ЭДЕМ-2160 - Григорий ПАНАСЕНКО

— Аннет, будь добра, закажи мне персональный кар и такси у главных ворот.

— Вам плохо, мистер Блексмит? – по голосу секретарши было слышно, что она готова вот-вот расплакаться.

— Да, что-то не здоровиться. Я думаю, что вы все сегодня и без меня неплохо справитесь, – он вздохнул и добавил. – Принеси-ка мне чаю погорячее, детка.

"Девочка определено подумала, что у меня роман с Патрисией, – думал про себя Эйнджил, мчась в такси по перегруженным улицам Ганновера. – Хотя, на ее месте я бы тоже так думал. В конце концов Пат – эффектная женщина, ей всего-то двадцать пять, есть перспектива роста, умна, шикарно одевается."

Эйнджил вздохнул, вспомнив невысокую, стройную фигуру и длинные, не по моде, платиновые волосы. И почти сразу же немым укором перед ним возникла печально глядящая на него Марта. В ее взгляде читалась молчаливая просьба: не предай. Эйнджил устыдился своих прежних мыслей. Да какой бы замечательной ни была Патрисия, разве он может променять жену на нее? Разве он предаст доверие Марты? И хотя у них ничего не получилось с детьми, пока, ведь есть еще и третий шанс и они с Мартой используют его до конца. Завтра. А если... О если Эйнджил предпочитал вообще не задумываться, его чувство вины перед женой росло день ото дня. Видя ее умоляющие глаза, он чувствовал, что не простит себе предательства, но вместе с тем, и он не торопился себе в этом признаться, росло внутри и чувство глухого раздражения.

Сегодня Эйнджил впервые за долгое время сам нарушил введенный внутренний запрет и задумался о том, что же будет, если и третья попытка окажется неудачной. Ведь его пожалуй ничего не держит с Мартой, кроме совести. И все же это будет предательством. Он не может, не должен оставлять ее одну, совсем одну. И еще ничего не решено, ведь завтра они идут на анализы, а потом не исключена ошибка и повторный анализ. А затем, если потребуется и третий. У них все получится, просто обязано получиться.

Завтра. Если оно будет...

— Дорогая! Поторопись, нам скоро выходить, – Эйнджил включил телевизор и убавил звук.

— ...В сегодняшнем выпуске новостей вы узнаете: премьер-министр Израиля прибыл с дружественным визитом в Россию, министр внутренних дел Австралийского Союза заявляет: "Мы не допустим распространения бунтов за пределы государства", события опровергают: эксклюзивный выпуск программы нашего корреспондента из Лиссабона о волнениях и антиевгенических выступлениях, экспресс-интервью с координатором евгенической программы при мировом совете господином Ли Сяо Чженем...

— Энди! Убавь звук и помоги мне на кухне, – голос Марты был раздраженным.

Почувствовав, что жена может вот-вот взорваться, Эйнджил еще больше приглушил телевизор и, шлепая тапками, пошел на кухню. Марта яростно оттирала от жира тарелки, скопившиеся в мойке после завтрака. Эйнджил подошел и тихо обнял ее за плечи:

— Не волнуйся, родная. Я поговорю с Саймоном, он обязательно поможет, – успокоил ее Эйнджил, подумав: "Чем черт не шутит. Ведь говорил же Барт, что кому-то из его знакомых помог вообще чужой человек. Как его там звали? Пьер Верт, кажется..."

— Черта с два, он железный долдон. И такой бессердечный! И как его только Джулия терпит, – Марта резко стукнула чашкой об стол и, неожиданно уткнувшись мужу в грудь, расплакалась.

Эйнджил осторожно погладил ее по голове и прошептал на ухо:

— Обойдется. Не может же третий раз подряд быть невезение. Обойдется, – он мягко отстранил жену, усадил ее за стол и налил чаю.

Когда всхлипывания стали реже, Марта благодарно посмотрела на мужа и спросила:

— Энди, ты ведь обязательно поговоришь с Саймоном, – в ее голосе послышались умоляющие нотки.

— Конечно, дорогая, – ответил Эйнджил, а про себя подумал, что за это и не стоит браться. Уломать Саймона может разве что Господь Бог. Как его там кличут – Неподкупный, Харон. Что, правда, то, правда.

Эйнджил тяжело вздохнул. Теперь уже Марта бросилась утешать его:

— Ты только не волнуйся. Я уже говорила с Джулией, она хочет нанять домработницу, и я пойду к ним. Да и деньги у нас с тобой пока есть. Джулия кажется, говорила, что он хочет съездить в Россию. Ты ведь поможешь ему с билетом? – ее глаза опять подозрительно заблестели.

Эйнджил молча посмотрел на нее и ободряюще улыбнулся. На губах Марты появилась ответная робкая улыбка.

— Ну, давай собираться, а то мы уже опаздываем, – Эйнджил наклонился и поцеловал жену, добавив, – там этого не любят.

Он пошел в комнату, на ходу расстегивая рубашку. Аккуратно отглаженный костюм висел в шкафу.

— ...Сегодняшние события в Лиссабоне заставили короля Испании Альфонсо XII спешно вернуться из турне по американскому континенту. В заявлении премьер-министра Испании говорится, что, цитирую: "антиевгеническая" проказа не выйдет за пределы государства", – на экране Эйнджил увидел толпы ревущих людей, кидающих камнями и палками в окна Лиссабонского евгенического центра, а чуть позже, как из клубов гари выехал бронетранспортер, пеной и ультразвуком разгоняя штурмующих здание. Полицейские в спецкостюмах и масках, похожие на детских игрушечных солдатиков, осторожно ступали под прикрытием машины, отражая отдельные камни прозрачными щитами.

— Энди, ты готов? – Марта выглянула из-за двери. – Выключай скорее эту гадость. Поезд через семь минут.

Эйнджил с сожалением вырубил новости и, застегнув пиджак, вышел в коридор. Марта надела свое любимое сиреневое платье, в котором очень походила на студентку.

"Совсем как в тот день, когда мы впервые встретились", подумал Эйнджил. Тут он заметил, что жена смотрит на него в зеркало.

— Дорогой... Энди, – она на секунду запнулась, – ты ведь меня не бросишь?

— Глупости! Идем скорее.

Запирая дверь, Эйнджил заметил, что он немного раздражен.

Глава 4

Вечернее небо над Новым Киевом было расцвечено созвездием реклам. Город вступал в бурную ночную жизнь. Николай Москаленко, депутат Верховной Украинской Рады и коренной житель Нового Киева, который еще сто лет назад носил древнее название Цюрих, устало возвращался с работы. Переполненный метрополитен вынудил его выйти под открытое небо. Только сейчас у него промелькнула мысль, как давно он не видел ночного города. Большой и Малый Крещатик разноголосо пытались перекричать друг друга украинскими, китайскими, японскими, русскими голосами. Громоподобно надрывала ушные перепонки знаменитая на всю Европу дискотека "Мазепа". На фронтоне аляповатого здания в духе авангард-классицизма семидесятых двадцать первого века прыгал вприсядку огромный голографический украинец в ярком кафтане, подпоясанном красным кушаком, в лихо заломленной шапке и с хитрой усмешкой на явно азиатском лице. Николай всегда с некоторым содроганием проходил мимо этого излюбленного места китайской молодежи. Вот и сейчас из дверей здания неслась громкая восточная музыка, а на входе толпилось человек тридцать китайцев. Чуть ниже, на ступеньках и тротуаре разрозненными парами или по одному стояли украинцы.