Древние тайны - Кир Булычев

Они стояли, лежали в воде, бродили по грязи так близко от Аркаши, словно все это происходило во сне. Так быть не может.

Ведь картинки, которые ты рассматриваешь, даже если они трехмерные, не могут передать правды. Потому что правда — это не картинка чудовища самого по себе, а ты — чудовище и окружающий мир.

Легкий теплый влажный ветерок дул Аркаше в лицо и доносил звуки и запахи болотистой низины, а также помогал летать комарам, слепням, стрекозам и мухам, которые себя чувствовали вольготно и жужжали, свистели, пищали, скрипели, чтобы Аркаше не было одиноко. Ветер шевелил сухие листья больших, с Аркашу, папоротников, и они шуршали и шумели. На острых коготках, как на каблучках, пробежала, лавируя между папоротниками, синяя, в желтую полоску ящерица. Бежала она на задних лапах, прижимая к груди маленькие ручки. Аркаша сообразил, что это не ящерица. То есть по-своему ящерица, но в то же время и маленький динозавр. Ведь ящерицы не бегают на задних лапах. За ящерицей ползла большая толстая змея. Аркаша хотел было отбежать в сторону, но Шпигли довольно спокойно сказал:

— Она на тебя внимания не обращает, и ты не обращай. А то от них не набегаешься.

Змея все ползла и ползла мимо Аркаши и становилась все толще. А потом стала утоньшаться к хвосту.

Со стороны болота тянуло запахом гнили и мутной стоячей воды.

Аркаша смотрел, как динозавры лениво возятся в болоте, и старался вспомнить, как они называются.

Вот топает по мелководью камарозавр, у него такие толстые ножищи, что внутри каждой можно спрятать пароходную трубу…

— Не туда смотришь! — прервал мысли Аркаши Шпигли. — Ты правее, правее смотри! Вот это образина!

И в самом деле, к воде спускался брахиозавр. Он отличался от прочих динозавров своей невероятно длинной шеей и тем, что не тянул ее вперед, как диплодоки, а поднимал к самому небу, так что с высоты шестиэтажного дома его махонькие глазки видели на много километров вокруг. Конечно же такие брахиозавры были больше всего похожи на жирафов, только без шерсти и с длинными хвостами.

Два брахиозавра что-то не поделили, они сблизились и принялись реветь, словно ветер в узком ущелье. Они раскачивали шеями и, видно, ругались так, что все остальные динозавры в долине прекратили жевать и замерли, глядя на этот скандал.

Аркаша никак не ожидал, что динозавры могут так ссориться, а тем более так громко шуметь.

— Ты еще мало что слышал и видел, — заявил Шпигли. — Некоторые тут так умеют реветь — за сто километров слышно. А что касается характеров… брахиозавры — самые мирные создания в этой луже.

— А что же они ссорятся?

Шпигли не ответил; может быть, мозг этих чудовищ был таким маленьким, что Шпигли не удалось его отыскать?

А брахиозавры тем временем умудрились так переплестись шеями, словно намеревались сплестись в косичку. Запутаться они запутались, стали рваться, чтобы разойтись, но никак не могли догадаться, как это сделать. Зрелище было бы смешным, если бы не страшные размеры динозавров и не рычание, которое они издавали.

Вода в болоте взбаламутилась, и те из динозавров, которые искали что-то в тине, подняли головы — видно, ожидая, пока муть осядет.

На шум откуда-то прилетели птеродактили и стали кружиться над водой.

— Смотри, — сказал Шпигли, — сейсмозавр идет, наверное, ему помешали.

Аркаша увидел, что к драчунам приближается ящер, по сравнению с которым они кажутся детишками.

Сейсмозавр решительно переставлял толстенные столбы ног, раскачивал бесконечно длинной шеей и громко ухал — видно, пугал драчунов или оповещал о своем приближении.

— Я счастлив, — вдруг сказал Аркаша.

— Счастлив? — Шпигли умел читать мысли, но человеческие чувства не всегда ему были понятны. — Что случилось? Динозавры подрались?

— Понимаешь, я вижу собственными глазами то, что не только представить, но и в сказке вообразить невозможно!

— Мало ли что! — ответил Шпигли, которому было обидно, что он не испытывает счастья, а какой-то обыкновенный мальчишка испытывает. — На Паталипутре есть дракон, который такого динозавра как ягодку проглотит.

— Ну что ж, — сказал Аркаша. — При первой возможности слетаю на Паталипутру. И посмотрю.

— Ну, может быть, не как ягодку… но обязательно скушает, — сказал Шпигли, и Аркаша догадался, что его браслетик может немножко привирать. Это было даже смешно.

— Я думаю, — сказал Аркаша, глядя на сейсмозавра, — что его так назвали потому, что сейсмология — это наука о землетрясениях. А когда такой динозавр идет по земле, она дрожит.

— Может быть, — ответил Шпигли. — Я не задумывался.

— Тогда скажи мне, — попросил Аркаша, — зачем природе такие невероятные гиганты? Ведь ничего не бывает случайного.

Шпигли задумался. Словно пропал. Потом вдруг запищал мыслями в мозгу Аркаши:

— Я думаю, что на Земле слишком долго стоял мирный, теплый, ровный климат, слишком много было мелких, богатых пищей болот и озер, даже горы им не мешали. И вот за миллионы лет деревья выросли до небес, а за ними выросли динозавры. Может, они потому и вымерли, что привыкли быть господами. Никто не смел им сказать: хватит расти!

Брахиозаврам надоело бороться, наверное, они устали. Они распутали жирафьи шеи и тут же забыли друг о дружке — и побрели в разные стороны, пригибая растущие по берегам пальмы и срывая с них листья.

Сейсмозавр — король болот — медленно шел, вытаскивая из тины толстые ножищи и кивая своей маленькой головкой.

Тут он увидел что-то вкусное и наклонил голову к воде.

И вдруг вода взбурлила.

Из нее выпрыгнул крокодил — самый настоящий, из стихотворения Корнея Чуковского, только такой большой, что, наверное, не поместился бы в широкой египетской реке Нил.

Гигантские челюсти крокодила распахнулись и сжались на шее динозавра. И хоть крокодил был очень велик, динозавр конечно же мог раздавить его одной ногой.

Он и попытался это сделать, но крокодил уже мчался прочь, поднимая буруны воды.

Динозавр остановился и продолжал покачивать шеей…

— Стой! — закричал Аркаша. — У него нет головы!

— Раз крокодил откусил ему голову, — согласился Шпигли, — значит, у него нет головы.

Между тем динозавр медленно побрел прочь…

— Так не бывает! — воскликнул Аркаша. — Он же безголовый!

— Ты же видел, какая у него маленькая головка, — сказал Шпигли. — В ней, конечно, есть мозг, но главный мозг у него в спине… И пока динозавр сообразит, что его убили, он еще погуляет. Только вот кушать ему нечем.

Аркаша еще долго продолжал следить за удаляющимся безголовым чудовищем.

Аркаше досаждали комары и мухи, которые норовили сесть на него и цапнуть — кровопийцы они были ужасные.

— Кого им, кроме меня, жрать? — спросил Аркаша. — Ведь если динозавры пресмыкающиеся, значит, они холоднокровные, правда? Чего с них комарам взять?

— Теперь ученые так не думают, — откликнулся Шпигли. — Судя по нашим экспедициям, многие динозавры были теплокровными, как и ты, мой мальчик. Иначе бы они не могли быстро двигаться. Ведь ты знаешь, что у лягушек или ящериц, а тем более у черепах кровь такая же, как окружающая температура. Как в стакане с водой, оставленном на столе. То-то змеи и ящерицы на зиму засыпают.

— Но крокодил может кинуться на жертву! — возразил Аркаша.

— И крокодил, и змея, и ящерица. Но стоит жертве убежать, как змея успокаивается и замирает. Холодная кровь не позволяет трудиться. Прыгнул, догнал, сожрал и переваривай. Не догнал сразу, жди следующую жертву.

Надвинулись серые тучи, по водной глади озерец и проток заколотили капли дождя.

— Давай уйдем, — сказал Шпигли. — Разведку мы с тобой совершили, а простужаться — не в наших интересах.

— А куда мы пойдем?

— Я думаю — в нашу пещеру. И переждем дождь.

Они пошли обратно. Дождик был теплый и ласковый, он зарядил надолго.

— К рассвету погода разгуляется, — услышал Аркаша мысли Шпигли. — Во мне вживлен микробарометр, я не ошибаюсь. И тогда мы с тобой продолжим путешествие. А сейчас у тебя слишком много впечатлений. Лучше полежи с закрытыми глазками и постарайся еще раз пережить свои приключения. Это приятно и поучительно.

Глава седьмая

Космический бой

Когда они поднимались сквозь заросли хвощей и папоротников к пещере, Аркаша понял, что очень устал.

«Наверное, переволновался», — подумал он. Бабушка Аркаши всегда считала излишнее волнение причиной всех болезней. Если у мальчика болел живот, она сразу спрашивала: «Ты сегодня волновался?» Старший брат Аркаши Илья отлично умел пользоваться слабостью бабушки. Если ему очень не хотелось идти в школу или ехать на дачу, чтобы полоть морковку (дедушка верил в живительную силу огородного воздуха!), то он говорил вслух: «Что-то я сегодня волнуюсь! Может быть, давление атмосферы неправильное?»