Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал - Вера Камша

— Господин генерал, я понимаю, что это несколько бестактно, но чем лучше у нас идут дела, тем вы серьезней. Я не могу найти поводов для беспокойства, но у меня нет и вашего опыта.

Молодой Придд. Тоже бродит и мыслит… Надо же, какой чуткий! Возвращаясь в форт, они ехали бок о бок. Позади наперебой обсуждали незадавшуюся переправу, кто-то очень похоже изобразил шум крыльев взлетающей стаи, вызвав общий смех. Офицерам и в голову не приходило беспокоиться…

— Выходит, Валентин, вы поводов для тревоги не видите?

— Господин генерал, по моему мнению, несколько дней у нас точно есть; как дальше — не знаю.

Господин генерал знает еще меньше.

— Тогда оцените наше положение. Представьте себе, что вы… Карсфорн.

— Господин генерал, если вы хотите услышать, что причин для беспокойства нет никаких, то полковник Карсфорн об этом уже неоднократно докладывал.

Именно что неоднократно, а из Придда, того и гляди, получится второй Райнштайнер, только Ойгена вариты не волнуют. Барон озабочен погасшими маяками, а Валентин, похоже, нет.

— Хорошо, вы не Карсфорн, а кто вам угодно, главное — что здесь, по-вашему, происходит? И прекратите напоминать мне, что я — генерал. Без вас знаю.

— Слушаюсь, господин Ариго. По моему мнению, пока форт своими пушками прикрывает узость, противник ничего не сможет сделать. Что будет дальше, не могу сказать, но наших сил должно хватить, чтобы не дать дриксенцам захватить часть этого берега и удержать его. Разумеется, если к ним не подойдут крупные силы и не случится каких-нибудь неожиданностей.

— А если случится? Кстати, вы ужинали?

— Нет.

— В таком случае составите мне компанию.

Через дорогу шмыгнула здоровенная крыса, но поворачивать Ричард не стал, даже вспомнив Лаик и пари с судьбой. Юноша так и не узнал, кто тогда выиграл — он или принявшая облик серой твари подлость. Если судить по случившемуся потом, крыса выжила, но это не повод опустить руки и не исполнить клятв. Дик слегка придержал Сону и окликнул Блора:

— Вы верите в приметы, полковник? Я — нет!

— Не могу сказать, что верю, — северянин говорил удручающе медленно, зато рука у него была очень быстрой, — только ржавую луну за спиной я бы иметь не хотел.

Вспомнил Нокса. Бедняга в свой последний вечер жаловался на то, что месяц стал ржавым, хотя тот был самым обычным. Солдаты верят, что луна впитывает еще не пролитую кровь, но полковника не зарезали, а задушили. Как какого-то… зайца. «Спрут» их всех застал врасплох, с этого и началось; или черная полоса пошла с безумной старухи, бросившейся под копыта Караса в день коронации? Проклятья сумасшедших, если их сразу же не смыть текучей водой, прилипают накрепко, но Повелитель Скал слишком торопился к своему государю, чтобы свернуть к Данару…

— Вы ведь служили с Ноксом еще в Северном Надоре?

— Да, монсеньор, но мы почти не были знакомы. Монсеньор, мне бы не хотелось оставлять вас в Нохе на всю ночь. Поймите меня правильно: дело не в том, что я не доверяю кардиналу, хотя я ему и не доверяю. Чего хорошего можно ждать от эсператиста? Хапуги они все и лицемеры. И всегда такими были. Что ни говори, правильно эту братию из Талига выдворили.

— Разделяю ваше мнение, — усмехнулся Ричард. — Марагонец хотя бы был воином, что, конечно, не делает его законным королем.

— Монсеньор, вы спросили про приметы. — Династические вопросы Блора не занимали. Полковники вправе не задумываться о подобных вещах. — Ноха — дурное место, так все говорят, все, кто нес возле нее караул. Люди Халлорана видели над стенами нехороший свет, как раз напротив главного храма. Похоже на костер в тумане, только зеленый. И лошади беспокоятся, а ночами в Нохе звонит колокол. На самом деле его нет, а он звонит… Клирики, Леворукий с ними, а вам туда ехать не стоит.

— Я не могу не ехать, — просто ответил Дик. — Меня обязывает моя честь. Пусть другие забыли и отреклись, я свой долг сюзерену отдам. Скалы помнят.

— Как будет угодно монсеньору, — больше Блор не настаивал, он и так сказал слишком много. Можно подумать, герцог Окделл не знает, что болтают про Ноху, но в Лаик тоже звонил незримый колокол и бродили призрачные монахи. И Сона туда идти не хотела, ну и что? Призраки еще никого не убили и не предали. Смерть предпочитает сталь, яд, даже конские копыта…

— Я не боюсь того, чего нет, — сказал Ричард скорее себе, чем полковнику. — Я и так слишком задержался.

Задержался, желая прийти к сюзерену со Щитом. Увы, ни в Арсенале, ни в дворцовых хранилищах обнаружить реликвию не удалось. Ричард перерыл горы дряхлого оружия, облазил чуть ли ни сотню подвалов, отыскал в канцелярии супрема вывезенные из Надора книги, самые старые из которых принадлежали кансилльеру Джеральду, но ни разу не почувствовал зова. Оставалось предположить, что ключ к силе Скал не в столице.

Мысли юноши все чаще обращались к Юлиане Надорэа. Эта предшественница Айрис была обручена с анаксом, но сбежала к безродному Манлию. С такой сталось бы прихватить фамильную реликвию, тем более что род Ферра с той поры прямо-таки преследовала удача. Стать полукоролями уже в Золотой Империи, пережить ее паденье и паденье Талигойи, не растеряв при этом ни владений, ни влияния и не потерпев ни единого поражения… Такое удавалось разве что Алва, но их возносил Ветер. Потомки Манлия на первый взгляд были никем, но бывавший в Ноймаре Мевен, которого Дикон осторожно расспросил, вспомнил, что видел в Гербовом зале щит Манлия; и на щите этом был ощерившийся пес. Сюзерен как-то обмолвился, что бога Скал сопровождали собака и вепрь…

Оставалось добраться до Гербового зала, и судьба такую возможность предоставила. Эрвин Ноймаринен передал Катарине приглашение, более похожее на приказ — вдовствующей королеве предлагалось переехать после рождения сына и до окончания войны в Ноймар. Катари рвалась в свою Ариго, но отказать всесильному герцогу не дерзнула. Дикон был этому почти рад.

Айрис последовала за опальной госпожой в Багерлее, откуда всех выпустил Фердинанд. Что ж, Ричард отправится за своей королевой в волчье логово. Там помощи ждать неоткуда. Там можно рассчитывать только на себя и немного на Силу Скал.

Если Щит узнает истинного хозяина, всевластию ноймаров конец, а если реликвия в другом месте… Что ж, хуже, чем сейчас, уже не станет. Сюзерен мертв, древние знания утрачены, олларовское отребье подняло голову… Единственная преграда на пути временщиков — одинокая королева и трое эориев, двое из которых не желают знать, кто они есть. Робер думает только о фураже и займах, его даже не оскорбило высокомерие Эрвина, а Дэвид себя заживо хоронит. Он называет себя и свою семью предателями. Рокслеи и предательство… Святой Алан, это даже не смешно!..