Беги, хватай, целуй - Эми Сон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Фил помчится к красному телефону горячей линии, которым пользуется лишь в особых случаях, как, например, в тот раз, когда он открыл новую суперзвезду сериала «Вернуть отправителю», Фреда Хэнсона. Наклонившись к телефону, он проорет в трубку помощнику режиссера и своему зятю: «Стен, оторви задницу от стула и дуй сюда!» Через две секунды Стен вбежит в кабинет, и, просмотрев мой второй дубль, они в один голос воскликнут: «Эта новенькая — именно то, что мы ищем!»
— Эта цыпочка — будущее телевидения! — заметит Стен.
— Сам знаю! — буркнет в ответ Фил. После чего он сразу же позвонит Фей и немедленно утвердит меня на роль. И с этого начнется мое покорение мира.
Но потом я поняла, до чего же была наивна. Я пыталась убедить себя в том, что как раз моя недостаточная подготовленность, моя неспособность следовать правилам выделят меня из прочих как человека, не боящегося сделать дерзкий выбор. Но это было просто глупо. Забыв выучить роль, я сама подписала себе приговор. До Фила моя проба, скорее всего, просто не дойдет, потому что меня наверняка забракуют еще до отправки пленки в Лос-Анджелес. Подойдя к таксофону, я позвонила Саре и пригласила ее вместе выпить.
Мы договорились пойти в бар «Нейкл». Нам приходилось бывать там раньше. Этот бар находится на Ладлоу-стрит, к югу от Хаустон-стрит; там есть отдельные кабинеты, бильярдный стол и два игровых автомата, а на стенах развешены картинки в стиле поп-арт. В выходные мы всегда уходили отсюда не позже девяти, а по будням сидели допоздна. Этот бар внесен в справочник «Прогулки по Нью-Йорку». Поздно вечером в выходные здесь можно увидеть столько немцев, что начинает казаться, будто вы попали на сборище молодых нацистов.
Войдя в помещение, я сразу заметила у стойки Сару: она разговаривала с невероятно худым смуглым парнем. Я порадовалась, что на мне была кричащая, безвкусная одежда сексуально озабоченной девчонки. Парень мне улыбнулся, а Сара сказала:
— Привет, Ар. Это Джош Малански. Мы вместе учились в Колумбийском университете. Вот — только что столкнулись на улице, и я пригласила его составить нам компанию.
Малански. Должно быть, соплеменник. Что определенно вдохновляет. Начиная с пятнадцати лет я уже на десятой минуте знакомства с интересующим меня парнем задавалась вопросом: не еврей ли он? Едва поняв, что передо мной еврей, я даю волю фантазии, придумывая наше совместное будущее. В голове возникают картины нашей свадьбы с участием главного раввина: родители проливают слезы умиления, а жених бросает под ноги бокал, который со звоном разбивается.
Это не значит, что я не разденусь перед чужаком. Разумеется, разденусь. Просто это корни, которые о себе напоминают… Никогда не смогу себе представить, что в отношениях с неевреем[35] у меня есть какие-то перспективы. Как бы хорош он ни был, он все-таки гой. Мы можем трахаться, как дикие вепри, и не важно, насколько хорошо нам будет. Ведь я все время буду пытаться отогнать от себя видение рыдающих родителей, узнавших, что я полюбила чужака, и проклинающих меня. Я буду представлять себе, как мы венчаемся в одной из церквей Лас-Вегаса — такой, где заключаются вынужденные браки и кишащей неопрятными новобрачными из числа белых босяков.
Я уселась на высокий табурет рядом с Джошем и заказала виски «Джеймсон» со льдом. Это Сара приучила меня к такому напитку. Она сказала, что от него становишься настолько крутым, что и не подступиться. Вкус у виски был отвратительный, но я рассудила, что за все надо платить.
Когда бармен поставил передо мной бокал, я заметила, что Джош пьет безалкогольное пиво. Это меня заинтриговало. Может, алкоголь творит с ним что-то ужасное? Единственное, что возбуждает меня больше принадлежности к еврейству, — это мучительное загадочное прошлое.
— Чем ты занимаешься, Джош? — спросила я.
— Играю на барабане в трех группах и работаю в издательстве «Кинко» на Хьюстон-стрит.
— А правда то, что говорят о барабанщиках?
— А что о них говорят?
— Что все они неуравновешенные, непостоянные и легко возбудимые, как в английской рок-группе «Спайнэл Тэп».
— Пожалуй, этот стереотип не лишен смысла, — сказал Джош, усмехаясь. — Большинство моих знакомых барабанщиков именно такие. Хотите посмеяться, девчонки?
— Конечно, — сказала я.
— Как называется чувак, околачивающийся около музыкантов?
— Ну и как?
— Барабанщиком.
Я улыбнулась. Сара фыркнула.
— Если барабанщик пускает слюни с каждой стороны рта — что это может значить?
— И что же?
— То, что сцена горизонтальная.
— Класс, — откликнулась Сара.
— А как насчет того стереотипа, что барабанщики якобы выклянчивают деньги у своих подружек? — спросила я. — Правда ли это?
— Отчасти, — сказал Джош.
— А ты выпрашиваешь деньги у своей подружки?
— У меня нет подружки.
Сара бросила на меня выразительный взгляд, потом поднялась, собираясь уйти.
— Мне надо… поупражняться на аккордеоне, — сказала она. — Приятно было встретиться, Джош. Позвони мне потом, Ар.
Мы с Джошем смущенно ухмыльнулись, и он заказал еще одно безалкогольное пиво.
— Ты завязал, что ли? — поинтересовалась я.
— Угу. Завязал с выпивкой пару месяцев назад. Я путешествовал по Южной Америке и каждый вечер напивался. А потом ввязался как-то в Лиме в жуткую драку. Вот так я и заработал это.
Он указал на шрам на левой щеке, длиной около двух дюймов. Моя вагина моментально превратилась в скважину глубиной пятьдесят футов. С тех пор как я увидела на обложке журнала «Уимен» снимок рябого Чарлза Буковски,[36] мужчины с дефектом кожи сделались для меня идолами. Чем больше шрамов, тем лучше. Эдвард Джеймс Олмос,[37] Томми Ли Джонс,[38] Джеймс Вудс,[39] Деннис Миллер, Билл Мюррэй[40] — все они заставляют меня трепетать от желания.
— А у меня есть шрам на подбородке, — сообщила я. — Упала с велосипеда, когда мне было двенадцать. — Я откинула голову назад, чтобы продемонстрировать Джошу шрам. Я всегда оцениваю перспективы романа с парнем по его реакции на мой шрам на подбородке. Если он им заинтересуется, я знаю, что мы можем связать наши жизни. В противном случае — надежды никакой.
— Довольно мило, — сказал он, одобрительно кивнув. — Мне кажется, шрамы сексуальны. Они говорят о характере человека.
Я все больше таяла от этого парня, и чем дальше, тем мне рядом с ним становилось все лучше. Выяснилось, что он родом из Теллюрайда,[41] последние семь месяцев путешествовал, а сейчас живет с друзьями в Уилмсберге. На губах Джоша мелькала добрая улыбка, а по временам он разражался громким раскатистым смехом. И мне показалось, что в целом он гораздо лучше Джеймса подходит на роль бойфренда.