Содержательное единство 2001-2006 - Сергей Кургинян

Причем переходный период может разворачиваться по-разному. В очень равновесных, вязких системах это будет протекать примерно так (рис.6).

А в системах, где исчерпаны вязкость и запас равновесия, процесс может, например, разворачиваться вот так (рис.7).

Решили вы, например, понизить плановость экономики с уровня Х0 до уровня Х1 (то есть увеличить степень рыночности хозяйства), толкнули систему в сторону Х1. А она оказалась неустойчивой. И так начала качаться, что в какой-то момент вы вместо понижения степени плановости хозяйства увеличили эту степень плановости.

Потом вы, может, и придете к нужному уровню. Но это еще когда придете! А возможно, никогда не придете. Потому что любая система обладает пределом прочности Y. За этим пределом прочности Y наступает "точка невозврата". Система перестает существовать в режиме затухающих колебаний и просто идет вразнос, куда угодно, по любой кривой (рис.8).

Вы можете навязать такое системное изменение, которое вроде бы должно привести систему к более хорошим параметрам. Но если система неустойчивая, то вместо этого перехода к хорошим параметрам она пойдет вразнос. И придет неизвестно куда или просто рухнет. Самый глобальный пример такого обрушения – перестройка СССР.

Но то же самое касается неизмеримо более мелких вещей. Реформирования отдельных институтов, например, армии. Административного реформирования. И чего угодно еще.

Если вы взяли и резко переместили человека (и тем более несколько людей) с одного места на другое (изменили список должностных обязанностей, вменили новые управленческие функции), то начинается такой же переходный процесс в системах управления. Элементами которых являются перемещаемые вами люди.

Поэтому когда министру обороны С.Иванову придали новую роль (вице-премьер) и новые функции (например, по управлению ВПК) и то же самое сделали с Д.Медведевым, дав ему новую роль (первый вице-премьер) и новые функции (осуществление национальных проектов), то нетрудно было предсказать, что закачается вся Система.

Ведь новые роли в чем-то девальвируют какие-то роли других людей (например, того же Фрадкова). А новые функции ущемляют тех, кому эти функции были ранее делегированы (например, до делегирования С.Иванову функций по управлению ВПК эти функции распределялись между кем-то еще).

В нынешней ситуации речь идет не только о ролях и функциях. Речь сразу же идет о позициях (потоках ресурсов, возможностях, перспективах). А это происходит не в безвоздушном пространстве. Это происходит в условиях нарастающей неопределенности (крепнущего убеждения, что В.Путин не будет избираться на третий срок). Это происходит в условиях нарастания неустойчивости Системы. При том, что рост неустойчивости порожден ростом неопределенности и, в свою очередь, порождает неопределенность. Так и живем.

Перераспределение потоков ресурсов, возможностей, перспектив включает в игру самые разные "группы по интересам". Как клановые, так и иные. Эти "группы по интересам" просто не могут не иметь международных выходов. Международные выходы оказывается трансмиссиями между внутренними интересами и внешними миропроектными инициативами (при том, что своей миропроектной инициативы у нынешней России нет).

Кадровые изменения осуществляются не в безвоздушном пространстве, а в этой среде. И, что очень важно, они осуществляются при огромном дефиците содержательного начала. То есть в условиях, когда единственным эрзацем содержания является Его Величество Интерес.

Получив новое дополнительное назначение, С.Иванов просто не мог не осуществить экспансию на ту "территорию возможностей", которая до этого находилась в других руках (рис.9).

Нужно ли знать "тайны мадридского двора", чтобы прогнозировать такой конфликт? Не нужно! Такой конфликт предопределен. Он может иметь разный характер. Он может быть глухим, скрытым, если система устойчива. И он может пустить систему вразнос, если система неустойчива.

Характером протекания конфликта можно управлять двумя способами.

Во-первых, через содержание. Чем больше содержания, тем более сглаженный характер будет иметь конфликт. Товарищи по содержанию, по идее, по идеалу, осуществляя вместе борьбу, имеющую для них абсолютный характер, будут с большей оглядкой на врагов и идеальные цели осуществлять грызню за ресурсы. Хотя все равно будут. И большевистские группы грызлись. Таков закон социума.

Во-вторых, через верховное перераспределение. Высшая власть, понимая ситуацию, организует суперэлитную "стрелку" и на ней перераспределяет территорию. Если высшая власть сильно цыкнет и грамотно перераспределит, конфликт будет протекать более гладко.

Но, в любом случае, на характер протекания конфликта будут сильно давить внешний контекст и крупные обстоятельства. Одно дело, если речь идет просто о перераспределении контроля за отраслями промышленности и всего, что из этого вытекает. Другое дело, когда за этим стоит некая гипотеза о перераспределении власти как таковой. В этом случае в дело начинают вступать еще и миропроектные внешние интересанты. И они не на холодной сковородке разогревают свои "разводки". Они их подключают к конфликту интересов. Да они и сами к этому конфликту интересов подключены. Все транснационализируется. Как-никак XXI век!

Содержания мало.

Интереса много.

Усилий по "перераспределению территорий" мало.

Международных подогревателей много.

Конфликт начинает разворачиваться остро. Рамки рушатся. Горький опыт такого обрушения рамок у России есть. Например, во время первой чеченской войны антиграчевским группам (в целом державной направленности) казалось, что главное – не усмирить чеченцев, а убрать с дороги "Пашку", который мешал определенным властным трансформациям. "Сначала власть в Кремле переменим, а потом с чеченцами разберемся!"

Чем это кончилось – известно. Но разве такой подход полностью остался в прошлом? Наблюдая, например, за тем, что происходит на Северном Кавказе, нетрудно заметить, что весьма размытые претензии Д.Козака и стоящих за ним сил на роль преемника для их оппонентов уже достаточны для того, чтобы дополнительно поджигать Северный Кавказ. Дабы просто дискредитировать потенциального преемника.

Примерно так же все обстоит и с Д.Медведевым. И с другими тоже.

В условиях, когда форма отделена от содержания и суррогатом содержания становится голый интерес (а в условиях дефицита настоящего содержания интерес всегда будет его замещать), множественные конфликты интересов неизбежны. И они имеют место. Как имеют место и стоящие за этими интересами миропроектные группы. При том, что у миропроектных групп интересы носят совсем антагонистический характер.

Когда-то Д.Медведев в своей статье в "Эксперте" написал, что конфликт элит может разрушить Россию по аналогии с разрушением СССР в конце 80-х годов.

Наблюдения за всем, что происходит ныне вокруг С.Иванова и других фигур его же калибра, позволяют сделать вывод: угроза, о которой бывший глава президентской администрации (ныне первый вице-премьер) говорил в условном, так сказать, наклонении, перемещается в наклонение безусловное.

А поскольку рамки рушатся, поскольку интерес становится единственным суррогатом содержания, то "борьба за территории" и "наследование" начинает вестись с помощью ударов по системообразующим государственным конструкциям. В конце 80-х годов "метили в коммунизм, а попали в Россию", в середине 90-х (наряду с прочим) "метили в Грачева, а попали в ситуацию проигрыша войны". Сейчас, видимо, метили в С.Иванова, а попали в армию, которая дышит на ладан. Метили в Козака, а попали в северокавказскую стабильность. И так далее.

Если не скорректировать такой игровой стиль, то кончится это все очень плохо. Тем более, что процесс носит характер "мультипликации". Центры конфликтности внутри властного субъекта множатся. Они уже никак не сводятся к размежеванию по "корпоративным" квартирам. Слепому ясно, что в этих конфликтах корпоративная и территориальная солидарность (чекисты, юристы, москвичи, питерцы) уже ничего не значит. Опираться на нее в анализе могут только совсем уже недалекие "исследователи".

Ничего не значит и идеологическая маркировка (консерваторы, либералы). "Конфликт за территорию" сталкивает либерала Д.Медведева с его же либеральными конкурентами по правительству. Вялый, неброский, не всеми ощущаемый элитный склероз повреждает управленческую ткань. Болезнь переходит в острую фазу.

Как тут не вспомнить известный еврейский анекдот: "Мадам, вы только не волнуйтесь! Ваш муж, Исаак Моисеевич…" – "Что, что Исаак Моисеевич?!" – "Вы только не волнуйтесь, мадам… Он играл в карты…" – "Ну?" – "Ну, и проиграл…" – "Ах, чтоб он сдох!" – "Не волнуйтесь, мадам. Уже".