Подземелье ведьм - Кир Булычев

Дед Николай ахнул, глядя на Сеню.

— Что ж ты делаешь, чертяка! — закричал он.

— А что? Я голодный, — сказал Арсений.

— Сырую, да без соли! Что же, лень пожарить или сварить? Может, ты и не человек вовсе?

— Такой же, как мы с вами, — сказал я. — Только над ним делали операции.

— И очень хорошие! — с вызовом заявил мальчишка. — Если бы не я, кто бы рыбу поймал? А я еще и завтра поймаю.

— Рыбу есть сырую грех, — твердо заявил старик.

— У нас нет спичек, нет огня, — сказал я. — Мы не можем варить и жарить.

Старик надолго задумался.

Малыш схрупал три рыбины и сказал:

— Соли нету. Безобразие, надо было с собой захватить.

Неожиданно старик заговорил:

— Сейчас пойдем ко мне. В землянке у меня переночуем. Там у меня огонь есть, и поесть что — будет.

— Нет, спасибо, — сказал я. — Мы вас стесним.

— Пускай он сам живет, — сказал Сеня. — А мы сами.

Старик ему не нравился, потому что тот не мог скрыть своей неприязни к рукам и ногам мальчика.

Мы молчали. Я размышлял. И не знаю, что бы придумал, но тут далеко-далеко послышался звук летящего вертолета. Первым его услышал Сеня — вскочил.

— Летят, — сказал старик. — Они, конечно, здесь вас искать будут. Деревня для них — место известное. Они и решат, что вы здесь таитесь. Идемте, только быстро.

Я подхватил одеяло и прочие мои вещи, Сеня, все поняв, взял чугунок с остатками рыбы.

Отец Николай первым резво выскочил из дома и, стуча палкой по земле, затрусил к лесу, стараясь не выбегать на открытое место. Мы бежали следом.

Мы спешили не наверх к церкви, а взяли ниже, к берегу большой реки, под защиту тесно стоявших вековых елей. От опушки леса я обернулся и увидел, что вертолет опустился возле храма, из него выпрыгивали милиционеры и белые халаты — люди спонсора.

— Идем, идем, — торопил меня старец. — До моей землянки верст пять, да через болото.

Когда, проваливаясь в грязь, прыгая с кочки на кочку, мы пробирались через обширное, поросшее редкими осинами болото, я спросил отца Николая, зачем он спрятался в таких сырых местах.

А он сказал:

— Они с собаками облавы устраивали, тех, кто из деревни недалеко ушел, на сухом месте скрывался, — всех выследили и перетравили. А через болото не сунулись — оно же бескрайнее.

Через час мы выбрались на сухое место — на небольшой остров среди болота.

Остров был песчаным и покрыт шапкой могучих сосен.

Там и скрывалась землянка отца Николая — сухая, довольно большая, полная запасов, оставшихся еще с зимы.

Сеня не любил сидеть в землянке. Он шастал по болотам, по лесу, нырял в бездонные черные озера в еловых борах, ловил рыбу и раков. Его не интересовали бесконечные рассказы отца Николая, впервые за тридцать лет обретшего внимательного слушателя.

А я слушал. Рассказы старика были большим и многоцветным куском в мозаике, именуемой История Земли. Старик-отшельник, настоятель храма, в котором полвека никто не молился, рассказывал мне ее вечер за вечером, то сидя у очага, то работая на маленьких делянках, разбросанных по лесу так, чтобы не вызвать подозрений у дежурного вертолета.

Я узнал о боге и храмах, о людях, которые ему служили. Но я был поражен тем, что до прилета спонсоров у людей был не один бог, а много. Некоторые верили, что есть всемогущий бог Христос, а другие называли бога Магометом, а третьи — Буддой и страшно между собой ссорились и даже воевали, чтобы выяснить, какой из богов главнее. А еще у людей были антибоги, их называли дьяволами. Отец Николай был глубоко убежден, что спонсоры — порождение дьявола, а может быть, и сами дьяволы, которые присланы на Землю для наказания людям за то, что они вели себя неразумно, воевали между собой, не радели о своей Земле и совершали преступления.

Отец Николай весь находился в прошлом, в том времени, которое кончилось с прилетом спонсоров. Сам он того времени не застал, ему было примерно семьдесят лет — он делал зарубки на палочке, которую хранил в землянке, но потом эту палочку потерял. Но он помнил еще с детства времена, когда людей на Земле было много, когда в деревнях жили люди. О прилете спонсоров ему рассказывал отец, но сами спонсоры в эту деревню не прилетали. Оказывается, завоевание Земли прошло не в одночасье, как я себе представлял, а постепенно. Вначале была видимость сотрудничества, а если были конфликты, то их как-то улаживали. В течение многих лет спонсоры хоть и присутствовали на Земле и занимались спасением ее природы, но продолжали чего-то опасаться. Лишь постепенно, год за годом они набирали силу и решительность.

Истребление «лишних» людей, которые своим существованием угрожали природе, спонсоры вели руками милиции. В один несчастный день на деревню или село опускалось несколько вертолетов с милицией, которая забирала мужиков — говорили, на работы по контракту, на год, на два. И больше этих мужиков никто не видел. А на следующий год или через несколько месяцев то же случалось в другой деревне. Великая идея спасения Земли проводилась спонсорами последовательно, спокойно и неотвратимо. Жизнь наступила бедная и скудная, потому что нельзя было ездить в город, поезда больше не ходили, машины тоже — ездить разрешалось лишь милиции и верным друзьям спонсоров, тем, кто помогал им. И неизвестно было — есть иные города и страны или кончились. Осенью по деревням пролетали милиционеры и отбирали урожаи. Мало кто убегал в лес — в деревне одни бабы, у них дети. Все ждали, когда вернутся мужчины, хоть и сами уже не верили, что вернутся. Милиционеры и пропагандисты проводили занятия. Бабы и дети научились петь возвышенные песни и читать стихи о Великом друге — спонсоре, о том, что пора спасать Мать-родину.

Отец Николай оставался в пустеющей деревне до последней возможности. В соседних деревнях, где еще оставались люди, он тоже исполнял службы — кого крестить, кого хоронить. Венчать было некого. А потом случилось, что он был на Выселках, в двадцати километрах от Поленова, где и стоял храм, вернулся к себе — а в деревне ни одного живого человека. Будто всех корова языком слизала. Вывезли. Он кинулся в Серпухов. Но пройти туда не смог. Побывал там только через два года — когда Серпухов был уже пустой и зарос травой.

За последние полвека он людей-то видел раз или два. Но люди это были дикие, как звери. Он их боялся и прятался посреди болота.

В храм он ходил молиться. Храм не был нужен спонсорам — ни иконы, ни фрески не нужны. Спонсоры их как бы не видели. Впрочем, старик признался, что и он ни одного спонсора в глаза не видал. Господь уберег. Прожил жизнь, а спонсора не видал. Милицию видал, пропагандистов видал, а настоящего дьявола — нет.