Герои Первой мировой - Вячеслав Бондаренко

«Ставропольское Местное Управление Российского Общества Красного Креста сим удостоверяет, что Римма Михайловна Иванова, окончившая 8 классов гимназии, девица, православного вероисповедания, 20 лет, прослушала краткосрочные курсы для подготовки сестер милосердия, организованные сообща Управлением Красного Креста и Губернским Земским Комитетом помощи больным и раненым воинам, одновременно работая практически в одном из госпиталей Комитета и, выдержав успешно соответствующий экзамен в особой испытательной комиссии, признана достойной получения настоящего свидетельства, что подписями и приложением печати удостоверяется». Под свидетельством поставили подписи ставропольский губернатор Б.М. Янушевич, председатель губернского Земского комитета М. Поярков, исполняющий должность губернского врачебного инспектора Е. Крист и заведующий курсами Славский.

После гимназической формы Римма облачилась в одеяние сестры милосердия. Оно было официально введено в России в мае 1903 года и состояло из серого или коричневого холстинного платья с красным крестом на белом переднике. При исполнении служебных обязанностей на левый рукав надевалась белая повязка с красным крестом. Каждая такая повязка имела номер, он указывался также в удостоверении, которое сестра милосердия была обязана всегда иметь при себе.

Начались тяжелые госпитальные будни. Еще в августе 1914-го с фронта в лазарет прибыло 82 раненых воина, в сентябре — 48, в октябре — 13. Относительно небольшое количество раненых объяснялось тем, что Россия ожидала вступления в войну Турции, и ставропольские лазареты пока держали в резерве для будущего Кавказского фронта. После начала боевых действий между Турцией и Россией 18 октября 1914 года поток раненых резко увеличился. Труднее всего Римме давались обязанности операционной медсестры — больно было наблюдать мучения раненых. Зато многие из них после выздоровления продолжали благодарить Римму письмами. Одно из них, от солдата Носова, сохранилось до наших дней: «Дорогая сестрица! Не могу подобрать слов, которыми мог бы отблагодарить Вас за Вашу благодетель и ласки во время того, когда я лежал у Вас в госпитале. Я не могу, не могу! Всех тех чувств, которые питаю к Вам, описать, Вы для больных как родная сестра. Я надеюсь, каждый больной вечно будет помнить Вас, а в особенности те, которые лежали в Вашей палате. Синев прислал мне письмо с позиции и велел передать Вам тысячу благодарностей. Передавайте почтение всем сестрицам, благодарю всех вас и вечно буду помнить ваши добродетели».

Но чем дольше работала Римма в лазарете, тем отчетливее она понимала — такого служения Отечеству для нее все-таки мало. Все чаще она вспоминала свою детскую мечту — стать солдатом. И несмотря на отчаянное сопротивление родителей, 17 января 1915 года, коротко остригшись и на всякий случай изменив свое имя на мужской манер (Римма Михайлович), Римма Иванова отправилась на фронт добровольцем. Ее новой семьей стал 83-й пехотный Самурский полк. Выбор Риммы был неслучаен — до войны полк квартировал в Ставрополе, Римма не раз бывала в полковом музее и пользовалась книгами из полковой библиотеки. Полк входил в состав 21-й пехотной дивизии 3-го Кавказского армейского корпуса, воевавшего в Польше.

83-й Самурский полк можно с полным основанием назвать одним из наиболее боеспособных частей русской армии времен Первой мировой. Достаточно сказать, что, когда в январе 1917 года в Австро-Венгрии был составлен секретный справочник для штабных офицеров, в котором анализировались действия всех русских корпусов и дивизий, особо были выделены только два полка — 81-й пехотный Апшеронский и 83-й пехотный Самурский. Австрийцы характеризовали эти части как исключительно стойкие и упорные как в обороне, так и в наступлении.

Явившись в полк, Римма раскрыла командиру свою тайну и попросила направить ее на передовую линию. Командующий полком генерал-майор Казимир Альбинович Стефанович, семья которого жила в Ставрополе, долго отговаривал землячку от этого, убеждая ее, что место барышни — на тыловом перевязочном пункте. В конце концов Римма согласилась служить там при одном условии: она будет регулярно бывать на передовой.

Немного обустроившись на новом месте, Римма села за подробное письмо родителям. Первое письмо она постаралась выдержать в беззаботном и веселом тоне: «Беспокоиться обо мне нечего. Я — вне опасности. Наш полковой околодок, где я сейчас несу обязанности, находится всегда за линией огня… Работы сейчас немного… с утра до 3—4 часов дня. С боями и работы прибавится. Чувствую себя хорошо. К солдатскому костюму и коротким волосам я уже привыкла. Звать теперь меня немного иначе… Доехала благополучно. Немного переволновалась. Принял меня командир полка очень хорошо. “Коль есть охота, так, пожалуйста, работайте”, вот его слова. Доктор доволен моей работой и теперь все настаивает, чтобы я ехала учиться после войны в медицинский институт… Устроилась очень хорошо. Уже имею лошадь. Имею походную кровать. Только у меня есть один недостаток в необходимом, и вот в чем: нет у меня белья. Вышлите мне, пожалуйста, смены четыре мужского белья, дамское неудобно стирать, пары три дешевых чулок, три наволочки, каких-нибудь две или три простыни, штуки четыре полотенец, штук шесть носовых платков».

Период, когда у Риммы было «мало работы», закончился, к несчастью, очень быстро. Во второй половине февраля 1915 года 3-й Кавказский корпус в составе 12-й армии под командованием генерала от инфантерии П.А. Плеве начал наступление с целью разгрома 8-й германской армии. Тяжелое для обеих сторон сражение завершилось победой русских войск, которые выровняли свой фронт в Польше, отбросили 8-ю германскую армию за линию государственной границы и освободили город Прасныш. В плен попало 14 тысяч германских офицеров и солдат, в качестве трофеев русским достались 42 орудия и 96 пулеметов.

Но и наша армия понесла крупные потери. Не избежал их и 83-й Самурский полк — лишь по итогам одного-единственного дня 23 февраля 1915 года в ротах самурцев осталось по 10 человек, в 25 раз меньше комплекта. Боевое крещение Риммы оказалось тяжелейшим, но она с честью справилась с ним и вскоре делилась с родителями в письме: «Письмо ваше порадовало, потому что вы успокаиваетесь. Бой — громадный бой, эти двое суток невеселых — уже прошел. Как будет приятно вернуться домой. Ведь будет сознание, что сделала что-нибудь, помогла. Ведь, например, 22, 23, 24 февраля — за эти дни, я могу смело сказать, сделала больше, чем в госпитале за долгое время. Чувствую себя хорошо… Несу обязанности фельдшера. Мое дело — перевязка и больше ничего. Правда, перевязочный пункт находится недалеко от позиции, но всегда в безопасности — в прикрытом месте. На меня не смотрят здесь как на женщину, а видят сестру милосердия, заслуживающую большого уважения… Обед здесь и солдатский очень вкусный. О тепле — располагаемся в крестьянских избушках… Вернусь к вам здоровая и удовлетворенная. Ведь как приятно сознавать, что в этом большом деле приносишь пользу. Молюсь Богу, чтобы Он сохранил мое здоровье. Опасность далеко от меня, ее нет… Вчера мне было объявлено исполняющим временно [обязанности] командующего полком, что я буду представлена за дела 23—25 февраля к Георгиевской медали на Георгиевской ленте. Только, ради Бога, никому ни слова».