Друид - Клауде Куени

— Да, — сказал я, — но в соответствии с договором я должен выплачивать свой долг равными долями, а не весь сразу. Каждый месяц я плачу определенную часть. Такое условие поставил Кретос, поэтому еще некоторое время я буду оставаться его должником. Кроме того, я обязан оказывать ему определенные услуги.

— Через несколько лет, — усмехнулся Цезарь, — ты сможешь без труда купить торговый дом Кретоса в Массилии. У твоих ног будут лежать нубийские рабыни, а твою левую лодыжку украсит полумесяц.

Если честно, я был очень удивлен, когда Цезарь заговорил со мной об этом. Точно такое же пророчество я слышал от наших друидов! В то мгновение, держа в руках два увесистых кошелька с золотом, я подумал, что Цезарь по праву носил титул великого понтифика и, возможно, в самом деле вел свое происхождение от бессмертных богов. Я очень высоко оценил его тактичность, ведь проконсул не предложил мне в качестве награды золото, отобранное у моих соплеменников, убитых легионерами, или выловленное из наших священных прудов. Цезарь сделал меня состоятельным человеком. Благодаря ему меня стали уважать не только кельты, но и римляне. Многие признали, что я обладаю выдающимися способностями и вполне достоин уважения, даже несмотря на простое происхождение. Однако я сильно сомневался, что такого же высокого положения мне удалось бы добиться в своем племени. Конечно, мудрый друид Сантониг очень хорошо относился ко мне, но разве какой-нибудь еще кельт из благородного рода мог дать свое согласие на то, чтобы я тоже стал друидом? Даже Веруклетий вряд ли поддержал бы меня. О Фумиге я даже не хочу вспоминать. А о наших зазнавшихся вождях и князьях, которые вырывают у простых кельтов последний кусок хлеба, и об их сыновьях я даже думать не желаю. Я старался быть объективным и не видел ничего дурного в том, что мое отношение к Цезарю со временем изменилось. Сначала я от всей души надеялся, что проконсул будет убит во время одного из сражений. Но он дал мне то, что никогда в жизни не предложил бы ни один кельт. Я имею в виду уважение, всеобщее признание, власть, а также знания. И конечно же, деньги.

Наконец-то у меня появилась возможность начать свою карьеру купца, ведь я располагал начальным капиталом! Конечно, я должен был оказывать определенные услуги Цезарю и Кретосу, выполняя подписанные мною контракты, но я оставался свободным человеком и мог использовать золото, подаренное мне проконсулом, для покупки товаров, которые можно было перепродать и получить прибыль.

Вместе с Вандой и Криксосом я объехал рынки на севере и сделал вывод, что покупать мне следует не скоропортящуюся еду вроде кровяной колбасы или галльских колбасок, а нечто другое. Я сам сформулировал основные требования: товар, который я буду покупать, должен долго храниться, не теряя своих качеств, и пользоваться спросом на юге. Только тогда я мог надеяться на прибыль. В результате долгих раздумий я выбрал янтарь и соль. Примипил намекнул мне, что есть множество торговцев, которые постоянно перевозят янтарь, а тракт, по которому они обычно направлялись с севера на юг, даже назвали Янтарным путем. Насколько я понял, этот путь начинался немного восточнее земель, в которых оказались мы, но более подробно разузнать о нем мне так и не удалось. Тем не менее я был настроен очень решительно и собирался начать свою карьеру торговца с покупки соли и кусочков застывшей в море смолы хвойных деревьев.

Мы разузнали, где находятся прилавки купцов, продающих янтарь. Оказалось, что почти все они расположены по краям рынка. Торговцы из далеких стран привозят эти драгоценные камни с востока. В конце своего длительного путешествия они переправляются через Ренус и попадают в земли белгов. Впервые увидев собственными глазами одного из таких купцов, прибывшего из края, о котором сложено столько легенд, я был очень горд собой. Скрестив ноги, мы сидели на циновках перед его палаткой.

Продававший янтарь купец был гораздо ниже ростом, чем большинство кельтов, худой, с узкими плечами. Натертое свиным жиром лицо с грубыми чертами имело коричневатый оттенок, словно высушенное солнцем и ветрами кожаное седло. Жиденькие усы свисали двумя прядями от верхней губы до самого подбородка. Голову торговец обвязал замусоленным платком, спрятав под ним свои волосы. От него исходил резкий запах пота и копченой рыбы — скорее всего, он давно не мылся. Белги утверждали, будто эти восточные народы, продававшие янтарь на местных рынках, произошли от кочевников и большую часть жизни проводили в седле. Ходили слухи, что они могут даже спать сидя на лошади. Мне не удалось выяснить, правда это или очередная выдумка, поскольку я не знал языка этого торговца. Я показал пальцем на кусок коричнево-желтого янтаря. Купец кивнул, вытянул из-за пояса нож и нагрел его лезвие над огнем. Затем он приложил острие к лежавшему рядом с ним на циновке янтарю. В том месте, где горячий металл прикоснулся к поверхности, окаменевшая смола изменила свой цвет. В воздух поднялась тоненькая струйка дыма, запах которого напоминал аромат фимиама. Я взял кусок янтаря в руки. Он весил по меньшей мере двадцать либр[68]. Моему восторгу не было предела.

Янтарь — удивительный камень. Если быть более точным, то это не камень, а затвердевшая смола сосен. Да, когда-то, давным-давно, на стволах хвойных деревьев выступила жидкая смола и за долгие годы окаменела. Наверное, тому куску янтаря, который я держал в руках, было столько же лет, сколько бессмертным богам. Внутри коричневатых камней иногда можно рассмотреть даже насекомых, которые исчезли с лица земли задолго до того, как родились наши пращуры. Видимо, эти создания надоели богам. Я положил кусок янтаря перед собой, достал из кошелька золотую монету, тут же оказавшуюся на циновке рядом с товаром, который я надеялся на нее обменять. Купец взял монету, покрутил ее в руках и два раза попробовал на зуб, а затем отдал своему помощнику, стоявшему у него за спиной. Тот взвесил монету на ручных весах и отдал ее торговцу, который швырнул ее на циновку рядом с огромным куском янтаря и отрицательно покачал головой. Тогда я достал еще одну монету и положил ее рядом с первой. Мне приходилось вновь и вновь запускать руку в свой кошелек. Если я хотел приобрести янтарь, то должен был до тех пор увеличивать предлагаемую мной за него сумму, пока купец не согласится заключить эту сделку. Наконец, взглянув на кучку монет, лежавших на циновке, торговец взял в руки кусок янтаря и, благодарно улыбнувшись, протянул его мне. Я невероятно гордился собой. Но, как оказалось, это было лишь начало. Жестами купец объяснил мне, что он просит меня остаться, и предложил попробовать чай из трав. Через несколько мгновений его подручные притащили из палатки целый ящик янтаря. Взглянув на него, я отказался, пытаясь всем своим видом показать, что благодарен за угощение и за предложение. Но купец продолжал настаивать. Он усмехнулся и пальцем показал на мой кошелек с монетами. Покачав головой, я дал ему понять, что больше не собираюсь покупать у него янтарь. Тогда торговец вновь улыбнулся и, раскрыв свой кошелек, достал из него десять золотых монет, положил у своих ног, взглянул на меня и показал пальцем на ящик. Теперь я понял, что он предлагал мне купить все эти драгоценные камни за десять монет. Конечно же, я тут же подумал, что это сделка всей моей жизни. Вряд ли боги дадут мне еще один такой шанс! Где я мог бы купить целый ящик янтаря за десять золотых монет? Жестами я дал понять купцу, что согласен заключить эту сделку. Но пока мы сидели на циновках и пили горячий травяной чай, помощники притащили еще один ящик, за который торговец попросил всего лишь пять монет. Конечно же, я злился на себя за то, что заплатил за первый ящик в два раза больше. Но ведь купец сам дал мне возможность исправить ошибку. Отсчитав пять монет, я стал обладателем второго ящика с янтарем.