Паутина соблазна - Дженнифер Хейворд

– Мне захотелось подышать свежим воздухом, – признала София.

Графиня подошла к перилам и поставила на них свой фужер с шампанским.

– Мы в Акафинии не очень приветливы с чужаками. Нам, конечно, выгоден приток иностранных туристов из-за тех денег, которые они здесь тратят. Но в конечном счете люди со стороны никогда не займут то же положение в обществе, как рожденные в нашей стране. – Глаза Софии расширились. Но Виттория подняла руку. – Я не пытаюсь быть жестокой с вами. Я просто говорю вам правду. Вам нелегко придется здесь.

Краска залила щеки Софии.

– Похоже на то. Но поскольку Ник уже сделал свой выбор, все это не имеет значения, не так ли?

Графиня пожала плечами:

– Возможно. Но очень жаль, что ему пришлось так поступить. Ему было бы намного выгоднее иметь на своей стороне семью Ажиеро. И жену, которая понимает все тонкости того, с чем он может столкнуться, вместо женщины, которая снизит его популярность. В какой-то момент король осознает свою ошибку.

– А вы, графиня? – с вызовом спросила София. – Были бы вы счастливы, выйдя замуж по политическим соображениям? Зная, что мужчина делит с вами постель только по необходимости? Я бы не смогла с этим смириться.

Графиня резко вздернула голову:

– А разве предпочтительнее вынудить мужчину жениться, забеременев от него? Что еще могло бы заставить его разорвать союз с нашей семьей? – Она покачала головой. – Страсть горит ярко, но быстро угасает. У меня достаточно жизненного опыта, чтобы понимать это. И я была бы вполне удовлетворена браком по расчету. Так что, София, вам пойдет на пользу один совет. Забудьте свои идеалистические мечты и посмотрите правде в глаза.

Идеалистические мечты? София чуть не рассмеялась, если бы ей не было так больно при мысли о том, как это далеко от действительности. Она резко повернулась и направилась в бальный зал. Если бы она задержалась еще ненадолго, она, безусловно, вписала бы свое имя в список персон, не принятых в обществе Акафинии. Если она уже не была в этом списке.

Глава 8

Было уже раннее утро, когда Ник и София распрощались с последними гостями, стоя на парадном крыльце. Ник обнимал Софию за талию, и по тому, как она была напряжена, понимал, что сегодня его ждет еще одна битва. Он читал это в каждом враждебном взгляде, который София бросала на него в течение последних нескольких часов.

Его невеста была несчастлива. Отчаянно несчастлива. И хотя Ник не мог винить ее в этом, учитывая прием, который оказало ей светское общество Акафинии, он все же ожидал, что она сумеет держать удар. София всегда была стойкой. Это было одно из качеств, которые привлекали его в ней.

Проводив гостей, Ник и София поднялись наверх в свои комнаты. По дороге София сбросила его руку со своей талии и пошла вперед. Ее щеки раскраснелись, волосы растрепались, спина была напряжена. Но при этом она казалась самой ослепительной женщиной в мире, пламенным соблазном, в огне которого любой мужчина был бы счастлив сгореть.

Включая Аристоса Николадеса. Ник видел, что он был просто околдован его невестой.

София распахнула двери в их апартаменты и направилась в спальню. Сев на кровать, она сбросила туфли и швырнула их в сторону шкафа.

Ник последовал за ней, снимая на ходу свой мундир и ослабляя узел галстука.

– Итак, они сурово обошлись с тобой. Ты заранее знала, что так и будет. Мы тебя к этому готовили. Так почему ты позволила им так себя расстроить?

Ее глаза потемнели.

– Это было не суровое обращение. Это была кровавая баня. Они раздавили меня, Ник. Я унижена. Нет, это слабо сказано. Я чувствую себя… уничтоженной.

Он прищурил глаза:

– Мне кажется, ты преувеличиваешь.

– Преувеличиваю? Я пыталась подыграть им всем, несмотря на их высокомерие. Я смеялась над их «элитными» шутками, делала вид, что интересуюсь крикетом и переживаю из-за того, что традиция чаепития уходит в прошлое, и все это время наталкивалась на кирпичную стену.

– Тебе нужно успокоиться, – тихо сказал Ник, глядя на ее вздымавшуюся грудь и опасаясь, что она доведет себя до панической атаки. – Не все были нелюбезны с тобой. Некоторые из наиболее влиятельных представителей акафинского общества были предельно доброжелательны.

– Я могу пересчитать их по пальцам.

София начала вытаскивать шпильки из волос и швырять их на кровать.

– Достаточно, – хмуро сказал Ник. – Они это переживут.

Она бросила на него презрительный взгляд горящих черных глаз.

– Знаешь, что сказала мне твоя графиня? Что я никогда не буду признана в обществе Акафинии, потому что я не одна из вас. Что ты должен был выбрать женщину, которая понимает все тонкости того, с чем тебе придется сталкиваться, а не такую, которая снизит твою популярность.

Ник нахмурился:

– Она это сказала?

– И это еще не самое интересное. Она заявила, что я не думала о твоих интересах, когда забеременела, чтобы женить тебя на себе. Что ты осознаешь свою ошибку, связав себя с таким ничтожеством, как я.

Он сжал губы:

– Бог мой, София, это слова женщины, которая испытала унижение. Ажиеро должны защищать свое доброе имя. Я не оправдываю ее за то, что она напала на тебя, но ее можно простить за этот промах.

– Промах? Она специально разыскала меня. Я избегала ее весь вечер.

Это удивило его. Он вздохнул, проведя пятерней по волосам:

– Мне действительно очень жаль. Хотел бы я, чтобы сегодняшний вечер прошел иначе. Но со временем все уладится, обещаю тебе.

София вытащила последние шпильки из волос, и длинные шелковые пряди рассыпались по ее плечам. Подняв голову, она мрачно посмотрела на Ника.

– Чего ты хочешь от меня, Ник? Я согласилась на эту свадьбу. Я отказалась от своей жизни. И ты продолжаешь требовать от меня еще большего.

– Я хочу, чтобы ты перестала бороться с тем, чего нельзя изменить. Этим ты только осложняешь себе жизнь.

– В то время как ты хочешь, чтобы все было тихо и гладко.

Почувствовав горечь и отчаяние в ее словах, Ник глубоко вздохнул:

– София, если ты позволишь им уничтожить тебя, значит, это они имеют власть над твоей жизнью, а не ты. Ты не должна позволять им сделать это.

Она вскинула голову:

– Я сильнее, чем они!

– Это правда, – согласился Ник, садясь на кровать рядом с ней. – Ты покорила меня своей силой. Так используй ее сейчас. Создай лучшую коллекцию одежды, которая заткнет им рты. Стань настоящим дизайнером, как ты всегда и хотела. Уважение окружающих придет, когда ты покажешь им, какая ты на самом деле.

– Тебе легко говорить. А мне страшно. Я чувствую себя потерянной, Ник. Я не знаю, смогу ли идти до конца. И все это при том, что мы еще не берем в расчет ребенка.

– А ты никогда не задумывалась, что чувствую я? Все это тоже ново для меня, София. Я пытаюсь найти собственный путь. И все это учитывая постоянные нападки в прессе, которая не перестает сравнивать меня с отцом и братом и старательно фиксирует все мои промахи. В этой ситуации мне остается только верить в себя. Верить в то, что я смогу управлять этой страной и способствовать ее процветанию. И я не могу позволить себе сомневаться и менять свои решения. София опустила голову:

– Мне нужна твоя поддержка. Я хочу слишком многого?

Ник покачал головой:

– Совсем нет. Но ты должна сама говорить мне, когда тебе страшно. Когда ты чувствуешь, что не можешь больше нести этот груз. Я ведь не могу читать твои мысли.

В ее глазах вспыхнул огонь.

– Но за последние несколько недель я вижу тебя не более одного часа в день, большей частью за обедом с твоей семьей. Может быть, мне следует записываться к тебе на прием?

– Не будь смешной.

– Это ты называешь быть смешной? Знаешь, Аристос думает, что ты получаешь удовольствие, укрощая меня. Ставя меня на место.

– Ты обсуждала меня с Аристосом?!

– Он поднял эту тему, а не я.

– Ты находишь его привлекательным, – сурово сказал Ник.

– Хотела бы я, чтобы это было так. По крайней мере, Аристос – открытая книга. А с тобой ничего нельзя предугадать.

Кровь застучала у него в висках. Ревность и неудовлетворенность смешались в одно взрывоопасное чувство. Он обхватил Софию за талию и притянул к себе.

– Не смей впредь обсуждать меня с Аристосом, – резко сказал Ник. – Или флиртовать с ним так откровенно, как ты это делала сегодня вечером.

София не обратила внимания на это предостережение. Вместо этого глаза ее потемнели.

– Я думала, что это и есть главная идея акафинской традиции. Наслаждаться обществом особ противоположного пола, пока тебя не свяжут брачные узы.

– Да, – согласился Ник. – Но существует и традиция, что невеста заканчивает этот день в постели жениха, доставляя ему удовольствие.

София прикусила губу:

– Только не я.

Но возбуждение, вспыхнувшее в ее глазах, сказало Нику обратное. Наклонив голову, он впился губами в ее губы. Она положила ладони ему на грудь и вяло попыталась оттолкнуть его. Но ее слабый протест не обманул Ника. Ее дыхание участилось, а роскошное тело, прижатое к нему, являло собой слишком большой соблазн, чтобы Ник мог устоять.