Чужая боль - Эльмира Нетесова

— Саша, скорее, сейчас будет ливень и гроза! Быстрее в деревню! — кричали девки.

Все сбились в одну кучу в телеге. Кобыла шла неспешным шагом. Но, как только по ее спине ударили первые крупные капли, кляча припустила в деревню бегом. За нею вторая решила не отставать. Люди в телеге укрылись брезентовками с головой, прижались друг другу в сплошной комок.

За дорогой и клячей следил Сашка. Со спины его укрыли девчата. Зато впереди промок насквозь тут же. Ни единого сухого клочка одежды на нем не осталось. Человек поторапливал лошадь. Она старалась изо всех сил. Она вздрагивала от оглушительного удара грома, от каждого разрыва ослепительной молнии и неслась по дороге, не глядя под ноги. Ей тоже хотелось поскорее попасть в конюшню, в свое стойло, где гроза уже не страшна. Девки ухватились за телегу, за Сашку, друг з друга, визжали от сильных ударов грома и меч тали скорее попасть в чью-нибудь хату, под крышу, и там переждать грозу.

Вот на пути первый дом — Ксюшки, девки горохом высыпались из телеги, помчались к крыльцу без оглядки, Сашка погнал лошадь на конюшню, уже полностью открытый ливню и грозе. Домой он вернулся мокрый насквозь.

Анюта ждала его у окна, дрожа от страха.

— Вот это гроза! Я такой никогда не видела. Даже дом дрожал от грома. Во! А как льет. Я во двор боюсь выйти, страшно, да и в канаву может смыть. По двору настоящая речка бежит. Знаешь, мне никого не надо было в сарай загонять, все сами со двора убежали и попрятались по углам. Я только двери закрыла, поняла, что-то будет. И только крюк набросила, за дверью как грохнуло, я описилась со страху.

— Не бойся, тут, как все говорят, гроза случается часто. Придется привыкать. Вон видишь, уже за окном светлеет, хоть на работу возвращайся. Но смысла нет. Времени мало осталось.

— Пап! Если б ты не пришел, я пошла бы тебя искать. Не знаю, где нашла б. Но без тебя домой не вернулась.

— Зайчонок мой! Не надо так за меня бояться. Я уже большой. А тебе в доме бояться нечего. Не стоит меня искать, сам приду. Ты уже большая, не надо грозы бояться. Пережди ее дома, — советовал Сашка.

— А дома одной страшно. Все грохочет, сверкает, дрожит. Кто-то в углах скребется, пищит, наверное, мыши завелись, надо кошку принести.

Самой не будет так страшно, — говорила Анюта, пытаясь сдержать дрожь.

Сашка выглянул в окно. Ливень кончился, гроза улеглась, и небо опоясала цветастая, яркая радуга.

— Анюта, посмотри на это чудо!

— А что это?

— Радуга! Ее в Сургуте не бывает.

— От чего она взялась?

— Радуга часто после грозы появляется. Как мост между землей и небом.

— Какая красивая! А можно мне ее руками потрогать. Она совсем близко.

— Нет, дочурка, радуга высоко. Видишь, всю деревню обняла. Старые бабки говорят, кто под радугой пройдет, тот счастливым и здоровым целый год проживет, — вспомнил Сашка бабкину сказку.

— А я тоже хочу счастливой стать…

— Анютка! Ты опоздала, радуга уже погасла. Жди другого раза, — успокаивал дочку.

— К нам дядя Ваня приходил. Поесть принес. Только я уже поела. Картошку почистила, сварила и с молоком навернула. Тебе оставила. Вкусно получилось. Я в другой раз еще что-нибудь придумаю. А знаешь, недавно бабушка из города звонила. Все спрашивала, где ты и как мы устроились в деревне? Я ей про все рассказала, а она почему-то плакала. Называла все дурной затеей и говорила, что будет подыскивать нам место в городе. Не знаю, почему ей деревня не нравится?

— Никуда мы отсюда не поедем, — переодевался Сашка в сухое. Едва застегнул брюки, в дом девчата влетели стайкой:

— Ну, что командир! Как прикажешь? На работу идти? Ведь целый час до конца! Что буде делать?

— Куда на работу? Пока запряжем, доедем снова разворачивай оглобли. Только вымажем- ся, как черти! Сегодня никуда. А завтра, вот на такой случай, палатку с собой прихватим. Переждем грозу на месте.

— Оно верно. Чем вот так удирать, лучше переждать. На сенокосе в стогах, в копнах от дождя прятались и ничего, все живы и здоровы остались — согласились девки.

— А зачем нам палатка? Шалаш сообразим. И легко и просто и бросить не жаль.

— Зато бабки сплетни распустят. Уж чего только не услышим о себе. Иль забыли? Бабам, едри их мать, все своя молодость мерещится. И нас по ней меряют. Помните, как на лугу, на выпасе, шалаш поставили на случай дождя. Ну, и прихватил вот так же ливень. Мы с пастухом Алешкой переждали там непогодь. А доярки обоих с говном смешали. Чего наплели, вспоминать неохота. Будто фонарь у ног держали. Все ждали, когда от пастуха рожу. Так и не дождались.

— Там вы вдвоем были. Здесь много. Всех одной веревкой не свяжешь. И Сашки на пятерых не хватит, — хохотнула Ксюшка.

— Это, как сказать! Если сытый и невымотаный, справлюсь со всеми, — рассмеялся человек шутя.

— Ловим на слове!

— Нет, Сань, ну, разве не обидно! Пастуху уже шесть десятков лет. А его ко мне приклеили. Он мне не то в отцы, в деды годится. Так обидно было! — вспомнила Ксенья.

— Да ну их ко всем чертям! Как сами со скотниками на ферме шалят, им никто не указывает!

— Да брось, они все старые!

— Ага, старые! Каждая с молодыми грехами!

— Сашок! А Иван Антонович шею нам не на-мылит за то, что час не доработали?

— За это я отвечаю…

— Он давно хочет избавиться от нас.

— Не знаю, как в других местах, но на дороге отменно справляетесь. Не знаю, как дальше пойдет, но сегодня без единого замечания управлялись.

— Саш, ну, коли рабочий день закончился, давай по рюмашке раздавим. Оно и за знакомство не вредно принять. Уж такой у нас обычай, всякое событие отмечать. Ты не суетись. У нас все с собой, — сели к столу.

— Девчата, застолье не получится.

— Почему? Рабочий день закончился. Имеем право! Сам говорил.

— Он брезгует с нами пить!

— Выделывается!

— Мы для него быдло деревенское.

— Девчата, я вообще не пью, ни по какой погоде и ни с кем. Нельзя мне! Слово дал в рот не брать!

— А этот случай исключительный!

— Нет! Не получится!

— Да ты что? Не мужик? Мы по рюмке!

— И глотка не могу! Или вам охота получить неприятность и меня опозорить? Иван Антонович увидит, всех одним коленом выкинет из хозяйства. Уберите бутылку со стола.

— Так что? Всухую станем ужинать?

— Придется привыкать. Я выпивших баб н уважаю!

— А как в деревне собираешься жить?

— Да как и все.

— Послушай, Сашок, ты из моралистов? Но ведь мы устали не хуже лошадей. Целый день грузили гравий. Потом разгружали, равняли, пресовали, промокли на дожде. Не каждый мужик бы выдержал такую нагрузку. Глянь, руки бутылку не держат, а ты мозги клизьмируешь. Не любишь пьяных баб! Мы к тебе как к другу пришли. А ты выделываешься.

— Я слово дал. И нарушать не стану. Так во всем. Не обижайтесь, девчата. Тут свой принцип. Сам не терплю брехунов. А и вы обещали завязать с буханьем. На вас, трезвых, смотреть приятно. Ну, неужель не можете без бутылки обойтись?

— Мы можем, но это неуважение к себе и к хозяину. Так нельзя. Надо традицию соблюдать.

— Какая традиция? Давайте без нее обойдемся. Зачем настроение портить, — увидел в дверях Ивана Антоновича:

— Вот как хорошо, все сразу здесь. Ну, что девчата! Дорога в двух местах сдала. Поплыла и вспучилась. Придется переделать, поспешили, не утрамбовали как надо. Или гальки мало положили, вот и не удержался шлак. Смыло его в канаву. Обидно до чертей. Небольшие участки, но смотрятся плешинами.

— Иван Антонович! Пахали, как ломовые кони. Ни руки, ни ноги до сих пор не держат.

— Они ни при чем. Я вбивал гальку и шлак. Выходит где-то просмотрел. Завтра исправлю. К девчатам нет никаких претензий. Работали без отдыха и перекура. Даю слово, не все мужики выдержали бы эту нагрузку. Они — женщины. Я удивлялся их выносливости, — сказал Сашка.

— Это хорошо, что у наших баб закалка есть. Но не перехвали. И завтра промоины исправьте. А вообще получается неплохо. Дорога совсем иначе смотрится. И транспорт на себе прекрасно держит. Я по ней на грузовике проехал. Нормально, нигде, ничего.

— Рано! Ей улежаться надо.

— Завтра каток пришлю. Вот этот спрессует! И вам меньше мороки. Я его выпросил на пару дней в поселке. Вы только возить успевайте. Сам Мишка приедет. Уж этот укатает намертво. И асфальт не потребуется, враз под брусчатку нарисует!

Девчата попритихли. Глянули на Настю. Та стояла, отвернувшись к окну, и сделала вид, что не слышит разговор.

— А вы, девчонки, чего расселись? Помогли бы человеку полы помыть, ужин приготовить, рубашку простирнуть. Ведь не барыньки, а Санька холостой. Глядишь, какую-нибудь присмотрит, — подморгнул Антонович.

— Нет. Не приглядит!

— Почему?

— Он из непьющих!

— Отказался с вами выпить?

— Мы после ливня продрогли. Трясло, как собачат. Да и устали зверски. А он ни в какую. Не-ет, с таким кашу не сваришь! С ним средь лета замерзнешь.