Четыре после полуночи - Стивен Кинг

Дорин казалась смущенной. Потирая нижнюю губу, она склонила голову набок и промолвила, глядя на Сэма:

— И все-таки на фотографии вы выглядели иначе. Только никак не могу взять в толк, что в вас изменилось.

Уже в дверях Наоми ответила ей:

— Он наконец перестал волосы красить.

На улице Сэма разобрал хохот. Настолько дикий и необузданный, что он согнулся в три погибели. Смех был истерический и визгливый, но Сэма это не заботило. Со смехом пришло облегчение. Очищение от скверны.

Наоми терпеливо стояла рядом, не обращая внимания ни на Сэма, ни на любопытные взгляды прохожих. Она даже поздоровалась с кем-то из знакомых. Сэм беспомощно приседал и хлопал себя по ляжкам, одновременно какой-то здравой частичкой мозга сознавая: Она уже видела нечто похожее. Интересно — где? Впрочем, мысль еще не успела окончательно сформироваться, как его осенило. Когда-то Наоми была алкоголичкой, да и потом часто имела дело с запойными пьяницами. Наверняка она и не такое видывала.

«Сейчас она залепит мне пощечину, — подумал он, покатываясь от смеха при мысли о том, как будет торчать в ванной перед зеркалом, втирая в шевелюру патентованную краску для волос. — Непременно — ведь именно так поступают с истериками».

Однако Наоми, судя по всему, так не считала. Она стояла рядом на солнышке и терпеливо дожидалась, пока Сэм овладеет собой. Наконец приступы безудержного хохота затихли, уступив место тихому поскуливанию. В боках у Сэма кололо, а по щекам катились слезы.

— Теперь вам лучше? — участливо спросила Наоми.

— О, Наоми… — начал было он, но тут же вновь покатился со смеху. — Да… Гораздо лучше. Небо и земля.

— Как я вас понимаю, — кивнула она. — Пойдемте… я отвезу вас.

— А куда… — Он громко икнул. — Куда мы едем?

— На Ангол-стрит, — отчеканила Наоми. — Меня очень тревожит Дейв. Утром я там побывала, но его не застала. Боюсь, как бы он снова к бутылке не приложился.

— А разве такое с ним случается редко? — спросил Сэм, ускоряя шаг чтобы не отстать от нее.

Ветхий «датсун» Наоми был припаркован у тротуара рядом с его собственным автомобилем. Почти впритык.

Наоми оглянулась. Сэм прочитал в ее глазах и негодование, и сочувствие. Словно она хотела сказать: Вы совсем не понимаете, что плетете, но я вас не виню.

— Дейв воздерживается уже почти целый год, да только здоровье его оставляет желать лучшего. Вы правы — запои у него бывали не раз, но очередного срыва он может не перенести.

— И случится это по моей вине, — серьезно констатировал Сэм.

Наоми взглянула на него, немного удивленная.

— Нет, — сказала она. — Ни по вашей, ни по чьей-либо еще… Однако в любом случае нельзя допустить, чтобы это случилось. Быстрее. Садитесь в машину. В дороге поговорим.

— И расскажите мне все-таки, что произошло, — попросила она, когда вывела «датсун» на шоссе. — Все без утайки. Дело ведь не только в вашей седине, Сэм. Вы постарели лет на десять.

— Чушь собачья! — фыркнул Сэм. — Скорее на двадцать. А чувствую я себя вообще на все сто.

— Так что же случилось? В чем дело?

Сэм уже собрался было ответить, но, сообразив, что может о нем подумать Наоми, лишь покачал головой.

— Нет, — сказал он, — пока рано. Сначала вы мне кое-что расскажите. Про Арделию Лорц. Я ведь не шутил вчера. И не валял дурака. Все очень серьезно, Наоми. Поэтому прошу вас, расскажите про нее все, что знаете.

Наоми притормозила, свернула к тротуару напротив старого гранитного здания пожарной охраны и пристально посмотрела на Сэма. Даже под слоем косметики было заметно, как побледнело ее лицо.

— Так это правда, Сэм? Вы и в самом деле серьезно?

— Да.

— Но, Сэм… — Она осеклась, словно не зная, как быть дальше, затем заговорила — почти ласково, словно с набедокурившим по незнанию ребенком. — Дело в том, что Арделии Лорц нет в живых, Сэм. Она умерла тридцать лет назад.

— Я знаю, что она умерла. То есть теперь знаю. Но меня интересует все остальное.

— Сэм, даже если вам показалось, что вы видели…

— Я точно знаю, кого я видел!

— Скажите, почему вы считаете…

— Сначала расскажите про нее, — угрюмо настаивал Сэм.

Наоми запустила двигатель, посмотрев в зеркальце заднего вида, она медленно отъехала от тротуара, затем начала:

— Известно мне не так много. Я была пятилетним ребенком, когда она умерла. Поэтому знаю про нее лишь понаслышке. Арделия Лорц посещала первую баптистскую церковь в Провербии, однако моя мать отказывается про нее говорить. Как и остальные старые прихожане. Можно подумать, будто этой женщины никогда не было.

Сэм кивнул.

— Именно такое впечатление сложилось и у меня после статьи мистера Прайса об истории нашей библиотеки. Той самой статьи, которую я читал, когда вы положили мне руку на плечо, напугав так, что я мигом постарел еще лет на двадцать. Да, тогда мне понятно, почему ваша мать рассердилась на меня в субботу вечером, стоило мне только упомянуть Арделию Лорц.

— Господи, вот, значит, вы зачем звонили! О, Сэм… теперь мама и слышать больше о вас не желает.

— По-моему, я и раньше не пользовался у нее особым успехом, но надеялся, что миссис Хиггинс хоть в последнее время подобрела.

Сэм горько усмехнулся, но тут же поморщился — мышцы живота болезненно ныли после приступа истерического хохота. Впрочем, еще час назад Сэм ни за какие коврижки не поверил бы, что способен смеяться. Когда бы то ни было.

— Продолжайте, Наоми, прошу вас.

— Почти все, что мне известно о Лорц, я почерпнула на наших «настоящих» встречах в «АА». Мы пьем кофе, а потом болтаем обо всем, что в голову взбредет.

— Давно вы связаны с «АА», Наоми? — Сэм посмотрел на нее с любопытством.

— Девять лет, — спокойно ответила она. — И уже шесть лет и капли в рот не беру. Увы, я всегда была алкоголичкой. Пьяницами ведь не становятся. Ими рождаются.

— Вот как, — смущенно пробормотал Сэм, но тут же спросил:

— А она тоже была в «АА»? Арделия Лорц.

— Боже упаси! В Джанкшен-Сити она появилась году в пятьдесят шестом или в пятьдесят седьмом. Устроилась работать в библиотеку к мистеру Лейвину. Год или два спустя он внезапно умер — то ли от сердечного приступа, то ли от инсульта, кажется. После этого Лорц заняла его место. Судя по отзывам, обязанности свои она выполняла добросовестно, но вот что касается всего остального… — Наоми болезненно поморщилась.

— Что, что она сделала?

— Она убила двоих детей, а потом покончила с собой. Летом шестидесятого года. Детишек долго искали. Никому и в голову не пришло проверить библиотеку, ведь все знали, что в день их исчезновения она была закрыта. Их нашли только на следующий день, когда библиотека должна была работать, но так и не открылась. В крыше там прорезаны слуховые окна…