Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг. - Виктор Петелин

Мартти Ларни

Семь дней с Шолоховым

Волнующие переживания, накопившиеся за недельное пребывание в гостях у великого русского писателя, вызвали немало последующих размышлений. Я один из тех счастливых иностранцев, кому представилась возможность погостить у Михаила Александровича. Может быть, мой гостеприимный хозяин, приглашая меня и мою жену в Вешенскую в самую жаркую июльскую пору, думал испытать мою выносливость к жаре. Откровенно признаться, теплый сухой воздух Дона был исцеляющим средством для моего радикулита. А вот замечательное гостеприимство действительно было таким, которое требует «выносливости».

Многие мои друзья и братья по профессии интересовались личностью Михаила Александровича. Если бы я был репортером отдела светской хроники какого-нибудь всемирно известного журнала, я бы, конечно, запечатлел писателя Шолохова подобно фотоаппарату.

Среднего роста, крепкий казак с умным взглядом голубовато-серых глаз, волосы, как и аккуратно подстриженные усы, – с проседью. Говорит живо, много курит, жестикулирует. Приветливый и радушный человек, повидавший свет. Ему вверены высокие посты, и он пользуется доверием и уважением всего советского народа.

Что ж! Можно с Михаила Александровича Шолохова нарисовать и такой портрет, и он, несомненно, будет правильным. Однако он не раскрывает и четвертой части того Михаила Александровича, с которым я познакомился в Вешенской, в его доме на берегу тихого Дона. Мне, возможно, придется разочаровать кое-кого из моих читателей, поскольку я не буду рассказывать о том, как одевается Михаил Шолохов, какого размера носит обувь, какое блюдо любит больше всего, над чем сейчас работает, чем интересуется на досуге, что думает о моде на женские шляпки, твисте и лунных вечерах.

Я попытаюсь в нескольких скупых словах дать неполное изображение Шолохова-человека: писателя Шолохова знает весь цивилизованный мир, а если кто не знает, пора бы уже знать!

С Михаилом Александровичем мы уже раза четыре встречались в Финляндии. Последний раз ранней весной этого года, когда нам представился случай обменяться мнениями о задачах и ответственности писателя в современном обществе.

Михаил Александрович в целом отвечает тому представлению, какое у меня создалось о нем по его произведениям: я вижу в нем человека, который живет глубокой эмоциональной жизнью. Мысли его не блуждают в джунглях надуманной непонятности. Заниматься софистикой и рассечением волоса он охотно предоставляет тем, кому нечего сказать, но кто, тем не менее, жаждет сообщить об этом. Он не морализует, а повествует; он не судит человека, а вразумляет его. И только человек, обладающий подлинно великим пониманием, может быть и великим писателем. Он, чистокровный реалист, который умеет заставить «ожить бумагу», лирик, рассматривающий природу в неотрывной органической связи с жизнью. В глубины души человеческой он проникает взором ясновидца. Поэтому, повествуя о страданиях человека, о его борьбе за условия существования, о его отчаянии или необузданной жажде жизни, о любви, он не нуждается в циркуле и линейке камерных философов и бездушных теоретиков.

Я вполне понимаю любовь Михаила Шолохова к Дону, его природе и людям. Для него Дон не просто могучий водный поток, не плодородный чернозем или бесплодные пески на берегах реки. Дон для него – живой организм. Михаил Шолохов – патриот, и поэтому он в полной мере понимает и мой патриотизм. Это приводит нас к взаимопониманию и уважению ценностей, дорогих каждому из нас. Любовь к Родине для него не пустая фраза: в ней и душа его, и жизнь его, плоть и кровь – все, за что он сражался и готов сражаться.

Писательская профессия для Михаила Александровича Шолохова – призвание. Чтению и письму можно научиться в школе, а писателем нужно родиться. Михаил Шолохов был рожден для того, чтобы воспеть свои край и жизнь. Знание народного эпоса былин и легенд, близость к народу, высокий гуманизм, великолепная память и замечательный дар рассказчика – вот те качества, которые выдвинули его в ряды самых выдающихся русских мастеров художественного слова. И раз опорой его литературного творчества являются огромные знания и большая начитанность, то стоит ли удивляться, что ему по плечу произведения такого размаха, как «Тихий Дон» и «Поднятая целина»!

Дорога жизни Михаила Александровича Шолохова пролегала «не по гладкому асфальту». Годы его молодости были исполнены безотрадного опыта, жестокой борьбы за хлеб насущный, ощущения своего рода жизненной сиротливости. Лунную романтику он утратил еще подростком, работая в порту среди грузчиков, огрубевших в суровых лишениях жизни. Когда на плечи юноши взваливали огромные мешки с мукой, которые приходилось таскать в глубины трюмов, он не раз был близок к потере сознания. Но обида на социальную несправедливость никогда не перерастала в нем в обиду на жизнь. Он вбирал опыт – горький и реальный опыт, – как промокательная бумага – чернила. Из этого опыта он черпал впоследствии соль своих произведений.

Как-то июльским вечером, когда мы сидели на берегу тихого Дона под сенью тенистого дуба, я попросил Михаила Александровича спеть какую-нибудь балладу о казаках. Меня, вообще говоря, интересуют русские сказания и народные напевы, потому что им, как и соответствующим финским народным поэмам, свойственна меланхолическая окраска. Михаил Александрович начинает рассказывать, перемежая напевами, балладу о молодом казаке, уходящем на войну. И вдруг голос его начинает дрожать, обрывается и умолкает. Он не может продолжать. На глаза его навертываются прозрачные мужские слезы. Он не в силах, да и не хочет скрыть свои чувства. Он слишком открыт и искренен, слишком честен и мужествен. Песни рождены печалью: в них собрана вся мука и боль народная, и это поэт чувствует. Он – живая частица своего народа, чуткий и проникновенный толкователь души человеческой, переживший роковые моменты судьбы своей Отчизны и как патриот, и как солдат, и как поэт.

Слишком часто забывают, что профессия писателя – это прежде всего труд, требующий нервов. Рядом с Михаилом Александровичем уже не один десяток лет стоит добрая фея – его жена Мария Петровна, умная женщина. Она не только добрая и заботливая жена, но и товарищ жизни, дни которой не всегда озарены только солнечным светом. Я знаю по своей семье, что не всем можно доверить роль супруги писателя, ибо его профессия изматывает нервы и его семьи. Но может быть, и жены при этом облагораживаются, подобно металлу в горне? Образ Марии Петровны, проникнутый благородным внутренним обаянием, остается в мысли каждого гостя, посетившего дом Шолоховых.

Я от души благодарен моим хозяевам, пригласившим меня на Дон. И, несмотря на то что мне за мою жизнь немало довелось в разных направлениях исколесить наш беспокойный, но, надо надеяться, постепенно успокаивающийся земной шар, в моей памяти не оставалось столь приятных и богатых впечатлений, как от этой поездки. Я испытал радостное волнение, увидев овеянную легендами реку, но еще большим переживанием и радостью для меня было ближе познакомиться с человеком, увековечившим эту реку в мировой литературе, как символ и как действительность.