Наследник - Кэтрин Ласки

— Это очень долгая история, Нирок. Я устал и хочу есть.

— Но мы не можем выбраться из этой норы. Как же мы будем добывать пищу?

— Лисьи норы обычно очень глубокие, и в них устроено несколько отнорков. Думаю, тут должны водиться мыши. Давай сначала поедим, а потом ты расскажешь мне свою историю.

— Мою историю? — непонимающе захлопал глазами Нирок.

— Почему мы улетели из каньона, Нирок? Ты обещал рассказать. Куда мы направляемся? Какую правду мы ищем, рискуя жизнью? Ты видел, твоя мама выслала за нами в погоню своих перехватчиков.

— Филипп, — очень медленно и очень осторожно проговорил Нирок. Это было очень трудно объяснить. — Ты когда-нибудь видел картины в огне?

— Нет! Я никогда не видел ничего такого, — ответил Филипп и даже покачал головой, словно пытался представить себе подобное чудо.

— А я вот вижу. Гвиндор сказал, что у меня огненное зрение.

— Огненное зрение! — ахнул Филипп. — Я слышал о таком чуде. Но… это же огромная редкость! Неужели ты обладаешь этим даром?

— Да. И вчера я увидел в огне нечто ужасное.

— Что же?

— Я увидел смерть своего отца, Филипп.

— Не говори этого! Не говори, заклинаю тебя! — взвизгнул Филипп, инстинктивно пряча голову под крыло. — Если ты скажешь, я умру!

— Ты умрешь, если я скажу, что моего отца убил не Сорен, а большая бородатая неясыть? — в недоумении переспросил Нирок. — Почему? Я не понимаю…

Прошло несколько мгновений, прежде чем Филипп решился вытащить голову из-под крыла и испуганно посмотрел на своего друга. От страха перья так плотно облепили тело Филиппа, что он стал размером не больше птенца.

— Нирок, когда ты появился на свет, твоя мама строго-настрого запретила всем говорить о гибели твоего отца. Того, кто нарушал этот запрет, убивали на месте.

— Значит, это правда, — еле слышно прошептал Нирок. — И все об этом знали, все, кроме меня.

— Да, все слышали о том, что на самом деле произошло в ночь битвы с Ночными Стражами Га'Хуула.

— Значит, не было никакой воздушной тяги, которая втащила моего отца и его отряд в пещеру?

— Не было. Было совсем наоборот. Чистые заманили Ночных Стражей в пещеру. Это была ловушка. Чистым удалось взять в заложники одного из Ночных Стражей, близкого друга твоего дяди Сорена. Если я ничего не путаю, это была пещерная сова по имени Копуша.

— Расскажи мне, что произошло в пещере на самом деле.

— Сорен и твой отец сошлись в смертельной схватке. Они метались из стороны сторону и кружили по пещере. Сорен сражался ледяным мечом, у твоего отца были огненные когти. Говорят, в последний момент Сорен дрогнул. Он вдруг замер, не в силах убить родного брата. Но в следующий миг в пещеру ворвался серебристый вихрь. Это была огромная бородатая неясыть…

Нирок слушал молча. Филипп рассказывал именно ту историю, которую он вчера увидел в огне. Когда друг закончил свой рассказ, в темной пещере повисло тяжелое молчание. Наконец Нирок глухо проговорил:

— Огонь показал мне много и других страшных картин, Филипп. Я видел свою мать в кровавом исступлении. Я видел ее перепачканной кровью от клюва до когтей. Я видел, как она убивала — и не только в бою… Она убивала одиноких сов, без всякой причины, для забавы. И еще я увидел, как она пыталась убить совсем молодую сипуху, очень похожую на моего дядю Сорена.

— Должно быть, это была его сестра Эглантина!

— Значит, у меня есть тетя? И моя мама пыталась убить ее?

— Так говорят… Знаешь, большинство слухов разносят кузнецы, им известно обо всем на свете. Я не знаю, правда это или вымысел. Но говорят, будто Эглантина разбила яйцо, которое снесла твоя мать до твоего рождения. Понимаешь, Нирок, я был совсем еще птенцом, когда отец привел меня к Чистым. Многие события, которые ты увидел в огне, могли произойти, когда я был слишком мал, чтобы понимать их значение… Я не знаю, как все было на самом деле. Может быть, это всего лишь сплетни.

— А что тебе известно о Га'Хууле? Расскажи мне!

Филипп закрыл глаза и очень долго не открывал их. Потом очень тихо пробормотал:

— Если я расскажу тебе об этом, то уже никогда не смогу вернуться к Чистым.

— Ты хочешь вернуться?

— Хороший вопрос, — вздохнул Филипп. — А ты?

— Нет, до тех пор, пока не узнаю правду.

— Ладно, расскажу тебе всё, что знаю. Но повторяю, я ничего не видел своими глазами и просто повторяю чужие слова. Может быть, это только слухи…

— Рассказывай!

— Великое Древо Га'Хуула это особое место, его окружают легенды и предания. Я думаю, именно из-за этого Нира не разрешает нам говорить о нем. Говорят, что на этом Древе совы думают своей головой. Они сами принимают решения… по крайней мере, так говорят. Они умеют не только читать и писать, но и знают толк в разных тайнах.

— Каких тайнах?

— Тайнах науки, звезд и ветров. Они знают, как звезды движутся по небу, разбираются в воздушных течениях и погоде, им открыта природа огня и льда. Они умеют ковать железо и делают из него не только оружие, но и кучу полезных вещей. Говорят, будто у них на острове все совы живут вместе. Сипух не считают лучше других, там все равны. Я слышал, будто бы там высокие должности занимают и полярные совы, и неясыти, и пещерные совы и даже сычики-эльфы и воробьиные сычики.

— Сычики-эльфы и воробьиные сычики? — вытаращил глаза Нирок.

— Еще говорят, что правил у них совсем немного. Там, вроде бы, ничего не запрещается.

— Не может быть! Значит, там нет скрытия?

— Нет. Мне кто-то рассказывал, что однажды одна старая пещерная сова объявила скрытнем какую-то книгу из тамошней библиотеки, так ее за это строго наказали!

Нирок широко разинул клюв. У него просто не было слов.

— Но, говорю тебе, я не знаю, правда это или вымысел. Нам запрещено даже упоминать о Великом Древе, говорить о нем можно только разные страшные небылицы.

— Вроде того, что Ночные Стражи едят совиные яйца для храбрости? — хихикнул Нирок.

— Угу. Только я не верю, что они их едят.

— Просто не знаю, чему верить, — жалобно вздохнул Нирок. — Может быть, огонь все-таки обманул меня? Может быть, все, что ты слышал о моих маме с папой — неправда? — Он с надеждой посмотрел на Филиппа.

— Ты сам должен найти ответ, — просто ответил Филипп.

— Я знаю, — вздохнул Нирок. — Но ты обещал рассказать мне свою историю.

Филипп привык думать, что он самая несчастная сова на свете. Но теперь он впервые понял, что если Нирок продолжит поиски правды о своих родителях, история его жизни может оказаться гораздо печальнее истории пепельной совы по имени Пыльнобровка.

История Филиппа

— Я родом из Серебристой Мглы, самого прекрасного и таинственного места во всем совином мире…

— Оттуда, где растут деревья с зелеными листьями? — перебил Нирок.

— И с зелеными иголками тоже, — мечтательно кивнул Филипп. — Сосны, ели, пихты. Там столько деревьев, сколько ты за всю свою жизнь не видел!

— Я никогда не видел ни одного дерева, — вздохнул Нирок.

— Я знаю… Но слушай дальше. Серебристая Мгла прекрасна, но этот край очень часто опустошают гибельные лесные пожары.

— Это ужасно, — воскликнул Нирок, вспомнив голые, выжженные пожарищем каньоны.

— Это ты так думаешь. Но пожары помогают лесу расти. Понимаешь, они уничтожают старые деревья. Взять, к примеру, сосны. В обычных условиях проходит несколько лет, прежде чем сосновые шишки раскроются, из них выпадут семена, и потом из этих семян вырастут новые деревья. Но во время пожара шишки просто взрываются, и семена разлетаются по всему лесу.

— Разве они не сгорают? — недоверчиво переспросил Нирок.

— Нет, как ни странно. Вот так уничтожение дает начало новой жизни. — Филипп помолчал и задумчиво добавил: — Но не для всех.

Нирок склонил голову набок и непонимающе моргнул.

— Не для всех?

— Для моей семьи смерть стала концом. В огне пожара я потерял свою мать, сестер, братьев и, в конечном итоге, отца.

— Но ведь твой отец выжил! Разве это не он привел тебя к Чистым?

— Лучше бы ему погибнуть, — с горечью прошептал Филипп.

— Как ты можешь говорить такое? Я не понимаю!

— Видишь ли, мои родители были очень не похожи друг на друга. У моей мамы были стремления…

— Стремления? Что это означает?

— Мечты, надежды. Она была родом из очень старинной семьи, одной из старейших в нашем лесу. В давние времена ее родственники правили Серебристой Мглой, и родись мама раньше, она была бы принцессой… Папа иногда даже в шутку называл ее так, и ей это нравилось… — Глаза Филиппа затуманились, словно он смотрел в далекое-далекое прошлое.

— А отец был простой совой, его интересовала только добыча. Он любил повторять, что не надо ничего усложнять. Вылетаешь на охоту. Добываешь мышь, полевку, иногда — очень редко! — маленькую лису. Мой отец ненавидел охотиться на лисят. Понимаешь, у него были свои принципы.