Герои Первой мировой - Вячеслав Бондаренко

Путь Риммы лежал в Киев — именно там в штабе округа ей должны были оформить документы и направить в полк. Конечно, она просилась назад, в ставший ей родным 83-й Самурский, к этому времени отступивший из Польши в Белоруссию. Но по пути решила заехать в расположение 105-го пехотного Оренбургского полка, младшим врачом в котором служил ее брат. Владимир очень обрадовался Римме и приложил все усилия к тому, чтобы оставить ее в своем полку. Ее направили было в полковой лазарет, но девушка поставила условие — только передовая линия, иначе она уедет к самурцам. Скрепя сердце Владимир Иванов согласился. Римму назначили фельдшером 10-й роты полка.

В 105-м Оренбургском отношение к новой сестре милосердия с самого начала было самое теплое. Конечно, легче было и от того, что рядом находился Владимир. В начале сентября Римма писала родителям: «Мои хорошие, милые мамуся и папка! Здесь хорошо мне. Люди здесь очень хорошие. Ко мне все относятся приветливо… Дай вам Господи здоровья. И ради нашего счастья не унывайте… Чувствуем себя хорошо! Сейчас спокойно. Не беспокойтесь, мои родные. Целуем. Римма».

В 105-й Оренбургский полк, входивший в состав 27-й пехотной дивизии 31-го армейского корпуса, Римма Иванова прибыла в самом конце августа 1915 года. Тогда обстановка на полесском участке только что созданного Западного фронта в целом складывалась благоприятно для русской армии. Наступление немцев вглубь Белоруссии начало выдыхаться, наша армия то и дело контратаковала, навязывая врагу встречные бои. Не раз бывало так, что освобожденную деревню немцы тут же отбивали назад — с тем, чтобы через несколько часов снова бежать оттуда. Сводки с театра военных действий, публиковавшиеся в журнале «Разведчик», скупо сообщали:

«4 сентября. На фронте реки Щары германцы под прикрытием тумана на понтонах переправились через названную реку у фольварка Рыщица, южнее Слонима. Передовые части противника, наступавшие между Ясельдой и Припятью, появились в районе правого берега нижней Ясельды и гор. Пинска.

5 сентября. На Щаре во многих местах шли бои за переправы. У Поречья севернее Слонима наша артиллерия разбила неприятельский понтонный мост и большую часть его потопила, часть переправлявшегося противника была взята в плен. Переправившийся южнее Слонима у фольварка Рыщица противник был атакован нами. Противник, удерживая захваченное пространство на правом берегу реки, понес чувствительные потери. В районе южной части Огинского канала была отбита атака германцев на с. Соколовка; в штыковом бою большая часть германцев была переколота. С. Логишин, в этом же районе, занято противником».

Жарким на Западном фронте выдался и день 8 сентября. В ходе ожесточенного боя был освобожден недавно захваченный германцами городок Сморгонь, где в плен были взяты 4 вражеских офицера и 350 солдат. К востоку от города Лида немцы, переправившиеся было через реку Гавья, были отброшены назад. А в Полесье восточнее Огинского канала русские войска освободили от оккупантов села Речки и Лыща, причем были взяты пленные и захвачены несколько пулеметов. Отличился и 105-й пехотный Оренбургский полк. В этот день Римма отправила матери очередное письмо от своего имени и от имени брата. Это была совсем короткая весточка: «Чувствуем себя хорошо! Сейчас спокойно. Не беспокойтесь, мои родные. Целуем. Римма. 8. IX. 15».

Следующий день, 9 сентября 1915 года, 105-й Оренбургский полк встретил на окраине деревни Мокрая Дуброва, расположенной в Пинском уезде Минской губернии (ныне Пинский район Брестской области Беларуси). Погода была сырой и прохладной, зарядил дождь. С раннего утра немцы начали сильный артиллерийский обстрел позиций оренбургцев, в полковой лазарет один за другим начали поступать раненые. Римма не покладая рук перевязывала солдат. Брат умолял ее уйти с линии огня, но она не слушала. А может быть, и не слышала — было не до того. Ее 10-я рота готовилась перейти в контратаку.

В тумане, под настырной моросью, по сигналу командира роты цепь солдат поднялась из окопов. Римма, как и полагалось сестре милосердия во время боя, находилась в цепи, чтобы в случае необходимости оказать помощь раненым.

И тут произошло непредвиденное. Рота нарвалась на самую настоящую засаду — несколько хорошо замаскированных станковых «максимов». Первыми рухнули под пулеметными очередями шедшие впереди два офицера 10-й роты. Потом упал под пулями один солдат, другой, третий… Остальные, оставшись без командиров, начали растерянно оглядываться. Еще минута, и атака захлебнется. А немцы хладнокровно расстреляют роту в упор…

И тогда впереди поредевшей русской цепи показалась маленькая фигурка в сером холстинном платье с красным крестом на переднике.

— Братцы, за мной!..

Это было так неожиданно, что солдаты растерялись. А когда поняли, что на вражеские окопы бежит их любимая медсестра, рванулись за ней в штыки с громовым «ура». В атаку пошли даже тяжелораненые. Пулеметный огонь по-прежнему косил роту, но воодушевление оренбургцев было так велико, что вражеская позиция под Мокрой Дубровой оказалась захваченной через полминуты. Но никто в 105-м Оренбургском полку не радовался этой победе. В ходе боя Римма была смертельно ранена разрывной пулей в бедро… Ее последними словами стали «Господи, спаси Россию».

Весь полк оплакивал гибель своей любимицы. Больше всех горевал, конечно, ее брат Владимир, винивший в смерти сестры себя. В журнале боевых действий полка появилась запись: «В бою 9 сентября Римме Ивановой пришлось заменить офицера и увлечь за собой храбростью солдат. Все это произошло так просто, как умирают наши герои». 10 сентября павшую героиню отпевали в храме Святой Троицы села Доброславка, что в семи верстах от места, где погибла Римма.

Именно тогда, после отпевания, офицеры и нижние чины 105-го Оренбургского полка, потрясенные гибелью Риммы, приняли общее решение — просить Георгиевскую думу Западного фронта представить медсестру-героиню посмертно к ордену Святого Георгия 4-й степени. Эту просьбу поддержало командование дивизии. Командир 31-го армейского корпуса генерал от артиллерии П.И. Мищенко также высказался «за», прислав на имя Владимира Иванова телеграмму: «Покойной доблестной сестре Римме Ивановой при отправлении тела воздайте воинские почести. Почту долгом ходатайствовать о награждении памяти ее орденом Св. Георгия 4-й степени и зачислении в список 10 роты 105 полка». Но командиры дивизионного и корпусного уровня сами решить такой вопрос не могли. Ведь за всю историю страны, как мы помним, георгиевским кавалером была только одна женщина — основательница ордена Екатерина II. Как же отреагирует император?..