От Лубянки до Кремля - Валерий Величко

То есть «Белый дом» знал, как мало угрожает ему армия. Но народу «забыли» сообщить, что армия — не враг, что приказ ей только — «войти и стоять», обепечивая общественный порядок.

И все эти трое суток на московских улицах и площадях запуганные люди с истерикой и слезами спрашивали солдат: «Неужели вы будете стрелять в народ?»

Радио на этот счет молчало. «Белый дом» не выдавал секрета.

Зато шли драматические сообщения о «борьбе за армию». Нагнеталось напряжение, и люди в ответ на радиопризывы шли к «Белому дому», готовясь грудью остановить танки, которые вовсе не собирались идти в атаку.

…В 19.30 20 августа я вернулся в Кремль.

Прихожу к Плеханову, слышу, он разговаривает с Коржаковым по телефону. Из трубки доносится голос начальника охраны Ельцина: «… Мы знаем, что «Альфа» должна штурмовать Белый дом, не трогайте, пожалуйста, Бориса Николаевича… — Коржаков подробно объясняет, где они находятся, пытается обговаривать какие-то пароли и «кодовые слова»…

Кроме меня и Плеханова в кабинете находится генерал-майор В.В. Максенков. Юрий Сергеевич включает нам громкую связь, и мы понимаем, что Александр Васильевич, мягко говоря, не совсем трезв.

Прикрыв трубку рукой, Юрий Сергеевич рассказывает, что, по оперативным данным, Ельцин ищет защиты и у американцев. Благо посольство США буквально через дорогу от его укрытия.

(Надо сказать, что мы имели неплохие оперативные позиции среди ельцинской охраны, состоявшей в своем большинстве из отставников 9-ки, нашедших работу в охране кооператива «Пластик», где, уйдя со службы, А.В. Коржаков работал в качестве телохранителя председателя кооператива, а его команда — в объектовой охране. В толпе «защитников Белого дома» также находились снабженные скрытноносимыми радиостанциями сотрудники трассового подразделения.)

Нам было известно, что в «Белом доме», заранее существовал «план противодействия «путчистам». Он назывался план «Икс»… Министр обороны Белого дома генерал Кобец позднее рассказывал: «… Мы заранее определили, какое предприятие и что должно нам выделить: где взять железобетонные плиты, где металл… каким образом забаррикадировать мост… на те маршруты, по которым выдвигались войска, тут же выставлялись заслоны: из техники, бульдозеров… даже 15 катеров и барж, чтобы блокировать Москва-реку».

Министр правительства РСФСР Е. Сабуров рассказывал, что «предприниматели везли в Белый дом деньги чемоданами… Грузовики с песком, краны, оружие, продовольствие — все это было куплено на деньги российских предпринимателей. Это значит, что в стране уже появились люди, которым есть, что терять, и они будут отстаивать эту страну, а следовательно, и свои интересы до конца».

Интересно и еще одно наблюдение одного из создателей баррикад вокруг Дома Советов: «…К 19.00 после инструктажа невооруженных сотен (как вести себя в случае штурма, как пользоваться противогазом, марлевыми повязками) было создано три рубежа обороны: «внешний» — «живое кольцо», «средний» — прошедшие инструктаж участники «сотен» и «внутренний» — охрана Дома Советов со штатным стрелковым оружием. К утру 22 августа предусматривалось оборудовать 61 узел заграждений, из них 17 — по периметру Садового кольца. Как военные люди, мы понимали, что эти баррикады хороши как декорации к трагедии, которую планировали вожди ГКЧП. Естественно, они не смогли бы противостоять боевым машинам разграждений. Их бы просто механически сдвинули вместе с защитниками, поскольку баррикады не были заглублены…». То есть прикрыться щитом из живых людей. И это, увы, уже не ново!

По окончании разговора Плеханова с Коржаковым я прошу разрешения проехать по Москве и посмотреть, что же на самом деле происходит на улицах.

Переодеваюсь в спортивную курточку, беру светлую «Волгу» с нейтральными номерами, рядом сажаю руководителя группы видеодокументирования подполковника Бушуева и с видеокамерой еще одного сотрудника — майора Сазонова. Вчетвером в 24.00 выезжаем в город. Едем по Ленинскому проспекту, к улице Косыгина, дому, где находится квартира Горбачева. Проверяем, как там охрана. Дальше по Косыгина — в сторону Комсомольского проспекта.

Все обочины и тротуары забиты военной техникой, солдаты жгут костры, готовятся к ночному отдыху. Ночи уже холодные. Внешне все спокойно.

Приближаемся к очередным охраняемым объектам, теперь уже на Ленгорах на Мосфильмовской. Около Дома приемов и спорта в машине оживает наша радиостанция. Вызывает Плеханов, сообщает, что прошла информация о стрельбе на Смоленской площади… «Поезжай и выясни!»

Мы заглушили двигатель, вышли из машины… Действительно, слышны выстрелы, где-то в районе американского посольства и МИДа. Садовое кольцо — Арбат — проспект Калинина?

Снова прыгаем в «Волгу» и по Бережковской набережной, по Бородинскому мосту выезжаем на Смоленскую площадь к магазину «Руслан». На перекрестке показываем левый поворот.

На проезжей части лежит помятое крыло машины. На огромной скорости в сторону Зубовской площади мимо нас пролетает несколько БМП. Водитель соседнего «жигуленка», заметив, что мы собрались повернуть налево к Новому Арбату, сделав огромные глаза, заботливо предупреждает: «Не нужно туда ездить, там стреляют, там танки давят людей и автомобили!»

Рядом с гостиницей «Белград» стоит гаишник. Конечно, он нас не собирается пропускать туда, куда нам больше всего хочется попасть.

Вот и побочные стороны конспирации: мы сидим в обычной машине с ничего не значащими на государственном уровне номерами. Даже галстуки сняли…

Делать нечего, дольше будем объясняться. Тем более видно, что товарищ не совсем в себе. Припарковались у «Белграда». Наш оператор, взяв видеокамеру и нахально демонстрируя развешенные на груди разноцветные бэйджики, представляется прессой, а мы, естественно, его ассистентами.

Продвигаемся метров на сто вперед. И снова, кажется, кордон, но какой-то странный. На тротуаре кругом стоят 5 или 6 милицейских машин, а в середине — человек 20 милиционеров. Напуганы, ощетинились, огородились. Ждут, что будет дальше…

За баррикадой из троллейбусов раздается скрежет гусениц, крики людей, скандирующих: «Убийцы! Фашисты!»

Огромная толпа молодежи раскачивает троллейбусы, крики, неразбериха.

Мимо нас пробегает взлохмаченная тетка, очень похожая на Бэллу Куркову с питерского телевидения, явно — предводитель местной «демократической общественности». Рот ее открыт так, что, кажется, землю видно.

Громогласно орет: «Люди! Убивают! Все сюда! Бежим на помощь!!!»

— А я, каюсь, не удержался и говорю ей: «Ну что же Вы так кричите? Куда зовете людей, — под пули? Или не видите, что там действительно стреляют?!»

У нее глаза буквально вспыхивают адским огнем, она на долю секунды уставилась ими на меня, замолчала. А потом как заорет, еще громче: «КГБэшники!!!».

Вокруг нас моментально собирается толпа, видимо, раздумывающая, как на нас реагировать. Наш Юрий Павлович нашелся быстрее всех: «Какое КГБ? Мы — пресса». И опять начал демонстрировать свои пропуска, среди которых можно было найти с десяток, подтверждавших, что мы действительно представляем демократические СМИ.

Нам поверили, но долго подозрительно косились на наши не по-журналистски аккуратные стрижки и белые рубашки.

Добравшись, наконец, до интересующего нас места, мы стали свидетелями событий, которые впоследствии были преподаны людям чуть ли не героическими и легендарными.

Смешно и грустно. В центре Москвы становимся свидетелями классической «партизанской» операции.

Помню, еще находясь в Кремле, я услышал от Юрия Сергеевича пророческую фразу: «Где-то должна пролиться кровь. Для демократов она необходима, чтобы окончательно заклеймить ГКЧП, обвинить его в человеческих жертвах. Непонятно только, где она прольется, эта кровь. Или у Дома Советов, или где-то еще…».

Вот та запланированная кровь и предстала нашим глазам. Уже тогда было ясно, что на самом деле все это было грамотно разыграно и являлось 100-процентной провокацией.

(С 20 августа с.г. в пределах Москвы с 23.00 до 5.00 командующим МВО генерал-полковником В.Н. Калининым, который был назначен комендантом столицы, введен комендантский час. Его правила обычны: «Гражданам во время комендантского часа запрещается находиться вне своего жилища на улицах, в иных общественных местах без специально выданных пропусков и документов, удостоверяющих их личность. Лиц, не имеющих подобных документов, а также допустивших нарушения общественного порядка, задерживают и доставляют в отделения милиции для установления личности. Задержанные и их вещи могут быть подвергнуты досмотру. Запрещаются митинги и демонстрации. Ограничивается въезд в город иногороднего транспорта, кроме обеспечивающего жизнедеятельность промышленных предприятий, предприятий общественного питания и торговли, детских, дошкольных и учебных учреждений и др.».)