Ещё вчера… - Николай Мельниченко

Я кругом виноват. Ругаю себя последними словами: вечно ты, идиот, лезешь не в свое дело. Тем не менее – наблюдаю за своими "соратниками" и начальством. Дагаев склонил голову и слегка барабанит пальцами по столу; выражение его лица совершенно непроницаемо. Попов не был на работе почти целую неделю, и сейчас верноподданически переводит глаза с Трекало на Дагаева, пытаясь понять, что происходит, кого следует кусать, а кого – гладить. Майор задумчиво качает головой, Толя Малышев сверкает цыганскими глазами и порывается что-то возразить. Я взглядом приказываю ему не возникать. Заметив наши немые переговоры, Трекало забивает последний гвоздь в крышку моего гроба:

– Мельниченко также пытается командовать другими сотрудниками, хотя его на это никто не уполномочивал, и он такой же рядовой сотрудник, как и другие. Хорошо бы самому выполнять все поручения как следует, а не вовлекать других в свои авантюры… В таких условиях я не могу… мне очень трудно… работать… и я прошу руководство отдела (кивок в сторону Дагаева)…разобраться… оградить меня… от таких работ…, – Трекало весь дрожит и запинается, его лицо даже побелело от возмущения, на лбу выступили капли пота. Мне его жалко.

Можно как-то оправдываться, дескать, хотел – как лучше. На меня наваливается апатия: "А гори ты все синим пламенем!", и я молчу. Дагаев поднимается и берет под руку все еще кипящего Трекало:

– Ну, не волнуйся так, Сан Саныч! Пойдем по заводу погуляем…

После их ухода на меня просто набрасываются Толя и майор:

– Почему ты не сказал, что у нас контактная сварка получилась? Почему про флюс все не рассказал? – ребятам обидно, что нас ругают за то, что они считали достижениями.

– Ну и что с того, что получилось? Институту навредили, Сан Саныча чуть до кондрашки не довели, – вяло оправдываюсь я. – Сидели бы, как все люди, не выпендривались…

Ребята возмущены моей апатией и разделывают меня "под орех". Они мне поверили, "огнем и колесами" помогали делать общую работу, а теперь я своим молчанием предал не только эту работу, но и их тоже. Толя сверкает глазами, чуть ли не собирается мне "врезать" за малодушие и пассивность. Я начинаю его понимать и понемногу наглею:

– Ладно, пойдем, объясним все Дагаеву…

Однако на заводе уже нет ни Дагаева, ни Трекало. Я категорически отказываюсь идти в институт "качать права". В спорах проходит остаток рабочего дня. Вокруг нас крутится Юрка Попов, выясняя наводящими вопросами: что же мы натворили?

Договариваемся: на следующий день быть на работе, – как обычно. Про себя решаю: повиниться перед Сан Санычем. В целом – он неплохой мужик, хорошо нас принял, хотя и немного ретроград и слишком осторожный. А кто без недостатков?

Но что это, что? Я в глубоком пике!

И выйти никак не могу!

На следующий день Иван Кузьмич Дагаев приходит к нам сам. Он опять всех собирает и зачитывает приказы по ВПТИ. Старший инженер А. А. Трекало для усиления группы переводится на Балтийский завод. Начальником наладочной группы на заводе имени Молотова назначается инженер Мельниченко Н. Т.

С заводом заключается новый договор, который я должен подписать тоже. В этом договоре три основных пункта, по которым наша группа оказывает заводу техническую помощь и наладку:

а) Освоение и выплавка всех новых флюсов для судостроения;

б) Освоение наплавки хромистых и других сталей порошковой проволокой;

в) Освоение контактной стыковой сварки широкой номенклатуры узлов;

г) Иные исследовательские работы, возникшие при выполнении пунктов а, б, в.

Прежний договор на наплавку кольцами считать выполненным и закрытым.

Валера, Толя и майор ликуют. Иван Кузьмич хитро подмигивает мне: он простой волшебник, который умеет отвечать на незаданные вопросы. Попов в тревожном ожидании: он понимает, что в нашем сугубо техническом обществе комиссару тоже придется заняться железяками…

Наше совещание переходит на совершенно другие рельсы: мы обсуждаем, что, как и кому надо сделать по этим пунктам в первую очередь, чего нам не хватает, какая помощь нужна от института. Дагаев работает с нами на равных…

Засучив рукава, с большим желанием беремся за работу. Все папки будем наполнять только отчетами о выполненной работе: показуха нам ни к чему!

Через несколько дней счастливой работы мне передают, что меня просил зайти Кировский райвоенком. В обед я, не переодеваясь, забегаю в военкомат. Военком, полковник в летах, вручает мне маленькую бумажку. Читаю:

"Директору ВПТИ. Прошу Вас рассчитать полностью инженера Мельниченко Н. Т. в связи с его уходом на действительную военную службу в Советскую Армию".

Смысл написанного до меня доходит не сразу.

– Да вы что, товарищ полковник? Я же вам тогда еще четко сказал, что в Армию я не хочу! Я и сейчас работаю фактически на Армию, но по основной специальности!

Военком сочувственно смотрит на меня, вздыхает, открывает сейф и достает оттуда две бумаги с грифом "Секретно". Первая – за подписью Министра Обороны (?) маршала Булганина.

Историческая вставка из 2004 года. Чтобы понять, кем был в то время Н. А. Булганин – Министром Обороны или Министром Вооруженных сил СССР, я заглянул в БСЭ. Оказывается, маршал Булганин был Министром Вооруженных сил и заместителем Председателя Совета Министров СССР с 1947 по 1949 год. С марта 1949 года он только зам Предсовмина; с 1955 по1958 год – Председатель Совмина СССР. За участие в "антипартийной группировке" Н. С. Хрущев разжаловал Булганина до генерал-полковника и отправил Председателем Ставропольского Совнархоза – были такие территориальные органы во времена Хрущева. Приказ от 30 декабря 1954 года, о котором я пишу, был точно подписан Булганиным – это подтвердили все мои "годки" – друзья, "мазаные" этим приказом. Если не Булганин, то кто был в это время Министром Обороны СССР – установить не удалось (Г. К. Жуков стал им только в феврале 1955 года). Есть версия, что офицеров запаса из гражданки тогда мог призвать только Совет Министров СССР, – тогда подпись зама Предсовмина находится на месте.

Военком находит мои строчки: "младшему инженер-лейтенанту Мельниченко Н. Т. присвоить очередное воинское звание инженер-лейтенант, призвать на действительную военную службу и направить в распоряжение Главкома ВМФ СССР". Вторая секретная "бумага" с подписью Адмирала Флота СССР Н. Г. Кузнецова о направлении инж. – л-та Мельниченко Н. Т. на должность старшего офицера группы в 741 Отдельный монтажно-технический Отряд ВМФ".