Ты и Я - Сводные (СИ) - Сью Ники

В один из дней он притащил ей пончики. Между прочим, очень даже вкусные пончики (судя по слухам), и очень дорогие. Их выпекали в новой кондитерской, которую открыл какой-то местный папик для своей очередной женушки. Вот она и привезла повара из дальних стран. Народ так и шептался на тему этих вкусных пончиков. И Саша решил, почему бы не порадовать девчонку. Увидит и упадет. Однако Лисицына не просто не упала, а еще и высказала, что не любит, видите ли, пончики. Пришлось отдать Семе с Игорем, потому что сам Беляев тоже не любил. Он вообще сдобу ел не особо часто.

В другой раз Саша решил, подарит цветы. Печенное не все любят, а вот цветы… тут ни одна девушка не устоит. Пришлось на другой конец города на такси ехать утром за розами. Из-за этого Беляев особенно злился. Про цветы идея в голову ему пришла утром, а доставка только с десяти почему-то. В итоге, голодный, взмыленный, но с охапкой алых шапок, Сашка подкатил к воротам школы. Стоял весь такой красивый, с широко расправленными плечами, ну прям молодой орел. Сам собой ужасно гордился почему-то. Представлял, как Лисицына глаза округлит, а потом и на шею к нему кинется. Верно. Любая бы кинулась. Да он бы и сам кинулся, как устоишь перед таким вот мужчиной.

Однако и тут Дашка не оценила стараний. Посмотрела как-то с опаской, а потом и вовсе заявила, куда она денет этот букет. Зачем он вообще ей нужен в школе утром. Беляев тогда психанул знатно. Выбросил цветы в канаву, и весь день пытался держать себя в руках, а то бы точно кому-нибудь по фейсу проехал.

Рожков, конечно, не смог пропустить мимо этот эпизод. Да и все эпизоды. Твердил каждую перемену, что дело гиблое и Дашка Беляеву не по зубам. Саша злился, но больше всего он задавался вопросом, как мог не угодить такой серой мыши. Да она и взгляда его не стоит, да любая другая на ее месте от счастья прыгала. Что вообще не так с этой Лисицыной. И вот это упадническое настроение, подпорченный внутренний баланс, убивал напрочь все. Беляев даже девчонкам в свиданиях обещанных отказывать начал. Потому что все его мысли заняла проклятая мышь. Проиграть спор Саша не мог. А как заставить Лисицыну пасть к его ногам тоже не знал. Она ведь с ним и разговаривать не хотела, чего уж там. Обходила стороной, как прокаженного. Нет, может тут и без Наташки не обошлось. Эта принцесса его не особо сетовала. Она вообще очень прямолинейная и себялюбивая. Наговорила гадостей наверняка, а теперь попробуй разбей стену из словечек. Только выбора особо нет.

Вот и сегодня Беляев решил не упускать день, потому как лишняя возможность не валяется на дороге. Заприметил Дашку, идущую к воротам, да еще и одну, так сразу весь собрался, подбородок задрал, улыбку натянул. В общем, режим красавчика активировал на полную катушку. Только Лисицына опять заднюю включила.

— Постой, куда ты вечно бежишь? — Беляев догнал девчонку, наклонился и с присущим ему обаянием подмигнул. А Даша глянула так, словно бомж к ней клинья подбивал, а не красивый парень.

— Домой спешу. — Сухо отозвалась она. Отмахнулась, как от мухи назойливой. Но нет! Надо брать напором. Хотя, когда это Саше приходилось брать напором? Да он только глазками стрельнет, и девчонки уже сразу подбегали. С формами, между прочим. Опытные. И до возбуждения между ног, привлекательные. Не то что Лисицына. У той на лице написано было «никогда и ни с кем».

В итоге, увязался Саша за Дашкой почти до самого ее дома. Говорить пытался, шутить, комплименты откидывать. Да только не клеилось ничего. Девчонка либо молчала, либо отвечала без особого энтузиазма. Прям игра в одни ворота. Как будто сам себе пас даешь и сам отбиваешь. А потом Лисицына резко остановилась. Так неожиданно, что Беляев чуть не влетел ей в спину.

— Бабуль! — закричала внезапно Даша и, позабыв, про красивого спутника рядом, побежала в сторону мусорной урны. Там, и в самом деле, сидела пожилая женщина. Она перевязывала картон на тачке, но заприметив девчонку, подняла голову и улыбнулась. Беляев не сразу понял, в чем дело, однако продолжил сидеть на хвосте.

— Милая, снова встретились с тобой! — воскликнула бабушка.

— Давайте я вам помогу, такая махина, — предложила Лисицына. Впервые за все время, что они шли с Сашей, девушка настолько эмоционально заговорила. Оказывается, и голос у нее звонкий, и кричать она умеет.

— С ума сошла, милая? Тут около двадцати килограмм.

— А вы еле спину разгибаете, — не унималась Дашка в своей помощи. Беляев же молча стоял рядом. Умом он понимал, что пора бы уходить, а с другой стороны, как-то неудобно посреди разговора встревать. Итак, Лисицына о нем явно не особо хорошего мнения, а если сейчас свалит, то она его точно шарахаться будет.

— Тебе еще детей рожать, а мне уже можно все: и тачку, и в горку. — Лучи солнце попадали на лицо пожилой тетечки, и морщинки вокруг ее маленьких впалых глаз особенно выделялись. Сколько ей, подумал Сашка, вроде не особо старая, а по мусоркам лазит. Неужели детей нет, неужели внуков нет, чтоб вот так.

— У меня силы хоть отбавляй! — воскликнула Лисицына, и загнула руку в локте, пытаясь показать невидимую гору мышц. Беляев и сам не понял, как улыбнулся. Странная она эта Дашка. Явно же бабка не особо хочет помощь принимать, чего так настаивать.

— Нет-нет-нет! Не позволю, — женщина схватила старыми дряхлыми пальцами ручку тачки, намекая, что не отдаст телегу. Потом немного склонила голову и посмотрела на Сашу. Он постарался выдавить улыбку, но этот ее взгляд, ух аж капельки пота под майкой выступили от него. Лисицына тоже вдруг повернулась, и, кажется, в этот момент ее мысли и мысли бабульки сошлись в унисон.

— Саш, — впервые за все их знакомство Дашка обратилась по имени. И прозвучало оно из ее уст как-то удивительно, вот как если увидеть большое пушистое золотистое дерево по среди серого города. — Тебе ж не чего делать? Да?

— Эм… ну… это… — Беляев и не знал, как повести себя. Он в такой ситуации оказывался впервые. И айкью под сотню иметь не надо, чтобы понять к чему клонит девчонка.

— Ну так? Поможем бабушке? — это был не вопрос, понял Сашка. Если он откажется, то и спор проиграет, и собственную гордость потеряет. С другой стороны, от коробок несло тухлым рыбным запахом, а местами они были чем-то запачканы. Беляев опустил голову, прошелся по своим дорогим шмоткам глазами. Недавно только упаковался, еще и недели нет. И если сейчас решится помогать с этим вонючим мусором, потом придется выбросить вещи. Хотя не это особо страшило. Вдруг кто увидит его. Самого Сашку, сына важной шишки, помогающего тащить картон. Отец его потом сожрет. Да что отец? Беляеву и самому будет не особо в глаза знакомым смотреть, как репутацию отмыть после такого. Дурацкий спор. На такие жертвы приходится идти ради него.

— Да не стоит, милая. Друг твой вон в каком красивом наряде, куда ему помогать мне. Ничего, — отмахнулась бабулька и у Беляева аж под ложечкой засосало. Неприятно стало. Почему только не ясно.

— Я… помогу, — выдал Саша, сам не веря в то, что сказал.

Дашка хлопнула в ладошки, и с довольным видом взглянула на бабушку. Та тоже, кажется, была рада такому исходу. Только вот Саша был не особо рада. Он бы лучше два раза пробежал марафон, чем тащить вонючий мусор. Но в этом соревновании заднюю давать нельзя. Поэтому стиснув зубы, и стараясь особо не вдыхать благоухающий запах, Беляев взялся за ручку телеги.

Толкать пришлось в горку, и не пару минут, как представлял Сашка, а целых пятнадцать минут. Дороги еще такие убитые, тачка то и дело подпрыгивала, приходилось придерживать руками коробки. На ступеньках, таких же еле живых и едва ощущаемых, вообще пришлось поднять груду мусора и пронести на себе любимом. На отрез железная конструкция на колесиках отказывала взбираться по такому маршруту.

Дашка же с бабушкой убежали вперед. Шли себе под ручку, мило ворковали о чем-то, иногда смеялись. Ни разу не оглянулись, не спросили, как там дела, не помер ли от вони парень. Беляев злился то на себя, то на Лисицыну, то на бабушку. Но больше всего он, конечно, переживал, что его такого вот отважного спасателя кто-то заметит из знакомых. Оглядывался, глазами ловил прохожих. Однако, к счастью, никого по пути не встретил, разве что местную шпану, да те его не знали, как и он их.