся.

– Этот шантажист снял меня, когда я приложился к ручке одной престарелой ученой дамы…

– …двадцати пяти лет, – с усмешкой уточнил Белов. – За тот кадр будешь поить меня до конца жизни! Ну, идите, а то у меня самолет растащат.

– Сначала на радиостанцию, – на ходу, делая большие шаги, сказал Свешников. – Отобью весточку домой и дам ЦУ в Институт, чтобы знали: начальство не спит и все видит. Смотри, Сергей, антенны в изморози, того и гляди грохнутся под ее тяжестью.

– Каждый день сбиваем, Петр Григорьич.

– Твой район я несколько раз облетел, наметили с Колей запасные площадки, карта у него, – шагая вдоль торосов, говорил Свешников. – Льдину ты, в общем, выбрал правильно. Вон молодые льды вокруг поломало, а твою многолетнюю только пощипало по краям да в двух местах чуточку развело. Но не зазнавайся, настоящей встряски она еще не испытала, зимние циклоны впереди. Зимой тебе помочь будет некому, сбросим на Новый год елку с пожеланиями – и будь здоров. Прожектор – круглые сутки, заготовь побольше мостков, клиперботы наготове держи, аварийные запасы рассредоточь. – Свешников покосился на Семенова. – Не морщи нос, сам знаю, что знаешь, а напомнить не мешает… Нет, не могу пройти мимо гидрологии, давай навестим Ковалева.

Свешников нагнулся и с трудом протиснулся в гидрологическую палатку, половину площади которой занимала квадратная, метр на метр, лунка.

– Вот где рыбу удить! – Он подмигнул Ковалеву. – Тепло, конкуренты под боком не орут. Какие глубины?

– Резкий подъем. – Ковалев протянул Свешникову журнал. – Вчера было 3400 метров, а сегодня 1270.

– Вползли на хребет Ломоносова, – удовлетворенно констатировал Свешников. – У нас с тобой, Сергей, в этом приполюсном районе минимальная глубина была – помнишь? – 1225 метров. А через двое суток – четыре километра! Район исключительно интересный, циркуляция атлантических вод в Арктическом бассейне изучена еще недостаточно, а хребет Ломоносова – помнишь наши споры, Сергей? – оказывает на нее существеннейшее влияние. Так что учти, Олег, твои данные в Институте ждут с нетерпением, делом занимайся, а не рыбалкой.

– Да я… – возмутился Ковалев.

– Начальству, Олег, не возражают, перед ним должно трепетать! А помнишь, Сергей, как у нас в лунке морж прописался? Вхожу и вижу: торчит из океана усатая морда с клыками. Решил – дьявольское наваждение. Трудно одному здесь ковыряться, Олег?

– Доктор у него на подхвате, – подсказал Семенов. – Вечным двигателем работает – лебедку вертит. Вот установим дизеля…

– А метеорологу кто помогает?

– Тот же Бармин. И еще прирабатывает мальчиком на камбузе.

– Надо – он и трактор заменяет, – вставил Ковалев.

– Ловко устроился, хитрец, на одной ставке за четверых, – похвалил Свешников. – А ты, Сергей, жаловался, тебя штатом обидели. Рекомендую Муравьеву, чтобы еще две-три единицы сократил, пусть доктор за мой кожаный костюм отрабатывает!

Они выбрались из палатки и направились к радиостанции. Возле длинного, крытого фанерой магнитного павильона склонился над теодолитом Груздев. Увидев начальство, он выжидательно поднял голову.

– В гости не пригласишь? – спросил Свешников.

– Только в том случае, – поколебавшись, сказал Груздев, – если оставите все металлические предметы, часы, одежду с молниями.

– …и коронки с зубов, – закончил Семенов. – Не пустит нас этот бюрократ, Петр Григорьич.

Свешников кивнул, и Груздев, беспокойно следивший за намерениями гостей, облегченно вздохнул.

– Взял координаты? – спросил Свешников. – Дай-ка мне лучше карту… Сколько за сутки продрейфовали?

– Три с половиной километра, – ответил Груздев.

– …88 градусов 52 минуты… – Свешников уставился на карту. – Ты, Георгий, еще в школу бегал, когда мы спорили о генеральной схеме дрейфа льдов Арктического бассейна… Я склонен думать, что в ближайшее время вас завернет не к Канадскому архипелагу, а в пролив между Шпицбергеном и Гренландией. Был бы рад ошибиться, – тогда Льдина, быть может, уцелеет и новая смена прилетит на готовенькое. Всякое может случиться, но готовьтесь к тому, что вас вынесет в Гренландское море.

– А раз так, – продолжал Свешников, – ни новых домиков, ни оборудования, кроме двух дизелей, завозить на станцию нет смысла. Перебьетесь с тем, что есть.

– Я просил заменить магнитную вариационную станцию, – напомнил Груздев.

– Поставь дяде Васе дюжину пива, отремонтирует, – посоветовал Свешников. – Великий мастер! Еще Кренкель пошутил, что единственное, чего Кирюшкин не умеет, – это рожать, и то лишь потому, что этого не требуют интересы дела. К полюсу тебя несет, Сергей. Может, и повезет, пройдешь через точку, мы с тобой тогда самую малость отклонились, километров на тридцать – прошли примерно там, откуда Папанин начал свой дрейф. Ну а магнитные наблюдения, Георгий? Скажешь сейчас: отметил прелюбопытное возмущение магнитного поля?

– Именно так, – серьезно подтвердил Груздев. – Вы же сами прекрасно знаете, мы проходим крупнейший район магнитной аномалии северного полушария!

– А вот почему она здесь, аномалия? – задумчиво произнес Свешников. – Не курские края, в глубь Земли не заглянешь… Рано или поздно, а мы должны будем создать геологическую модель земной коры под океаном, все запасы полезных ископаемых на планете. В Антарктиде, сам знаешь, нашли немало, а когда-нибудь и сюда люди доберутся. Тогда и вспомнят, где Георгий Груздев определял аномалии… Ну, колдуй, пока солнце позволяет.

Груздев вновь склонился над теодолитом.

– Как он, оттаял? – спросил Свешников, когда они отошли от магнитного павильона.

– Не совсем, – ответил Семенов, – больше «играет в молчанку», как говорит Томилин. Но не жалею, что он здесь. Какая-то шестеренка в его мозгу явно завертелась в другую сторону: тянется к ребятам и даже зашел ко мне на огонек, чего никогда не случалось раньше.

– Наверное, с разговором о смысле жизни?

– Информация правильная, – подтвердил Семенов. – Думаю, его здорово когда-то тряхнуло.

– Возможно. Он скоро снова к тебе придет, точно говорю.

– Почему так думаете? – удивился Семенов.

– А вот это, извини, не скажу, секрет. – Свешников рывком открыл дверь радиорубки. – Здравствуй, Костя, эфирная душа! Это ты запустил Райкина во время пожара? Молодец, гореть надо весело! А это и есть твой помощник? Будем знакомы: Свешников.

– Шурик, – растерянно пролепетал Соболев.

– А по отчеству?

– Алексеевич.

– Рад познакомиться, Шурик Алексеевич. Женат?

– Нет, – еле слышно пискнул Соболев. – Мне всего двадцать лет.

– В двадцать лет у моего деда было трое детей! – грозно сказал Свешников. – Товарищ Семенов, зачем берете в дрейф старых холостяков? По возвращении немедленно жениться и доложить!

Соболев столь решительно замотал головой, что все рассмеялись.

– Ладно, погуляй еще не стреноженный, – смилостивился Свешников. – Костя, передашь по старому знакомству парочку радиограмм?

Перед обедом Свешников выступил