Пилот «Штуки». Мемуары аса люфтваффе. 1939-1945 - Ганс Рудель

Эти мысли занимают меня, когда я лечу на очередной боевой вылет к крепости красных. Район города, что еще находится в руках Советов, начинается сразу на восточном берегу Волги, и каждую ночь русские получают через Волгу все необходимое для Красной армии. Жестокие бои идут за жилые кварталы, за каждый погреб, за кусок заводской стены. Нам приходилось бросать бомбы с большой точностью, поскольку наши солдаты находятся всего в нескольких метрах в другом подвале или за другой стеной.

На наших фотографических картах города хорошо различим каждый дом. Каждому пилоту давали карту с точно отмеченной красной стрелкой целью. Мы поднимаемся в воздух с картой – и долго не можем сбросить бомбу из-за того, что трудно определить положение цели и расположение наших собственных войск. Когда же мы пересекаем западную часть города, что находится в руках наших войск, мы видим спокойствие и почти обычное дорожное движение. Все, в том числе и гражданские, неторопливо двигаются по своим делам, словно город не пересечен линией фронта. В западной части города остался небольшой квартал близ Волги, где засели русские и где наши войска ведут самые яростные атаки. Часто русские зенитки замолкают в полдень – по всей видимости, потому, что иссякают снаряды, переправленные сюда через реку ночью. На другом берегу Волги иваны взлетают с нескольких истребительных аэродромов в попытке сорвать наши атаки на русскую часть Сталинграда. Они редко преследуют нас над нашими позициями и обычно поворачивают назад, как только мы пересекаем линию фронта. Наш аэродром расположен недалеко от города, и при полетах в строю нам приходится делать один-два круга, чтобы набрать нужную высоту. Этого достаточно, чтобы советская воздушная разведка предупредила свою противовоздушную оборону. Я ни часа не провожу без своего звена – битва вступает в решающую фазу, мы чувствуем это инстинктивно. Здоровье меня сильно подводит, но доложить о болезни не могу, поскольку меня бы отстранили от командования, и этот страх придает мне новые силы. Через пару дней, в течение которых я ощущаю себя скорее в Гадесе, царстве теней, чем на земле, я начинаю постепенно восстанавливать силы. В это время мы совершаем вылеты на северный участок фронта, где наши войска вышли к Дону. Несколько раз мы атакуем цели около Бекетовки. Здесь зенитный огонь особенно силен, и потому каждый вылет труден. Согласно показаниям пленных, расчеты зенитных орудий здесь состоят исключительно из женщин. Когда наши пилоты утром получают приказ вылететь к Бекетовку, они всегда говорят: «Сегодня отправляемся на свидание к зенитчицам». В этих словах нет иронии, поскольку каждый, кто летал туда, знает, как точно они стреляют.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Видимо, имеется в виду «СБ», похожий на американский бомбардировщик «мартин». (Примеч. пер.)

2

Эти слова Руделя противоречат его же утверждению, что советские укрепления шли на сотни километров в глубь советской территории. Укрепления в тылу создаются не для нападения. (Примеч. пер.)

3

У автора так. (Примеч. ред.)