Кощеевич и война - Алан Григорьев

— Скажи, что тебе удалось пленить Кощеевича! Это была бы лучшая новость за сегодня.

— Увы, не в этот раз, — помрачнела Радмила. — Радосвет у тебя?

— Уехал ещё днём.

— Куда?

— В Светел град к отцу.

— То-то я смотрю, в его шатре темно…

Яромиру стало немного обидно. Выходит, сестра в первую очередь к Радосвету помчалась и только потом к родному брату. Пришлось мотнуть головой, прогоняя глупые мысли.

— А что случилось-то?

— Беда… Кощеевич пленил Весьмира. Выкуп просит. Ну то есть ещё нет, но непременно попросит, А я боюсь… — Радмила огляделась по сторонам и предложила: — Так. Пойдём-ка лучше внутрь.

Они вошли в шатёр, а Вьюжка остался снаружи, мысленно сообщив хозяину: «Я посторожу». Симарглы всё понимают. Порой даже лучше людей.

Яромир приготовился к нагоняю: сейчас сестра увидит беспорядок, заохает, начнёт его журить. Но Радмила не сказала ни слова. Судя по хрустнувшему под её сапогом осколку, даже не заметила, что что-то не так.

— Не стоит говорить там, где нас могут услышать.

— Понимаю, — кивнул Яромир. — Царь Ратибор может не захотеть платить.

— Он не любит Весьмира, ты же знаешь. Скорее, терпит. Потому что тот полезен в сражениях.

— Так война ещё не закончена, — пожал плечами Яромир. — Наш царь порой э-э-э… излишне придирчив, но он всё-таки не дурак, чтобы разбрасываться могущественными союзниками.

— Не уверена, что он до сих пор считает Весьмира союзником. — Радмила понизила голос до шёпота. — Знаешь, в прошлый раз, когда я была в Светелграде с донесением, я получила приказ. Личный.

— О, это большая честь!

— И ответственность, да-да, знаю. Вот только приказ был следить за Весьмиром. Царь его подозревает.

— В чём?

— Да во всём подряд. Ты же знаешь, какой он… Эх! — махнула рукой девушка. — Вот я и подумала сперва-наперво к Радосвету обратиться. Чтобы он перед отцом замолвил словечко за Весьмира. Чародей нам нужен. Без него эту войну точно не выиграть.

— Знаешь, у Радосвета с царём последнее время тоже разлад. — Яромир поднял перевёрнутый табурет, отряхнул его и предложил сестре присесть. — Хочешь чаю горячего?

Он только сейчас заметил, что Радмила зябко кутается в плащ с меховым подбоем, а губы у неё аж посинели от холода. Дождавшись кивка, он развернул вышитую салфетку-самобранку. На ней появились две дымящиеся чашки и блюдечко с малиновым вареньем и парой небольших деревянных ложечек. Немного уюта посреди вечной разрухи и холода. Такой стала их жизнь, когда Кощеевич вморозил родителей в колдовской лёд. Всё разделилось на «до» и «после».

— Они отец с сыном. Помирятся. — Радмила отхлебнула чаю и затрясла головой. — Ух, горячо!

— Хочется верить. Но царь очень недоволен. Так что сперва Радосвета ждёт суровая взбучка.

— Один из нас должен поехать за ним! Если выехать с утра, можно успеть нагнать его в дороге.

Яромир хорошо знал этот тон. Он означал, что сестра уже всё решила, спорить с ней бесполезно. Но всё равно всякий раз спорил.

— Ты не можешь оставить лагерь. Не сейчас, когда войска Кощеевича так близко. Ты же Северница! Одно твоё присутствие воодушевляет людей.

— Тогда поезжай ты.

— Я тоже не могу. Мне велено встретить нового воеводу. Слыхала, что Веледара назначили?

— Слыхала. И совсем этому не рада.

— Вот и ребята Баламута тоже не рады. Уеду — начнутся раздоры меж своими. Этого нельзя допустить.

— Я могу за ними присмотреть. — Радмила отставила чашку. Между её бровей залегла упрямая складка, делавшая девушку похожей на мать.

— Спасибо, но это моя забота.

— Пока мы тут с тобой препираемся, Весьмир в плену у Кощеевича сидит. Думаешь, его там вареньем кормят? — фыркнула сестра, зачерпывая малину ложечкой. — Коли не хочешь ехать сам, пошли кого-нибудь из своего отряда. Кому и ты, и Радосвет доверяете?

— Таких нет. — Ком снова подступил к горлу.

Из тех, кто остался, Душица наказана за своенравие. Её братья ранены. Да и не стал бы Яромир сейчас с ними связываться. Что Мох, что Соловей сестре в рот смотрят. Что она скажет, то и делают. «Прям как я», — мелькнула в голове жгучая, как горчичное семя, мысль.

— Тогда пускай решает судьба. — Радмила порылась в поясном кошеле и добыла серебряную монетку. — Кинем жребий, брат!

Яромир всё ещё сомневался. Судьба ведь не всегда бывает благосклонна. Может, не стоит её искушать? Он открыл рот, чтобы возразить, как вдруг снаружи громко и протяжно взвыл Вьюжка.

— Я пойду посмотрю, что там.

Спасибо симарглу, дал повод ускользнуть. Яромир откинул полог шатра, вгляделся в ночную темноту и обомлел. Перед ним стоял Горностай собственной персоной.

— Здрав будь, старшой. Звал?

Глава шестая В навьем плену

Май был, как всегда, недоволен. Всю дорогу ворчал: мол, ты правда собираешься везти в наш лагерь этого подлеца? — и кивал на Весьмира. Дивий чародей сидел позади Лиса, беззаботно болтал ногами и мурлыкал под нос песенку. Княжич самолично связал пленника, заставил сесть на Шторм-коня задом наперёд, ещё и руки к седлу прикрутил для верности, а Весьмиру всё было нипочём. Ишь лыбится, будто на пирушку собрался. Только в самом начале пути уточнил:

— Зачем это всё? Я же по своей воле сдался.

Но Лис шикнул на него, и чародей умолк.

На ворчащего Мая тоже можно было шикнуть, но ссориться не хотелось: ведь только благодаря хитрости советника им удалось выкрутиться из весьма щекотливой ситуации. А Лис даже не поблагодарил его. Ладно, ещё успеется…

Эх, вот бы сейчас