Княгиня Имеретии - Арина Теплова

когда-то она была влюблена в Серго, но теперь ее чувства к Амиру были совершенно другими. Во много раз ярче, насыщеннее, упоительнее. Все ее мечты, чувства, мысли были заполнены только Амиром. Только для него она одевалась по утрам, прихорашиваясь почти по часу у зеркала, чтобы он непременно оценил ее красоту. Теперь она всегда надевала только грузинские платья, зная, что ему нравится видеть ее в них. Только ради Амира она кусала свои губы, перед тем как зайти в столовую на трапезу, чтобы стать еще более привлекательной. И затем в столовой или гостиной старалась невозможно прямо держать спину, чтобы он видел, как она грациозна и имеет идеальную осанку. Только ради него, ложась вечером после ванны в постель, она не надевала чепец на голову, а распускала свои длинные густые волосы, подолгу расчесывая их, чтобы ее русые пряди начали переливаться золотом. Ведь она знала, что Амиру нравится подолгу перебирать пальцами ее шелковистые пряди или зарываться в них лицом, шепча при этом о ее красоте и соблазнительности.

И теперь, чуть жмурясь от яркого солнца, Софья вдруг поняла, что неистово любит этого сурового властного джигита. Ее сердце забилось сильнее. Если бы по приезде в Имеретию, еще в мае месяце, ей кто-нибудь сказал, что она полюбит Амира Асатиани, она просто рассмеялась бы ему в лицо. Но теперь девушка ощущала, что именно Амир Асатиани смог сломить своим напором ее первоначальное сопротивление, согреть ее замерзшее от страданий сердце и зажечь в ее душе трепетное любовное чувство. Теперь Софья отчетливо понимала, что внешность мужчины была совсем не важна для нее, как она наивно полагала раньше. Ведь Амир не был красив. Совсем нет. Он был суров, неумолим и тверд, словно горы Грузии. Его внутренняя сила, его притягательная мужественность, сильный характер, его настойчивость, его страстность и умение настоять на своем теперь привлекали Софью неимоверно. Теперь она чувствовала, что именно этот мужчина может сделать ее счастливой, защитить от всех невзгод.

Именно с осознанием того, что теперь она любит Амира Асатиани, Софья, трепещущая и воодушевленная, решила пройтись по усадьбе, чтобы увидеть его. Все утро она с помощью Гиули прихорашивалась перед зеркалом: облачалась в красное грузинское платье, поправляя каждый волосок в заплетенных косах, желая увидеть Амира на завтраке, но он так и не появился там, как и ночью в ее спальне. Со вчерашнего утра она не видела его. Асатиани последние дни проводил совет за советом в своем кабинете и оттого вчера даже не пришел ни на обед, ни на вечернюю трапезу. Поэтому Софья безумно жаждала увидеть его сейчас и ощутить его сильные надежные объятия.

Глава VI. Грубиян

Она прошла по главной аллее, около цветников, намеренно осматривая джигитов из охраны князя Левана, стоящих неподалеку и надеясь увидеть Амира среди них, ведь ей доложили, что в кабинете его также нет. Но Амира не было видно. К ней подошел Даур, который заметил ее и заговорил. Мужчина выразил искреннее восхищение ее чудесным нарядом гранатового цвета и, призывно улыбаясь, спросил, что угодно молодой княгине. Даур был правой рукой Амира и главным сотником охраны поместья князя Асатиани. Темноволосый, смуглый, он имел поджарую жилистую фигуру и яркие карие глаза.

Смущенная его горящим взором, Софья все же решилась и поинтересовалась у сотника, не уехал ли из поместья Георгий Петрович, ибо не видела его уже два дня. Даур ответил, что Георгий Петрович сейчас у конюшен, осматривает обмундирование и лошадей прибывших со всего края джигитов.

Софья, немного успокоенная и печальная после заявления Даура, вновь долго гуляла по саду. И именно в том месте, где цветущий сад примыкал вплотную к конюшням, где, по словам Даура, находился Амир. Она то и дело пыталась разглядеть его высокую фигуру среди множества шумных мужчин в темных черкесках и мохнатых шапках, но не увидела его.

На обеде Амир также не появился. После двух часов Софья бродила по дому, изнывая от безделья, ибо была не в силах заняться ни вышиванием, ни рисованием, ни другими делами, подобающими княгине. Ее мысли были наполнены лишь им одним.

В какой-то момент на лестнице она повстречала Левана Тамазовича.

– Елена, вы кого-то ищете? – спросил пытливо старый князь.

– Нет, с чего вы это решили, Леван Тамазович? – тут же быстро встрепенулась Софья, пытаясь придать своему лицу беззаботное выражение.

– Мне так показалось.

– Я просто хотела прогуляться. Но Серго Леванович не захотел составить мне компанию.

Старый князь нахмурился и вымолвил:

– И чем же он так занят?

– Он удалился с секретарем Георгия Петровича в библиотеку, сказав, что им надо написать важные письма.

– Понятно, – недовольно проскрежетал князь и, бросив девушке дежурную фразу, прямиком направился в сторону библиотеки.

Когда Леван вошел в просторную комнату, наполненную высоченными стеллажами с книгами, он тут же устремил взор на сына, который сидел на диванчике в интимной близости с юношей. Молодые люди разговаривали, мило улыбаясь друг другу. Леван нахмурился сильнее. И Серго, заметив вошедшего, воскликнул:

– Отец?

Тито тут же вскочил на ноги, кланяясь.

– Выйди! – приказал старый князь, устремив мрачный взор на юношу.

Тито быстро засеменил к двери, извиняясь. Когда он вышел, князь приблизился к сыну.

– Сынок, я хотел поговорить с тобой, – важно начал Леван, внимательно посмотрев на молодого человека.

– Да, отец? – ответил Серго, вальяжно развалившись на диванчике.

Князь занял кресло напротив сына и строго сказал:

– Мне кажется, что ты слишком мало времени уделяешь своей жене.

– Но, отец, ты же знаешь, у меня много дел.

– Серго! – уже недовольно проскрежетал Леван Тамазович. – Я настаиваю, чтобы ты начал проводить больше времени с Еленой. Она скучает.

– И что же? Пусть больше гуляет да вышивает.

– Неужели ты не понимаешь?! У нее могут появиться поклонники! А это недопустимо! – повышая голос, заметил старик. – На днях я видел, как Георгий, твой брат, гулял с ней по саду, и мне показалось, что их прогулка слишком продолжительна. К тому же Елена постоянно держалась за его локоть!

– Но что же вы хотите от меня, отец? Я не могу полюбить ее. Ее общество не занимает меня.

– Ты не