Кортни. 1-13 (СИ) - Смит Уилбур

– Наверное, Изезе, – имя, которое дал мальчику Джим, означало «маленькая муха», – твой хлыст еще недостаточно велик для такого дела.

– Покажи его нам! – закричали остальные и попытались поймать мальчика, но, как и его тезка, он был проворен и неуловим. – Покажи нам оружие, которым ты приведешь в ужас женщин нгуни.

Изезе вцепился в набедренную повязку, чтобы уберечь свою скромность, и, преследуемый мальчишками, убежал.

– Все это не приближает нас к решению проблемы, – заметил Джим, когда они с Луизой вечером в последний раз обходили лагерь перед тем как лечь.

Хотя казалось очевидным, что нгуни разбежались и не вернутся, Джим не рисковал. Он поставил на ночь часовых, а на следующее утро все схватились за оружие.

– Милосердное небо! – воскликнул Джим, когда рассвело. – Они вернулись!

Он схватил Луизу за руку и показал на ряд темных фигур, сидящих перед лагерем вне досягаемости выстрела из мушкета.

– Кто это? – прошептала Луиза, хотя в глубине души знала ответ.

– Кто еще, если не нгуни, – мрачно ответил он.

– Я думала, все кончено. Это сражение и все убийства. Видит Бог, этого довольно.

– Скоро узнаем, – ответил он и послал за Тегване. – Окликни их! – сказал он старику. – Скажи, что я нашлю на них молнию, как на Манатаси.

Тегване, шатаясь, поднялся на фургон и крикнул в открытое пространство. Один из нгуни ответил, и начался долгий разговор.

– Что им нужно? – нетерпеливо спросил Джим. – Разве они не знают, что их королева мертва, а войско разбежалось?

– Они хорошо это знают, – ответил Тегване. – Они видели, как ее голову несли на ассегае по полю битвы, и видели, как ее огненный дух пролетел по небу на встречу с предками.

– Так чего они хотят?

– Они хотят говорить с колдуном, который ударил их королеву молнией.

– Переговоры, – объяснил Джим Луизе. – Похоже, это уцелевшие в битве.

– Поговори с ними, Джим, – посоветовала она. – Может, ты сумеешь предотвратить новое кровопролитие. Все, что угодно, лучше этого.

Джим повернулся к Тегване:

– Скажи их индуне, их вождю, что он должен прийти в лагерь, один и без оружия. Я его не трону.

Индуна пришел в простой юбке из кожаных полосок, без оружия и головного убора. Это был красивый мужчина средних лет, с закаленным телом воина и приятным лунообразным лицом шоколадного цвета, как только что срезанная древесина дерева мабанга. Войдя в лагерь, он сразу узнал Джима – должно быть, видел его на поле битвы. Он почтительно опустился на одно колено, хлопнул в ладоши и заговорил:

– О величайший из воинов! О могучий колдун, который приходит по большой воде! Пожиратель воинов и убийца Манатаси! Более великий, чем все наши отцы!

– Скажи, что я его вижу и он может подойти, – приказал Джим. Он понимал значение и важность этого визита и вел себя достойно, принимая посла с высокомерием. Индуна опустился на четвереньки и подполз к нему. Взял правую ногу Джима и поставил себе на склоненную голову. Джим от неожиданности едва не потерял равновесие, но быстро пришел в себя.

– Великий белый слон, – заговорил индуна, – юный годами, но богатый силой и мудростью, помилуй меня.

От отца и дяди Джим достаточно знал об африканских церемониях, чтобы понимать, как себя вести.

– Твоя бесполезная жизнь принадлежит мне, – сказал он. – Я могу отобрать ее у тебя – или пощадить. Почему бы мне не отправить тебя по небу той же дорогой, по которой я отправил Манатаси?

– Я дитя без отца и матери. Сирота. Ты отнял у меня моих детей.

– О чем он говорит? – гневно спросил Джим у Тегване. – Мы не убиваем детей.

Индуна по его тону понял, что нанес оскорбление. Он прижался лицом к земле. И когда отвечал на вопросы Тегване, его голос из-за пыли в горле звучал хрипло. Джим воспользовался возможностью снять ногу с головы индуны: стоять на одной ноге неудобно и недостойно.

Наконец Тегване повернулся к Джиму.

– У Манатаси он был хранителем королевских стад. Скот он называет своими детьми. Он умоляет убить его или предоставить ему честь быть хранителем твоих стад.

Джим изумленно посмотрел на индуну.

– Он хочет быть моим главным пастухом?

– Он говорит, что с детства жил со стадами. Он знает каждое животное по имени, знает, какую корову покрывал какой бык. Знает возраст и характер каждого животного. Знает лекарства и средства лечения всех болезней скота. Больше того…

Тегване замолчал, чтобы перевести дыхание.

– Достаточно, – торопливо остановил его Джим. – Я верю ему. Но как остальные? – Он показал на сидящих за пределами лагеря. – Кто они?

– Его пастухи. Как и он, с детства посвятили свою жизнь хранению королевского скота. Без стад их жизнь бессмысленна.

– Они все тоже предлагают себя?

Джиму трудно было освоиться с размерами своей удачи.

– Все они хотят стать твоими людьми.

– Чего они ждут от меня?

– Что ты убьешь их, если они будут плохо выполнять свои обязанности, – заверил его Тегване. – Так поступила бы Манатаси.

– Это не совсем то, что я имел в виду, – сказал по-английски Джим, и Тегване в замешательстве посмотрел на него. Джим быстро продолжил: – Чего они ждут в обмен на свою работу?

– Сияния твоего удовольствия, – ответил Тегване. – Как и я.

Джим задумчиво потянул себя за ухо, и индуна повернул голову и поглядел ему в лицо: он боялся, что его просьба будет отвергнута и колдун поразит его, как поразил королеву. Джим думал, во что обойдется ему прибавление индуны и пятидесяти или шестидесяти его товарищей к и без того уже многочисленному войску. Однако никаких дополнительных расходов он пока не видел. По рассказам Тегване он знал, что пастухи живут на крови и молоке животных, они также будут есть добытое им мясо. В ответ он наверняка получит преданность и верность. Все это искусные скотоводы и бесстрашные воины. У него будет собственное племя воинов. С мушкетерами-готтентотами и нгуни, вооруженными ассегаями, он может ничего не опасаться в этой дикой свирепой земле. Он будет королем.

– Что означает его имя? – спросил он Тегване.

– Его зовут Инкунзи, потому что он бык в королевских стадах.

– Скажи Инкунзи, что я благосклонно отношусь к его просьбе. Отныне он и его пастухи – мои люди. Их жизнь в моих руках.

– Байетель! – радостно закричал Инкунзи, услышав эти слова. – Ты мой господин и мое солнце.

Он снова поставил правую ногу Джима себе на голову, и его люди, увидев это, поняли, что приняты.

Они вскочили, забили ассегаями в щиты и закричали:

– Байетель! Мы твои люди! Ты наше солнце!

– Скажи им, что солнце может согреть человека, а может и сжечь, – с серьезным видом предупредил Джим. Потом повернулся к Луизе и объяснил, что произошло.

Луиза посмотрела на отряд воинов и вспомнила, что только вчера они с пением нападали на лагерь.

– Им можно верить, Джим? Может, надо их разоружить?

– Я знаю традиции этого народа. Если они дают клятву верности, я могу доверить им свою жизнь.

– И мою тоже, – негромко заметила она.

На следующий день Джим в полдень отметил положение солнца и нанес местоположение лагеря на отцовскую карту.

– Согласно моим расчетам, мы всего на несколько градусов южнее торгового порта Кортни в заливе Рождества. До него примерно тысяча миль на восток – три месяца пути. Возможно, мы встретим там один из наших кораблей или по крайней мере найдем под почтовым камнем письмо отца.

– Мы направляемся туда, Джим? – спросила Луиза. Он взглянул на пергамент карты и приподнял брови.

– Если у тебя нет лучшего предложения.

– Нет. – Она покачала головой. – Меня такой маршрут устраивает не меньше остальных.

На следующее утро лагерь свернули. Инкунзи и его пастухи привели захваченный королевский скот, и Джим с интересом наблюдал, как они грузят слоновую кость. Нгуни использовали простую упряжь из кожи, которую приспособили к горбатому скоту так, что она завязывалась за передними ногами. Груз вешали таким образом, чтобы его тяжесть равномерно распределялась по обе стороны животного, давая ему свободу движения. Инкунзи и его люди подбирали каждому животному груз, соответствующий по размерам и весу. Скот, подгоняемый пастухами, двинулся неторопливым шагом, словно не замечая поклажи. Разлившись по всей долине, как река в наводнение, животные на ходу довольно щипали траву. К тому времени как все стадо пришло в движение, передовая его часть уже преодолела несколько лиг.