Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева - Данила Зайцев

– Да, интересно. Я как раз дописываю книгу и могу ето предложить.

– А вы когда вылетаете?

– Шестого июля.

– А можно с вами побеседовать пятого июля? Испанес как раз здесь.

– Да, интересно.

– Мы вам приготовим диск со всем проектом.

– Хорошо, пятого июля в 18:00 на терминале встретимся.

Так и решили. Я купил у него матерьялу справить лодку.

Вечером отвёз Никита в 18:00 на границу, уже темняло, дал ему свой мобильный для связи. Вернулся на табор, Андриян вёл переговоры с Хорхе Ребинки. Оне подняли Никита, загрузили лодку, дали ему вёслы и отправили. Мы часто звонили ему и спрашивали, как плывёт. Он отвечат: плывёт, но очень бежит, едва успевает вычерпывает. Ну вот, уже стало слыхать вёслы, и часто вычерпывает. Он подплыл в 22:00, у меня всё уже было приготовлено, и мы с нём стали справлять лодку с прожектором[493]. В двенадцать часов ночи тихо́нькю подъехала машина и стала освещать Андриянов табор. Мы были под яром, нас было видать, но я решил проверить. Вдоль берега прошёл кверху и вышел в лес. Смотрю, ето уругвайска префектура, оне тихо́нькю поехали от табора, так и уехали. Мы с Никитом к часу ночи кончили справлять лодку, загрузились и поплыли на аргентинску сторону. Доплыли до табору, всё сгрузили, ночевали.

Утром рано чуть свет я наказал, где чистить под палатку, место угодило удобно. Никит отвёз меня к Андрияну, а сам вернулся, но вечером должен приплыть за мной. Я стал спрашивать у Андрияна:

– Как плечо?

– Болит, но втерпёж.

– Андриян, ты слыхал сегодня ночью машину?

– Нет, а что?

– Да мы лодку справляем, слышим, тихо подошла машина, мы выключили свет, я тихо́нькю зашёл выше и вижу, идёт обратно машина. И знаешь, хто ето был? Префектура. Оне уже начинают разрабатывать план, так что необходимо завтре вечером вас перевезти на ту сторону. Я чичас поеду к Родригесу и с нём всё переговорю, чтобы вы друг друга берегли и помогали. Тебе без него будет трудно, сам видишь, он честный.

Но я удивляюсь, как он выживает: зарплата мизерная, им хватает еле на проживание, да сверх полиции ишо приходится прирабатывать на стороне, и чу́дно: не подкупной, а честный. С женой дружно, троя детей, сердце очень хороше, и жалостливый, но несправедливости не любит. Ему жалко Андрияна, и спрашивает:

– Андрияну опасно? Что-то мне непонятно от чиновников.

– Вы извините, всё понятно. Вы сами же сказали: морской флот выше полиции. Ну и вот, а ихну коррупцию раскрыли, вот вся и проблема.

– Но а как Андриян?

– Да вы об нем не беспокойтесь, аргентински моряки всё решат.

– Ну дай бы Бог.

Я вернулся на табор, Андриян рассказывает:

– Чичас был контрабандист и навеливал лодку.

– И что?

– А я всё понял.

– Как так?

– Да очень просто. Я спросил, какой размер лодки, он сказал. Я сразу догадался: ета лодка Кабрерына[494], но оне её продают без документов, и ето ловушка.

– Да, ты прав, ето всё уже организовано от Пиеги. И что ты ему сказал?

– «Да, интересно, надо посмотреть».

– Ну молодес. Слушай, я буду готовить груз, к вечеру мы перевезём, завтре поставим палатку, а вечером вас перевезём.

– Хорошо.

– Андриян, знаешь, что мне Родригес рассказал?

– Говори.

– «Звонит ко мне комиссар и спрашивает: что же[495] у тебя обитаются бородачи?» И Родригес ему сказал: «Слушай как начальник и друг мой. Етот сеньёр, что с бородой, он чичас минут десять – пятнадцать как вышел от шефа». – «Но тогда извини, и будь на спокое». А я у него спросил: «А откуду ето вышло?» – «А вот сусед, он полицай, но грязный». Я спросил: «Где он чичас?» – «Он водителям у комиссара».

На ето Андриян ответил:

– Я его знаю, он в тюрме продавал ворованны мобильны тюремшикам.

– Ага, значит, работает с Пиегой.

Смотрю, подъезжает машина полиции, подходют, спрашивают Андрияна, я ответил:

– Лежит в палатке.

Андриян ответил:

– Хто ето?

Ему ответили:

– Комиссар.

– Заходи, пожалуйста.

Комиссар зашёл, я остался на улице разговаривать с полицаями. Но самый молодой мне сразу не понравился: под вид Пиеги, такой же вилючий, и спрашивает совсем неподобные вопросы. Я насторожился и притворился дурачкём, он ушёл на берег и всё стал проверять. Тут вышел комиссар, оне сяли и уехали. Спрашиваю:

– Зачем он приезжал?

– Да просто посетить и пособолезновать, и даже сказал: «Что нужно – звони».

– Да, ето хорошо. Но ты знаешь, хто с нём был?

– Хто?

– Тот самый, что продавал мобильны тюремшикам.

– А как ты его узнал?

– А Родригес сказал, что он водитель, да и поведение его коррупсиёнера.

Андриян звонит Хорхе Ребинки и говорит ему:

– Я предчувствую, завтре будет провоз наркотиков, потому что Уругвай играет в футбол в Судафрике[496], последний раз было именно так. Прошу вас, будьте готовы, и хто-то из вас должен просто рыбачить на моторке лодке в частной одёже.

– Всё будет исполнено.

Никит подплыл уже тёмно, мы загрузились и уплыли. Наутро столбы вкопали, матки прикрепили и рипы прибили, палатку натянули, получилось красиво, семь на восемь – всё по правиле. Но мы часто созванивались с Андрияном.

В 11:00 появилась та же машина белый пикап, что и на той неделе. Спустили лодку, стали плавать и рыбачить, ето всё так незаметно делается. Андриян напротив в лесу всё наблюдает и нам сообчает, Хорхе Ребинки и два офицера пониже рыбачут. Часы идут, но всё спокойно. Вдруг лодка вернулась, и белый пикап быстро уходит. Анндриян мне звонит и докладывает, я ему говорю:

– Всё пропало, оне что-то заметили.

– Тятя, не может быть.

– А вот как раз-то и может, оне, видать, хорошо организованы.

– Но оне ничто не заметили.

– А вот как раз-то и заметили – префектурских рыбаков.

– Не может быть, вон оне спокойно себе рыбачут.

– Но тебе сказано: ето опытны.

Андриян просидел до 17:00 вечера и звонит:

– Я ухожу, плечо разболелось.

– А дале как?

– Хорхе Ребинки будут караулить.

– Ну, смотри сам.

К 18:00 Андриян звонит:

– Ты прав, наркотики приплыли снизу, и передался пакет чуть повыше нашего табора. Машина стояла в кустах, и Неонила ето видела, а лодка вернулась книзу. Ты плыви к Хорхе Ребинки и всё ему объясни.

Мы с Никитом спустили лодку и подплыли к ним.

– Добрый вечер, хто из вас Хорхе Ребинки и Марьяно?

Белый парень руку подаёт и говорит:

– Я Хорхе.

А смуглый подает руку:

– Я Марьяно. – И ишо солдат.

Я руку подаю и говорю:

– Я родитель Андрияна, Даниель Зайцев, приятно с вами познакомиться. И я подъехал к вам сообщить, что наркотики уже провезли, оне приплыли снизу и передались чуть повыше Андриянова табору, жена Андриянова ето видела. И вам трудно будет их поймать, ето, видать, очень организованна банда, вам не раз и не два придётся покараулить, но результат будет. Андриян – ето хороший солдат, толькя берегите его, он всё добьётся. Я очень рад, что он с вами сотрудничает. С уругвайской стороны префектура заморана в коррупсыи, а полиция дале берега ничего не может сделать, вот оне к вам и обратились. Желаю вам удачи и успехов, а я шестого улетаю в Россию, но все ваши действия пишутся, и желательно мне ваш героизм и сокращение преступников.

Хорхе Ребинки заулыбался:

– Вы что, пишете книгу?

– Да.

– Ето здорово. А где будете издавать?

– Пока не знаю, но охота бы на разных языках.

– Пожалуйста, издайте на испанским.

– Охота, но как получится, не знаю. – Я им руки пожал и пожелал успехов. Уже темняет, надо плыть к Андрияну, семью перевезти. – Ну пока, чау.

Мы подплыли к Андрияну, оне уже были все готовы, всю семью перевёз, но Никит угнал мотоцикл к Родригесу, я за нём вернулся, Родригес Никиту привёз, и Альфонсо Родригес был очень доволен, что Андриян со своей семьёй переплыли на аргентинску сторону, но и жалел. Я ему говорю:

– Да ты не беспокойся, вам ишо придётся посотрудничать.

– Да, ето так.

Я его сердечно поблагодарил за всё и са́мо главно – за честность, он остался доволен, и мы с нём расстались.

32

Приплыли на новый табор, все довольны, ночевали, но у нас воскресенье – мы пропраздновали. Новый табор шикарный, дров много, в скрытым месте, ниоткуду не видать, а уругвайски контрабандисты как на ладошке. Я Андрияну строго наказал:

– Работай толькя до сентября, а там убирайся в Патагонию и ишши земли́ для всех, но толькя в Аньелё.

Никиту отвёл в сторону и строго наказал:

– Слушаться Андрияна. Правды, он строгий – но справедливой, старайся и ума копи, ты уже не малый, тебе шестнадцатый год доходит, пора задуматься. И не здумай поехать в деревню, ежлив не хошь претвориться в пьяницу.

Он пообещался. Вечером я с ними со всеми распростился, и Никит отвёз меня на уругвайску сторону. Внук Конон собрался со мной, и Сара туда же, но я заметил, что Андрияну неохота было, чтобы я уезжал от них. Но ничто не поделаешь, надо за семьёй ехать и, может, даже соиздать книгу. По Ольгиным словам, мой текст понравился всем в университете. Ну посмотрим, как ето получится.