Период распада (Третья мировая война) Часть 1 - Александр Маркьянов

— Вас хочет видеть президент, подполковник. Немедленно.

Мутилось в голове, хотелось дать этому жирняку в морду и захлопнуть перед его носом дверь. Так дать, чтобы кровью умылся.

Но нельзя.

— Немедленно, сэр!

Подполковник кое-что прикинул

— Франк.

— Я, пан дополковник.

— Пойдешь со мной.

— Есть!

— Господин президент говорил про вас одного! — запротестовал Саид.

Ни говоря ни слова подполковник просто отстранил его в сторону, широким шагом пошел по коридору. У лестницы, ведущей на второй этаж, на всякий случай уже занял позиции американский пулеметный расчет. Франтишек пристроился рядом

— Будь начеку — шепнул подполковник.

Приемная президента охранялась до зубов вооруженными офицерами Президентской гвардии, обыскать американского и польского офицеров и потребовать сдать оружие они не решились. Просто открыли дверь и пропустили их внутрь.

Президент Арабской республики Йемен Али Насер Мохаммед, избранный «всенародным голосованием», старый — но не потерявший своей воинственности сидел в бывшем кабинете министра в главе стола, а по обе стороны стола сидели уцелевшие члены нового кабинета и офицеры Президентской гвардии. Всего в кабинете было человек двадцать, они составили столы так, чтобы образовывалось нечто наподобие кабинета для совещаний. У всех было какое-то оружие, пусть даже и гражданских.

Полковник молча подошел к столу, садиться не стал.

— Садитесь — властно сказал президент, указывая на свободный стул

— Благодарю — ответил подполковник и остался стоять.

— Хорошо… В таком случае, мы хотели бы знать, подполковник, что правительство Соединенных штатов Америки делает для спасения свободы и законно избранного правительства Йемена?

Будь этот вопрос задан в другой обстановке, другим тоном и другими словами — подполковник обязательно бы ответил на него. Сейчас же и вопрос и тон, которым он был задан и обстановка — его просто взбесили

— Не знаю — отрубил он

— То есть как — не знаете?

— У меня нет связи. Станцию спутниковой связи разбило взрывом. Я бы хотел знать, что делается вами, уважаемый господин Президент для спасения свободы и законно избранного правительства Йемена?

Судя по всему, никто из сидящих в этом кабинете людей даже не задумывался о том, что они — власть, и они должны что-то предпринимать. В их понимании американцы, поляки, британцы, литовцы, чехи, словаки — те, кто сейчас либо уже погиб, либо сражался, прикрывая плацдарм для эвакуации — это они должны были что-то делать. А сам Али Насер Мухаммед — делать был ничего не должен и его люди тоже, они должны были просто принять власть.

Суки…

— План эвакуации готов?

— Нет — ответил полковник уже со злорадством — никак нет. Порт горит, а аэропорт выведен из строя.

— Так делайте же что-нибудь, черт побери, или…

Президент шарахнул кулаком по столу — это видимо было каким-то заранее оговоренным сигналом. Все дернулись к оружию — но было поздно. Подполковник резко шагнул в сторону, открывая сектор огня для стоящего за спиной польского спецназовца. Поляк вскинул винтовку, у него была новая польская винтовка с подствольником и к ней он присоединил лазерный прицел и большой магазин — улитку на девяносто патронов, превращая ее почти что в ручной пулемет. Красная точка лазерного прицела метнулась по столу — и мгновенно замерла на вспотевшем лбу президента. Те, кто потянулся руками к оружию — мгновенно замерли как смоляные столбы.

— Какого черта? — попробовал возмутиться находящийся под прицелом президент — это беспредел!

— Жалуйтесь в Госдепартамент — отрезал подполковник — и заодно учитесь плавать. Лично я не намерен заниматься вашей эвакуацией. Это ваша страна, и вам лучше знать, как унести отсюда ноги. Тем более один раз вы это уже сделали, не так ли?

История повторялась — один раз в виде трагедии, второй раз — в виде еще большей трагедии. В одна тысяча девятьсот восемьдесят пятом году президент НДРЙ Али Насер Мухаммед, верный коммунист-ленинец пригласил таких же как он верных коммунистов-ленинцев, внутренних оппозиционеров во главе с его злейшим врагом, Абд Эль-Фаттахом Исмаилом в один из загородных дворцов на переговоры по обеспечению единства в партии и стране. Со стороны оппозиции приехали двадцать человек — практически весь кабинет министров находился в оппозиции президенту. Когда они вошли в зал для переговоров — а президента почему то в нем не было — и расселись вокруг стола, в зал ворвались автоматчики-смертники, в упор расстреливая людей. Уцелел только Абд Эль-Фаттах Исмаил, с несколькими верными людьми он вырвался из дворца и бросился в советское посольство, потому что больше ему было укрыться негде. Армия сразу раскололась пополам — но президент призвал на помощь дикие горные племена, среди которых имел немалую поддержку и выдал им оружие с армейских складов. Двадцать тысяч дикарей-кочевников ворвались в Аден, тогда столицу Южного Йемена, принявшись с запредельной жестокостью убивать всех, кого они встретят, в городе вспыхнули уличные бои. Поддержавшие президента части береговой артиллерии открыли огонь по городу. Сам президент выступил по радио, отрекся от дружбы с СССР и провозгласил исламский путь развития в стране. Абд Эль-Фаттах Исмаил погиб при невыясненных обстоятельствах, пытаясь прорваться из советского посольства как раз накануне его штурма, потом верные погибшему Фаттаху части и советские подавили мятеж — но президент ушел. Выехал в Египет и моментально занял проамериканскую ориентацию. А теперь история перевернула все в обратном направлении, сам президент, тринадцать дней назад ставший главой уже объединенного Йемена сидел за столом под прицелом и знал, что стоит дернуться — как мозги его полетят на стену.

Непонятно, сколько еще так могло продолжаться — двое, рейнджер и спецназовец у стены, держащие под прицелом весь кабинет министров страны — как вдруг гулко хлопнула дверь. Подполковник выхватил Кольт — но это оказался один из его подчиненных, отступавший с ним от базового лагеря.

— Сэр! — и осекся

— Говорите, капрал — подбодрил его подполковник

— Сэр, там, внизу, к дворцу идут люди! Много!

— Что за люди? — непонимающе спросил подполковник

— Люди, гражданские! Они хотят видеть президента. Мы не можем остановить их, не стреляя!

Али Насер Мухаммед заметно побледнел

— Я…

— На вашем месте я бы поговорил с народом — сказал подполковник — ведь вы же законно избранный президент.

Поляк опустил винтовку.

Из кабинета они выходили плотной толпой — президентская охрана, несколько человек из Гвардии, потом сам Али Насер Мухаммед. Подполковник с Франтишеком задержались в кабинете, пропуская остальных, и не видели, что точно произошло.

Просто в коридоре, полном йеменских офицеров вдруг что-то гулко треснуло, и закричали на разные голоса. Подполковник с ужасом понял, что это прогремел выстрел.

— За мной!

Вспомнив времена, когда было время поиграть в американский футбол, американец смело врубился в людской водоворот, места чтобы наносить удары кулаками не было — и он активно применял локти и предплечья, толкал, бил — и пробивался, пробивался вперед, как ледокол прокладывая себе путь в бушующем людском водовороте. Франтишек пробивался в кильватере, он не имел такого могучего телосложения — но имел резкий, поставленный удар и сейчас щедро раздавал тумаки всем, кто попадался ему на дороге.

— Не стрелять! Не убивать! Назад!

Подполковник уже понял, что произошло.

Смело врубившись в бушующий на мраморных ступенях водоворот, подполковник ловким ударом под дых отправил в нокаут одного, сбил с ног другого — все они пинали кого-то, распростершегося на ступенях.

— Не убивать! Назад! — медведем он встал над поверженным.

Охваченные безумием йеменцы подались назад.

Подполковник присел над распростертым на каменных ступенях, окровавленным человечком — ему он оказался маленьким и каким-то тщедушным. В форме офицера Гвардии. Но он был еще жив, и это было самое главное.

Он достал из кармана не слишком чистый носовой платок, начал обтирать окровавленное лицо покушавшегося. Человек дышал тяжело, надсадно, в горле что-то булькало.

— Кто ты? Зачем ты это сделал? Скажи, зачем ты это сделал?

Подполковник полагал, что он способен понять английский, потому что со всеми армейскими офицерами занимались англоговорящие инструкторы и советники, да и английский язык был снова обязательным для образованных йеменцев после недолгого периода засилья русского.

Человек что-то проговорил на непонятном языке. Потом еще раз — то же самое.

— Кто-нибудь может перевести, что он говорит? — поднял голову на столпившихся вокруг офицеров подполковник.