Воспоминания - Сергей Юльевич Витте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С другой стороны, мы обязуемся защищать Китайскую территорию от всяких агрессивных действий со стороны Японии. Таким образом, мы вступаем в оборонительный союз с Китаем по отношению Японии.
Вот сущность тех начал, относительно которых мы договорились с Ли-Хун-Чаном.
Между тем наступило время выезда в Москву на коронацию. Ли-Хун-Чан уехал в Москву со всею своею свитой и чиновниками, которые были к нему приставлены.
Я доложил Государю Императору о результатах моих переговоров с Ли-Хун-Чаном и Государь уполномочил меня переговорить с князем Лобановым-Ростовским, министром иностранных дел.
Я пошел к князю Лобанову-Ростовскому и рассказал ему о том, что вот мне было дано полномочие, – о чем, по-видимому, он знал – сказал ему, что я пришел с Ли-Хун-Чаном к соглашению по всем пунктам, но к соглашению только словесному; что теперь весь вопрос заключается в том, чтобы это соглашение оформить.
Вот тут меня очень удивил князь Лобанов-Ростовский своими природными способностями. Он сказал мне:
– Вы можете рассказать мне подробно и последовательно – на чем же вы остановились?
Я подробно и систематически передал ему наше соглашение по пунктам.
Князь Лобанов-Ростовский, выслушав меня, взял перо и написал по всем пунктам все соглашение. Когда я его прочел, то был удивлен точностью и последовательностью изложения. Князь Лобанов-Ростовский изложил то, что я сказал, в самой последовательной и превосходной форме. Так что, когда он мне передал написанное, сказав: прочтите, так ли написано и не сделаете ли каких-либо поправок? – то я сказал, что не имею сделать решительно никаких поправок, потому что вы изложили все это так превосходно, точно вы сами вели переговоры с Ли-Хун-Чаном. Затем я прибавил, что если бы мне самому пришлось написать, то я употребил бы на это гораздо более времени и, может быть, все-таки, написал бы не так складно, как он.
Тогда князь Лобанов-Ростовский сказал мне, что завтра он будет у Государя, представит ему этот проект и затем, если Государь одобрит, то сообщит его мне.
На другой день я получил от князя Лобанова-Ростовского проект, но, к моему великому удивлению, тот пункт, в котором раньше было написано, что мы с Китаем делаем оборонительный союз против Японии, что в случае нападения Японии на Китай или же на наши приморские владения, мы должны защищать Китай, а Китай, в свою очередь – нас, вот этот пункт обобщен; уже не было указано прямо «на Японию», а было сказано таким образом, что в случае нападения с чьей-либо стороны на Китай или на нашу Приамурскую область – Китай обязан защищать нас, а мы обязаны защищать Китай.
Такая редакция этого пункта меня привела в испуг, ибо громадная разница: заключать ли с Китаем оборонительное соглашение по отношению одной Японии, или же по отношению всех держав, потому что Китай имеет отношение и к Англии, так как Англия находится в соседстве с Китаем и между ними постоянно возникают различные недоразумения, вечные вопросы (например, недоразумения относительно Тибета, которые длятся и до настоящего времени); затем, с Францией, нашей союзницей, потому что она имеет владение Тонкин в Индокитае. Затем другие европейские страны имеют некоторые колонии, имеют различные концессии и проч. Вследствие того, брать на себя оборону Китая от всех держав, кто бы из держав не напал на Китай, – это вещь не только невозможная, но, кроме того, в случае, если бы это соглашение состоялось и если бы о нем узнала какая-нибудь держава, то это возбудило бы против нас многие европейские державы.
Поэтому я немедленно отправился к Государю и доложил ему, что вот князь Лобанов-Ростовский после того, как я ему изложил все, к чему я пришел с Ли-Хун-Чаном, написал соглашение, что соглашение это он дал мне прочесть и я его одобрил, но что теперь в этом соглашении изменен пункт и изменен крайне опасно.
Государь это понял и говорит:
– Поезжайте к Лобанову-Ростовскому, скажите ему это и уговорите его, чтобы он написал так, как было написано прежде.
Я сказал Его Величеству, что мне это ужасно трудно исполнить, потому что князь Лобанов-Ростовский по летам мне годится в отцы и по своему положению, в смысле старшинства чинов, он гораздо старше меня. Кроме того, я вел все эти переговоры и теперь мне исправлять то, что сделал князь Лобанов-Ростовский – это значит несомненно крайне обидеть его и возбудить против себя; что я его, собственно говоря, конечно, не имею основания ни в чем бояться, но что все-таки это неловко по отношению личности князя Лобанова-Ростовского и было бы гораздо лучше, если бы Вашему Величеству было угодно самому сказать князю Лобанову-Ростовскому об этом.
Государь говорит:
– Я сам ему это скажу.
Вскоре после этого мы все ухали в Москву на коронацию.
В Москву я приехал ранее приезда Его Величества, а еще ранее меня приехал туда Ли-Хун-Чан. Все мое время было занято этими официальными торжествами, связанными с коронацией, а также Ли-Хун-Чаном, ибо я считал делом величайшей государственной важности привести начатые мною разговоры к концу, дабы, с одной стороны, Россия имела прямой великий Сибирский путь до Владивостока, без значительного уклонения и заворота к северу по Амуру, а с другой стороны, дабы установить крепкие, незыблемые отношения с таким великим колоссом, каким является Китай, колоссом, находящимся в соседстве с Россией.
Когда Его Величество приехал и был совершен торжественный въезд в Москву, и по принятому обычаю, Его Величество с Августейшей семьей поместился в Нескучном дворце, то я сейчас же имел доклад у Государя Императора.
Как только я вошел к Государю для доклада, Его Величество изволил сказать мне:
– Я говорил с князем Лобановым-Ростовским и высказал ему мое мнение о неудобстве для нас – принять на себя оборону Китая от нападения не только со стороны Японии, но и других стран. Князь с этим совершенно согласился, и поэтому этот пункт проектированного соглашения будет изменен им, Лобановым; так что соглашение будет проредактировано именно в той форме, в какой это было вами установлено.
Государь сказал мне это в столь положительной форме, что я считал это несомненным. После разговора с Государем я несколько раз встречался с князем Лобановым-Ростовским, но ни я, ни он, мы друг с другом по этому предмету не заговаривали.
Затем я еще вел с Ли-Хун-Чаном переговоры о том, чтобы одновременно с тем договором высокой политической важности, о котором я уже рассказывал ранее и по которому нам давалось право проведении железной дороги на Владивосток, установить
