Ещё вчера… - Николай Мельниченко

Тогда, "на заре военной юности", отличником БПП, увы, я не был. "Срезал" меня на пути к этой благородной цели майор Чайников, объявив мне в приказе 10 суток "домашнего ареста". Дело было так. Обычно маленький майор с комплексом Наполеона появлялся в части во всем блеске своих "двухпросветных" погон с сиротливой звездой, однако – побольше наших двух, и начинал "кипеть" с порога. Он непрерывно извергал из себя приказы, приказики, распоряжения, запреты и замечания, – насколько мелкие, настолько же бесполезные. Чайникова в нашем кругу изображали позой: одна рука согнута калачом, вторая, фасонно изогнутая, дрожит от выбрасываемой в пространство струи распоряжений. В тот день я дежурил по части, когда появился Чайников. Я представился: "Товарищ майор. Дежурный по части лейтенант Мельниченко". Эффект был неописуемый: пар негодования забил у Чайникова не только из "носика", но из всех щелей и отверстий. Извержение длилось несколько минут, последними остатками "пара" мне и был объявлен арест. Оказывается, командир части вчера вечером убыл в командировку, назначив своим "врио" Чайникова. А командиру, если он даже "врио", я был обязан отдавать рапорт:

– Часть, смирна-а! Товарищ майор! За время моего дежурства в части происшествий не случилось! (Или случилось то-то). Дежурный лейтенант Мельниченко".

Командир, выслушав рапорт, может действовать двумя методами. Если есть с кем, он может поздороваться, например: "Здорово, орлы (львы, морские волки и т. п.)", и только после ответного "Здрам жлам тырщ майор!!!" отдать команду: "Вольно!", которую повторяет во весь голос дежурный. Если больших военных масс вблизи нет, то командир просто здоровается с дежурным, говорит "вольно", что в полный голос и радостно должен повторить дежурный…

Гораздо позже я понял, что, не отдав майору громогласный рапорт, испортил ему весь сладкий праздник появления в должности "врио" командира, и должен был понести за это суровое наказание. А тогда, в своей лейтенантской прямолинейности, я кипел в душе не хуже Чайникова: "За что??? Как я мог знать, что его назначили врио командира?"

Когда вернувшийся Афонин стал меня отчитывать за взыскание, я, военный малолетка, стал негодовать, пренебрегая законом "приказ должен быть выполнен беспрекословно…". В ответ отец-командир разразился тирадой:

– Ну, сто ты, сто ты так разволновалса? Ты у меня на хоросем ссету… Севастьянов – дурак, а ты – на хоросем ссету! Поедесь у меня на юга, на арбусное место! Зеним там тебя! Ты зе холостой?

Я, салага, успокоился. У командира части я на хорошем счету, он собирается послать меня на юга, на арбузное место. Даже об улучшении семейного положения побеспокоился, отец родной! Спустя несколько месяцев его пошлет майор с белыми погонами – А. М. Шапиро прямо "на юга" мне на помощь, уже обжившему эти Забайкальские "юга". Оказывается, наша в/ч 25047 является только одним из подразделений Строймонтажа-11, которым командует Шапиро, где главным инженером – Д. Н. Чернопятов. Только они и решают, кого и куда послать. И возможностей ссылки у них больше, чем у Императора Всея Руси. Царь на Север посылал не дальше Архангельска, а Шапиро добавил еще все острова и полуострова Кольского залива, Новую Землю, остров Хейса и др. Гораздо дальше на восток от Нерчинских рудников были Находка, Хабаровск, Владивосток. На западе – Албания, на юге – не только Крым, но и все Закавказье. (Я называю города и страны только для краткости. Асфальт городов обычно не является местом наших длительных прописок…)

И грянул бал… (не помню – чей)

Я продолжаю жить в общежитии на Стачек 67. Сначала вахтеры балдели, увидев человека в военно-морской форме, пробирающегося в общежитие поздно вечером, потом притерпелись. Для выданной впрок амуниции мне пришлось соорудить антресоли на платяном шкафу. Юрка Попов завистливо поглядывает на мое новое облачение. На заводе и в ВПТИ у него не все клеится, да еще на целину чуть не вытолкали. Армия была бы для него блестящим выходом. Павка Смолев и Валера Загорский просто радуются, что их друг (я) так "милитаризовался". Павка называет меня микроподполковником. Когда мы вместе идем по улицам, Павка ревниво следит, чтобы мне своевременно отдавали честь младшие по званию. Правда, большинство встречных попадается почему-то с более "толстыми" погонами, и тут уже мне надо держать ухо востро, чтобы патруль не "замел" меня самого за "неотдание"…

У молодой жены Юры Скульского Нади, которая учится в химико-фармацевтическом институте, – день рождения. Юра из Киева приехать не может, и Надя приглашает его друзей – Попова, Смолева, Валеру Загорского и меня на свой праздник в общежитие на улице профессора Попова. Приглашение было настоятельным: там много подруг, которым без нас будет грустно. О другой причине мы узнали чуть позже.

Наша компания появляется в точно назначенное время вечером в субботу. Девушки вместе с именинницей нас радушно встречают. В большой комнате общежития кровати сдвинуты к стенкам; большой стол посредине уставлен яствами, среди которых преобладают салаты. Наши средства на праздник были переданы заранее, подарки и еще кое-что "у нас с собой было". Раздеваемся в соседней комнате, рассаживаемся, начинаем праздновать, всем радостно и хорошо. Я – единственный военный и единственный, который знает почти всех участников, поэтому меня избирают тамадой. Я стараюсь, чтобы смех не прекращался…

Внезапно появляется некая дева – "гонец из Пизы"; девушки волнуются, и обстановка резко "затуманивается". В общежитие с поздравлениями Наде пришел ее бывший "воздыхатель" из Военмеха – Военно-механического института. Пришел не один: с ним четыре "бойца". Среди девушек – разногласия, некоторые призывают Надю дать новым гостям от ворот поворот. Надя колеблется, она явно не хочет этого. Впрочем, – уже поздно принимать решение: военмеховцы вваливаются в комнату, ставят на стол бутылки, вручают имениннице подарки. Девушкам деваться некуда: сдвигаются и добавляются стулья. Наконец все участники усаживаются за стол, и уже не праздник, а "заседание сторон" – продолжается. "Стороны" сидят лицом к лицу, их разделяет только стол. Шуточки стают более целенаправленны, и напоминают проскакивающие искры высокого напряжения. Девушки мечутся, пытаются усиленным потчеванием смягчить напряжение. Принятое "на грудь" всеми участниками несколько "анестезирует" обстановку, но на очень короткое время. Увы, – драки не избежать, и я начинаю оценку сил противников и своих.

Спасают открывшиеся в рабочей комнате общежития танцы. Девушки облегченно поднимаются из-за стола, трое жертвуют собой и уводят самых агрессивных кавалеров из Военмеха на танцы. Мы остаемся, теперь нас большинство. Я уже начал надеяться, что удастся избежать прямого столкновения.