Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг. - Ковальская Елена

Волнения начались 8 февраля на годичном акте в Петербургском университете. Студенты протестовали «против присвоения ректором функций полицейской власти» — у Румянцевского сквера эскадрон конных городовых разогнал молодежь. Вскоре к студентам университета примкнули учащиеся еще четырнадцати петербургских высших учебных заведений, 15 февраля началась забастовка в Московском университете.

Во второй половине февраля, после начатых правительством репрессий (арестов, высылок и т. п.), студенческое движение еще более разрастается. К протесту студентов пятнадцати забастовавших учебных заведений Петербурга, в числе которых была даже Духовная академия, примкнуло студенчество пяти московских и девяти провинциальных высших учебных заведений.

Общество сочувственно отнеслось к требованиям студентов. «Общее настроение — сознание сделанных промахов». У императрицы Марии Феодоровны «говорили <…> что существует несомненная группа разрушителей — что с ней нужно легко считаться и тем более действовать умно и осторожно, <…> что этого уменья не было выказано — а напротив — глупыми и грубыми мерами искусственно создали и развили дело»[1328].

20 февраля по «высочайшему повелению» на генерал-адъютанта П. С. Ванновского[1329] было возложено «исследование причин и обстоятельств, возникших в С.-Петербурге с 8 того же февраля студенческих беспорядков»[1330].

Вел. кн. Сергей Александрович — вел. кн. Павлу Александровичу

21 февраля

… А я вот 24 часа уже нахожусь под гнетущим впечатлением повеления Государя Ванновскому сделать расследование о студенч<еских> беспорядках. На мой взгляд, это величайшая ошибка, и кто мог посоветовать такую вещь?!!!! Это прямо преступная подводка, но как мог Ники снова ей поддаться? Нечего себя обманывать. Это опасная уступка общественному мнению; раз встать на этот путь, трудно удержаться, и мы быстро полетим в пропасть. Ясно, что расследование надо было дать сделать Мин<истру> Народ<ного> Просвещ<ения> и никому другому, ведь это прямо высказать недоверие к министру и спрашивается, за что? Если же это сделано с целью, чтобы потопить Горемыкина и Клейгельса[1331], это пожалуй еще хуже, еще опаснее и приведет к более крупным беспорядкам среди молодежи — прямо удержу не будет. Ведь таким расследованием это прямо играть им в руку. Если Клейгельс и сделал ошибки, так не теперь время его за это карать; вы им недовольны, так меняйте его, когда все успокоится месяцев через 6 что ли.

Скажу прямо, что при таком шатком режиме сил нет служить, руки опускаются и теряешь всякую охоту и энергию. Какое это «самодержавие»? Оказывается, что служишь общественному мнению, а не Государю! Друг мой, я в таком угнетенном состоянии, что сказать тебе не могу. Где сила, где воля — все к черту; расшатываются все основания — одним словом, «1а revolution den haut!»(«революция сверху» — фр).

Ведь бывали у нас и не такие студен<ческие> беспорядки и здесь в Москве — кажется в 87 году[1332] — уличные столкновения с полицией, нанесения не только ран и побоев, но хуже, а все же не назначалось Высочайшее расследование.

Мы сегодня много говорили об этом с Треповым; он совершенно моих мыслей — и как я удручен. Как финал остается одно — чтобы Шувалова[1333] назначить петерб<ургским> градонач<альником> — ge sera un comble (этого еще не хватало — фр.) — и ты увидишь, что это так и будет.

Мне кажется легче стало, что тебе все это высказал — мне это просто было необходимо — так тоскливо на душе, так обидно. Прости. Письмо это повезет Н. Мальцов[1334] — поэтому свободно и говорил…

(ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 212. Л. 46–48 об.)

Комиссия П. С. Ванновского была назначена благодаря записке Витте, подписанной, кроме него, министрами: путей сообщения — М. И. Хилковым, земледелия — А. С. Ермоловым, юстиции — Н. В. Муравьевым, а также главноуправляющим собственной его величества канцелярией по учреждениям императрицы Марии гр. Н. А. Протасовым-Бахметьевым, в которой министр финансов косвенно осуждал действия и университетского, и полицейского начальства, представляя движение студентов «школьной демонстрацией». Вскоре записка Витте стала достоянием общественности, в студенческой же среде она действовала, «как искра в пучке соломы».

Из книги Сибиряка (Теплова П. Ф.) «Студенческое движение в России»

Наконец и правительство убедилось, что грубой силой нельзя принуждать студентов к покорности. 17-го февраля было особое совещание комитета министров «по поводу тех несчастных недоразумений (слова Витте), жертвами которых были петербургские студенты».

Витте представил записку, в которой доказывал необходимость мягкого отношения к студентам. «Говоря о настоящем весьма прискорбным случае, я тем не менее не могу отметить того на мой взгляд отрадного факта, что настоящие, в противоположность студенческим волнением, которые на моих глазах происходили в 60-х, 70-х, 80-х годах, лишены, по-видимому, всякой политической окраски и возникли исключительно на почве тех недоразумений, которые имели место по поводу домашних университетских дел между студентами и их начальством», — ораторствовал Витте.

Прежде всего хороши эти «несчастные недоразумения» и «прискорбные случаи», которые систематически практикуются полицией то по отношению к рабочим-стачечникам, то к «бунтовщикам» — крестьянам. Как будто господин Витте не знает, что дикий произвол администрации и полиции в России не «случай» и «недоразумение», а система… Характер движения не изменится и от того, что в числе избитых нагайками оказались будто бы сынки русских сенаторов и других важных лиц. Это обстоятельство, как и желание подставить подножку Горемыкину могло быть причиной заступничества Витте за студентов… На совещании большинство членов Витте, Хилков, Муравьев (иностр, дел)[1335], Ермолов, Протасов высказались за предложение Витте «ходатайствовать пред Его Имп<ераторским> Вел<ичеством> о возложении им на лицо, облеченное особым монаршим доверием… разбора печальных происшествий 8-го февраля».

Против этого были Победоносцев, Боголепов, Горемыкин и Муравьев (министр юстиции)[1336].

(Сибиряк (Теплое П. Ф.). Студенческое движение в России. Издание Союза русских социал-демократов. Женева. Типография Союза, 1899 г. С. 15–16.)

Начавшееся расследование на некоторое время успокоило студентов, «но затем, благодаря некоторым побочным причинам, а также подстрекательству со стороны студентов Киевского университета, был дан новый толчок к возобновлению беспорядков»[1337].

Записки Екатерины Александровны Боголеповой[1338]

Беспорядки возобновились сначала в Киеве и Харькове, где студенты стали требовать, чтобы были возвращены и их высланные товарищи. Николай Павлович (Боголепов. — Сост.) не считал нужным возвращать там высланных, потому что харьковские и киевские студенты волновались без всяких причин, из одного подражания. Тогда волнения опять передались в петербургский и московский университеты и возобновились еще с большею силою, чем прежде. Назначенное расследование возбуждало еще более студентов и вызывало новые притязания с их стороны, тем более, что записка Витте была намеренно пущена среди них. Оправдывая перед правительством их притязания и смуты и давая им надежды на успех, она действовала, как искра в пучке соломы. В университете и в других высших учебных заведениях стали опять разбрасываться прокламации возмутительного содержания, полные насмешек над высшей властью…

(Боголепова Е. А., Боголепов Н. П.: Записки Е. Боголеповой. М., 1912. С. 237–238.)

Вел. кн. Сергей Александрович — вел. кн. Павлу Александровичу