Любви все звания покорны. Военно-полевые романы - Олег Сергеевич Смыслов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В другой раз Василий Иванович построил на площади отошедший и понесший большие потери полк, который собирал по пути, стоя в тачанке. И только теперь он обратил внимание на то, что многие стоят без винтовок.
– А где же ваше оружие? – спросил он.
Красноармейцы, потупив головы, молчали.
– В реке? Позор! Оружие достать немедленно!
О том, как они выполняли приказ Чапаева, ныряя в воду и доставая свои винтовки, очень хорошо рассказано в фильме «Чапаев».
Василий Иванович всегда лично руководил боем. Очевидцы тех событий неоднократно наблюдали, как он появлялся то на одном участке наступающих частей, то на другом. Словно заговоренный, он вселял веру в непобедимость. Не зря его бойцы говорили, что их «Чапая» ни штык не берет, ни пуля, ни сабля, ни снаряд. Хоть с самим Суворовым сравнивай, если б не масштаб…
Один из командиров чапаевских полков И. Н. Патрикеев вспоминал: «Когда кончилось совещание по плану предстоящего боя, Чапаев задержал меня и, положив руку на плечо, сказал:
– Ты вот что, командир, учти, что у неприятеля хорошие, почти неприступные позиции. Взять его с фронта нелегко. Да ты особо и не торопись брать. Твое дело – отвлечь на себя внимание противника. А мы его тем временем главными силами ударим с фланга и с тыла. В общем, зажмем в кольцо… И не выпустим. Понятно?
– Понятно, Василий Иванович!
– И вот что, ты береги людей! Помни, что за каждого человека будешь в ответе».
Но как ни старался Чапаев, как ни воевал, все одно на него обижались и его ненавидели. А все потому, что воевал не числом, а уменьем…
Когда ему не давали боеприпасов – он воевал захваченными у врага. Когда не подсобили с подкреплениями, для выхода из окружения – он вырвался самостоятельно. Когда отобрали дивизию – он за несколько дней сформировал новую. Одним словом, непотопляемый и удачливый, и опытный. Тогда неугодного командира решили убрать в Академию Генштаба. Пусть, мол, поучится, может, притихнет.
И вот он прибыл в Москву в черной бурке, с картонным чемоданчиком в руках. Устроился в гостинице со старинным названием «Княжий двор». А потом начались вступительные экзамены, которые принимали военспецы из бывших генералов и штаб-офицеров.
Известно, что на первые вопросы по тактике Василий Иванович отвечал грамотно и четко. Но как только перешли к военно-географическому обзору театров войны, то тут произошел конфуз.
– Через какой город и в какой стране протекает река Сена? – спросил экзаменатор.
– Не знаю, и такой реки не встречал, – прямолинейно ответил абитуриент Чапаев.
– В какое море впадает река Висла? – задают ему следующий вопрос.
– Не знаю, – снова звучит твердый ответ Василия Ивановича.
И тут же, проявляя свою излюбленную смекалку, задает встречный вопрос экзаменатору:
– А скажите, где протекает река Соленка?
Члены комиссии переглядываются между собой, и один из них вдруг говорит:
– Что-то я в географии нигде такой реки не встречал.
На что Чапаев возмутился:
– Как – не встречали? А ведь река Соленка протекает около села Ивановки Николаевского уезда Самарской губернии. Она имеет очень важное стратегическое значение. Мы там бились с белоказаками и много потопили этих гадов в реке. Вот видите, вы не знаете, где протекает такая важная река, как Соленка. А как же знать, где протекает какая-то река Сена? Я этому раньше не учился. Вот сейчас приехал в академию учиться и уже здесь, наверное, узнаю, где протекают разные реки.
И действительно, учился он весьма старательно. Живо интересовался топографией, инженерным делом, тактикой и историей. Отличался сообразительностью и меткими суждениями. Бывало и дерзил военспецам. Так однажды на лекции по стратегии, которую читал знаменитый А. А. Свечин, он назвал римлян слепыми котятами.
– Вероятно, товарищ Чапаев, если бы римской конницей командовали вы, то предмет сегодняшней лекции назывался бы «Разгром Ганнибалла римлянами», – съязвил военспец.
– Мы уже доказали таким, как вы, генералам, как надо воевать! – не смог промолчать Василий Иванович. Через два месяца он все же добивается приема у Надежды Константиновны Крупской с просьбой откомандировать его на фронт. Та рассказывает об этом Ленину и тот дает добро. «Таким, как Чапаев, сейчас место на фронте, а не в академии», – будто бы сказал Владимир Ильич.
После ухода из академии Чапаев назначен на должность комиссара внутренних дел Николаевского уезда. Но эта работа не для него. Ему нужна только боевая, только на фронте. В мае 1919-го ему дают такую возможность, назначив командиром Особой Александрово-Гайской бригады, а в июне – начальником 25-й стрелковой дивизии, принимавшей участие в Бугульминской и Белебеевской операциях против армии Колчака.
Будучи начальником дивизии, Чапаев вновь продолжал заботиться о детях своих и приемных. По возможности навещал их и привозил подарки. Они всегда находились под его опекой и под неусыпным оком.
Новый комиссар дивизии, о котором речь впереди, Д. Фурманов запишет по этому поводу в своем дневнике: «По пути мы заезжали к нему в семью, которая живет в деревне Вязовка, Пугачевского уезда, верстах в пятидесяти от Пугачева. У него там старик со старухой, трое ребят (два мальчугана и девчурка) и еще женщина-вдова со своими двумя ребятами. Там у него полное хозяйство, есть живность, есть и пашня».
Казалось бы, все замечательно, все хорошо. Но так в жизни, увы, не бывает.
«Став комдивом, – пишет Ирина Лыкова в статье о Чапаеве, – Василий Иванович поселил жену и пятерых детей (троих своих, двоих приемных) в деревне Клинцовке, при артскладе дивизии. Раз в три-четыре недели приезжал к ним на побывку с фронта, словно с плотницкой шабашки. И каждый раз вперед себя посылал телеграмму начальнику артсклада – Георгию Живоложинову. Мол, предуведоми Пелагею, пусть пироги печет, избу моет, детей причесывает. А однажды телеграф засбоил, и Чапаев нагрянул домой сюрпризом. Дверь в спальню оказалась запертой. Василий Иванович подергал-подергал, позвал: «Поля, это я!»… Он даже не успел ничего понять, как из-за двери начали стрелять. Оказалось – Живоложинов, давно уже тайно хаживавший к чапаевской жене. Василий Иванович плюнул да
