Пуля-Квант - Алексей Бобл

— Да, — подумал я вслух, — Пригоршня сказал, что Лабус с медблоком разобрался, он барахлил…

— А это что за персонажи? — сипло спросил незна­комец.

— Пригоршня — сталкер-одиночка, а Лабус — во­енный сталкер.

Незнакомец поднялся. Мне удалось опереться на локти и сесть. Я все еще рассматривал его. В отличие от колоритного Пригоршни, у этого обитателя Зоны не было никаких примечательных черт. Роста среднего, как и я, не худой, не толстый — на теле только много шра­мов, но их легко спрятать под одеждой. Раньше я этого человека не видел.

Он присел рядом, разглядывая мое лицо. Видимо, пытался понять: может, встречались где. Покачал голо­вой, протянув руку, почти коснулся моей груди:

— Мне нужен медблок. Я молчал.

— Не сомневайся, я смогу разобраться, раз военстал разобрался. А ты пока мозги напряги да поразмысли, как нам отсюда выбраться. Ну что, дашь?

— Хорошо. Только я сам. — Я собрался расстегнуть клеванту воротника, но сталкер решительно помотал го­ловой:

— Стой. Давай к стене сдвинемся. Сидим прямо под крышкой.

Это оказалась не лучшая идея: нога сразу дала о се­бе знать. Я стиснул зубы, но не смог удержать стон. Ког­да уселся под стеной и сумел восстановить дыхание — боль была невыносимая, меня чуть не стошнило, — сталкер сказал:

— Лаборант, у тебя есть способности, не могу по­нять какие, но точно есть. Зона вскрывает их рано или поздно. Бывает, человек их не замечает, даже когда они проснулись. Но у тебя… — Он потер шею, сдерживая приступ кашля, и продолжил: — У тебя есть что-то. От боли, которую ты сейчас должен чувствовать, другие со­знание теряют — а ты держишься, хотя явно видно, что не такой уж ты силач. Но успокаиваешь ее в себе, как бы гасишь. Я вижу.

Я не моргая смотрел перед собой и пытался привести мысли в порядок. Вспомнил, что когда очнулся на поляне, где впервые увидел военсталов, похожие ощущения были.

— Ты в порядке? — Голос сталкера вернул меня в реальность.

— Нормально, — буркнул я и начал расстегивать воротник.

— Дай я.

Он быстро разомкнул все застежки, снял с меня курт­ку, распустил молнию на моем комбинезоне до пояса.

— Холодно? Терпи, лаборант. Сколько ты в таком состоянии?

— Привык, ничего… Ногу сегодня сломал, но даже не знаю как. В грузовике ехали, по нам минами садить ста­ли. Попали — я сознание потерял. Водитель, молодой совсем, погиб.

Я вновь уставился в стену.

— Бывает… — как-то буднично произнес стал­кер. — Так, сейчас я отсоединю инъекторы.

Он справился быстро, я даже не почувствовал ни­чего.

— Давай теперь руки из рукавов вынимай. Сталкер помог стянуть верхнюю часть комбинезона.

— Отвались от стены.

Когда я слегка подался вперед, он придержал меня.

— Сиди так. Сможешь? Нога?..

— Ничего, терплю.

Он стал возиться с медблоком, ругаясь на крепкую ткань. Вскоре раздался треск материи.

— Поживем еще, лаборант, — осклабился сталкер и показал мне пухлый полупрозрачный мешочек с пя­тью ячейками.

Из ячеек тянулись тонкие проводки разного цвета. Когда сталкер бережно вытащил их из складок моей одежды, на концах блеснули иглы инъекторов.

— Сколько ты уже на этой смеси?

— Сутки. Нет — больше. Я в сознание пришел вче­ра. Ничего не помню. Меня военные сталкеры подоб­рали. И Пригоршня этот, Никита его зовут. Они его до­прашивали…

— Ладно, потом о них, — отмахнулся незнакомец. Он отполз к свету, проводки смотал в жгут, затянул

в узел, прищурившись, стал разглядывать содержимое медблока.

— Ну что там? Что скажешь? — Как-то само собой получилось, что я обращался к нему на «ты», хотя он был явно куда старше меня. Но не та сейчас обстанов­ка, чтобы выкать, совсем не та…

Я просунул руки в рукава и медленно застегнул молнию.

— Не густо, лаборант, но и то хорошо. Так…

Сталкер засуетился, взглянул на крышку, отодвинул­ся к противоположной стене. Сел по-турецки. Локтями оперся на колени и принялся разбираться с проводка­ми, что-то бормоча.

— Кто такой Вивисектор? — спросил я.

Он вздрогнул, вскинул голову. Взгляд будто прова­лился сквозь меня. Сталкер замер, позабыв про мед­блок, и сидел неподвижно с минуту.

— Як Янтарю шел, — прошептал он вдруг. — От Диких территорий. Там после выброса аномальное поле большое образовалось. Одному тяжело в таких местах, но такая у меня специальность… — Он сделал акцент на слове «специальность». — Я изучаю Зону, аномалии, явления, побочные продукты — мне это интересно. — Повертел в руках медблок, расправил проводки. Отло­жив в сторону, продолжил: — Напарник мне давно ну­жен, чтоб страховал, спину прикрывал или со сканером работал… Но пока не попадался подходящий. Я зашел в поле аномалий и тогда почувствовал его. Это не контро­лер, тот бы сразу мне мозги промыл, но после выброса и на Диких территориях… — Сталкер ненадолго заду­мался. — Не место там контролерам. Они любят разва­лины или под землей прячутся. Стараются всегда дер­жаться ближе к норам…

Я припомнил, что Пригоршня тоже говорил: мутан­ты любят в развалинах жить… Значит, по Зоне и в оди­ночку пройдешь, если с головой и маршрут проработан. Это тем, кто здесь давно, понятно, а для меня все в но­винку. Выходит, твари мигрируют не так, как животные в нормальном мире. Переход из пункта А в пункт Б в Зоне ограничен по времени, внутри Периметра можно передвигаться только между выбросами. На маршруте есть возможность пересидеть всплеск аномальной энер­гии, но для этого необходимо точно знать, где находит­ся укрытие и не занято ли оно кем-то из обитателей Зо­ны. Вот и тянутся мутанты к развалинам, заброшенным военным объектам и поселкам, коих на площади в не­сколько тысяч квадратных километров приличное коли­чество… Хм, вот такая картинка получается. Этакий круговорот ограничений. Разница в том, что человек пользуется техникой и расчетами, разумом. А мутанты просто живут здесь, это их дом — дом, нашпигованный смертельными опасностями. Мутации в Зоне стреми­тельны. В природе тысячи лет длится изменение вида, переход от одной среды обитания к другой, а здесь все очень быстро меняется. Зона — не просто опасное ме­сто, Зона — новый вид… новый вид… среды обитания? Физической реальности? Черт, не могу сформулиро­вать, не знаю, ладно…

Я кивнул — то ли сталкеру, то ли самому себе:

— Понятно, почему военных так Зона привлекает. Полигон.

— Это не просто полигон. Смотрел такой старый фильм «Чужие»? Ну, там инопланетные монстры в те­ло человека личинку откладывают, эмбрион вызревает за несколько часов, и вуаля… — Сталкер зло сплюнул.

Я опять кивнул и скривился, вспомнив то кино.

— Монстр, пробив грудную клетку своего носителя, появляется наружу. — Сталкера не волновали мои ощу­щения. — Так там главной целью тех, кто экспедицию отправлял, было что? Монстры эти — совершенное оружие, приручи такого — весь мир у твоих ног. Но чем дело в фильме кончилось? Так и здесь, в Зоне, как в том кино, дело начали, а в ответ получили… — Он закаш­лялся. — Тьфу, кашель этот… все равно курить не бро­шу. У тебя курева нет, конечно? По лицу видно, что не куришь, слишком правильный.

Я покачал головой, и сталкер вздохнул:

— А даже если б и было, спичек все равно нет… — Он потер шею, облизал разбитые губы и вновь загово­рил: — Я не знаю, кто он, Вивисектор этот. Что чело­век — точно. Возможно, бывший военный. Одежда на нем военная, хотя… Сейчас ведь сталкеры попадаются такие, что упакованы лучше военсталов. Главное что? Плати. Хочешь в космос туристом — пожалуйста. А хо­чешь экзотическоесафари на лиманского кровососа или болотную тварь — выйдет дешевле, чем в космос, но адреналина… — Сталкер развел руки в стороны и ос­калился.

Жутковатый взгляд у него был, безумный немного.

— Он — какой-то новый вид, — задумчиво добавил незнакомец. — Скорость мутаций в Зоне очень высо­кая. Вон как за несколько месяцев после аварии в две тысячи шестом вся экосистема перестроилась. И я хо­чу в этом разобраться в одиночку… — Сталкер махнул рукой. — А Вивисектор как бы пробует Зону на вкус, не может понять, кто он есть на самом деле и что во­круг. Не знает до конца своих возможностей. Я понял, успел понять, что его воле мутанты подчиняются. Ре­шил поначалу — контролер такой новый. Потом поду­мал — нет, не стал бы контролер меня на лоскуты ре­зать. — Он коснулся груди. Челюсть двигалась, играли желваки на скулах, глаза зло блестели.

И вдруг я понял: да его трясет всего, лихорадит от ненависти!.. А ведь сильный мужик — не физически, хо­тя фигура у него спортивная, тут другое — он духом си­лен. Я хорошо ошущал эмоции собеседника. Я боюсь, а он — ненавидит, в нем страха нет, только ненависть и желание уничтожить врага.

Сталкер взволнованно зашептал:

— Когда он меня резал, мне показалось, что он пы­тается одновременно изучить меня. Перестроить ка­кие-то связи внутри. Может, и перестроил. Я даже сейчас понять толком ничего не могу. Исполосовал, скотина, всего скальпелем. В сарае. Антисанитария… Урод. — Он сжал кулаки, уставился в пол и потряс руками.