Темная звезда - Вера Камша

Проснувшись, граф решил, что проспал дольше обычного. Или же регент пришел раньше. Шандер с трудом повернулся, внутренне собираясь с силами. Теперь он сделает вид, что спит, и пусть эта тварь попробует его «разбудить». Скрипнула открывающаяся дверь, но пленник не пошевелился. Неужели на этот раз Годой пришел не один? Граф вздрогнул, когда знакомый голос тихонько окликнул: «Кто здесь? Мы друзья!» Ему показалось, что он сходит с ума, рассудок говорил, что эта новая омерзительная каверза, но надежда, не слушая разума, уже расправляла крылья. Шандер рывком приподнялся и тут же снова упал, сбитый прыгнувшей на грудь рысью.

— Святой Эрасти!.. Преданный!..

— И я, — Роман опустился на край постели. — Мы тебя давно похоронили, Шани…

— Откуда… — Шандер давился словами, — откуда вы узнали, что я здесь?

— Мы не знали, что это ты. Просто пленник, которого прячет Годой, — ловкие руки эльфа уже колдовали с ошейником и цепями — грубая работа, хоть и добротная, — ну вот и все! Ты свободен, надо выбираться из этого змеиного гнезда… Что с тобой?

— Ромко, я не смогу идти… Долго рассказывать, но ноги меня не слушаются… Лучше будет, если ты оставишь мне кинжал.

— О Творец и его Розы! — Роман аж скрипнул зубами. — Сначала один просит его прикончить, потом другой! Ну, нет! Будешь жить как миленький! Что-нибудь придумаем…

— Зачем придумывать? — Высокая тень заслонила дверь. Я донесу его до Эланда.

Шандер ошеломленно уставился на гоблина:

— Но это… это…

— Это Уррик! Он нам не враг… пока.

— Никто не должен погибать так, как твой друг, эльф! Каждый имеет право на достойную смерть, а господарь Тарски нарушает этот закон. Я не знал об этом. Даже не дай я клятвы, и то бы вынес этого воина на свободу, а потом, когда он будет здоров, счел бы за честь скрестить с ним клинки. Я видел, как он бился один против многих. Я думал, он убит и находится среди величайших героев былого.

Гоблин шагнул вперед и легко, как ребенка, поднял ошеломленного Шандера. Роман с интересом взглянув на Уррика, приготовился запереть дверь, когда услышал рычание — Преданный улегся на опустевшую койку и его намерения были вполне очевидны.

— Пойдем, рысь, — окликнул эльф, но рысь не повела и ухом.

— Этого еще не хватало! — Роман начинал закипать. — Ко мне! — Он подошел к лежащему зверю и потянул его за ошейник. Тот, кто в одиночку пытался сдвинуть с места упирающего самца рыси в полном расцвете сил, знает, что дело это безнадежное. Преданный лежал нерушимо, как вросший в землю валун.

— Ну и что будешь с ним делать… — Роман со вздохом опустился рядом, — и как тебе не стыдно? С Годоем ты все равно не справишься, — рысь возмущенно заворчала. — Он маг, и не последнего разбора. А ты подумал, как Уррик один потащит Шандера в Эланд? Ему будет не до того, чтоб слушать, не гонится ли кто… Я-то с ними идти не могу, и ты знаешь, почему… Слушай, кот, будь другом, прибереги свою ненависть до лучших времен. Обещаю, эта тварь от нас не уйдет.

Рысь совсем по-человечески вздохнула и мягко спрыгнула на пол.

— Вот и молодец, — Роман остановил себя на полуслове, — а Годоя мы пугнем, — глаза эльфа злорадно блеснули — он уже понял, что внутри камеры можно творить любую волшбу, ее никто не учует.

Выманить из подземелья пару дюжин отборных крыс было для Романа делом полуоры. Затем эльф что-то проделал с замком и оковами и, мстительно улыбаясь, замкнул дверь.

— Не знаю, останется или нет Илана сегодня вдовой, но неприятности у ее супруга, если он вздумает навестить пленника, будут, и неприятности крупные.

— Я думаю, вдовство госпоже Илане будет только к лицу, — неожиданно откликнулся гоблин, — он не стоит сапожка, сношенного ею прошлой зимой!

Роман ничего не ответил.

Командор Церковной Стражи Габор Добори воспользовался своим правом входить к Его Святейшеству без доклада. Обычно он избегал дразнить гусей, но сведения были столь важными, что ветеран рискнул вызвать неудовольствие отца церемониймейстера и прямиком прошествовал в личные апартаменты Архипастыря. Феликс, несмотря на поздний час полностью одетый, что-то быстро писал, стоя у конторки черного дерева. Оглянувшись на стук двери и увидев командора, Его Святейшество вопросительно вскинул глаза. Между бывшим рыцарем, волею судеб ставшим во главе Церкви, и бравым ветераном отношения сложились самые доверительные, и потому без свидетелей они постоянно пренебрегали канонами. Добори сразу же перешел к делу:

— Только что прибыл гонец из Эланда.

— Где он? — быстро спросил Архипастырь.

— В надвратном посту. Я не знаю, какие вести он привез, а потому не рискнул вести его сюда. Возможно, будет лучше, если мы сделаем вид, что никаких известий не имеем.

— Ты прав. Я сейчас же иду с тобой.

Невзирая на все протесты тучного брата Фиделиуса, Архипастырь свел пышность своих выходов до минимума, и потому никого не удивило, когда глава Церкви покинул свои покои лишь в сопровождении кардинала Максимилиана, командора и шестерых стражей. Феликс с каждым днем все увереннее держал вожжи в руках, и желающих возражать ему открыто находилось немного.

Гонцом оказался молодой белобрысый парень, более похожий на пастушка, нежели на эландского нобиля, но в васильковых глазах посланца плясали такие чертенята, что прекрасно разбирающийся в людях Архипастырь почуял — на этого можно положиться.

Белобрысый быстро протянул футляр с посланием, а потом, смешно смутившись, сделал то, что предписывали каноны: опустился на колени и попытался поцеловать руку Феликса. Тот, невольно улыбнувшись, велел юноше подняться: «Сейчас не время вспоминать о церемониях» — и углубился в чтение. Высокий, красивый Максимилиан, ставший ближайшим советником нового Архипастыря, без лишних слов присоединился к Феликсу, глядя через его плечо.

Письмо было от герцога Арроя, пребывавшего в добром здравии. Эландец выражал свои соболезнования в связи с кончиной Его Святейшества Филиппа, выражал надежду на дальнейшее взаимопонимание между Церковью и Эландом и предостерегал против узурпатора Годоя. Ничего секретного в письме не было. Но герцог, тепло поблагодарив за доброе отношение нового главы Церкви к посланцу Эланда, давал понять, что полностью в курсе произошедшего в Кантиске и что эльф Роман и эландский нобиль вновь обрели друг друга. Окончив чтение, Феликс протянул грамоту Добору и обратился к гонцу:

— Как тебя зовут?

— Зенек, проше дана… то есть Зенон, аюдант монсигнора Арроя.