Загадка убийства Распутина. Записки князя Юсупова - Владимир Хрусталев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Великая княгиня Ксения Александровна продолжала тесно общаться с княгиней З.Н. Юсуповой и обсуждать многие актуальные вопросы, в том числе о морганатическом браке великого князя Михаила Александровича. Так, например, в дневнике Ксении Александровны от 9 декабря 1912 г. имеется фраза: «Была З. Юсупова. Говорила про Мишу и [она] уверена, что это целый заговор» [75] .
В мемуарах князя Ф.Ф. Юсупова по этому поводу отмечается:
«Осенью состоялось бракосочетание великого князя Михаила Александровича с г-жой Вульферт. Этот брак огорчил всю императорскую семью, особенно вдовствующую императрицу Марию Федоровну. Великий князь Михаил был единственным братом Государя и после цесаревича Алексея наследовал трон. Теперь же ему пришлось покинуть Россию и жить за границей с женой, получившей титул графини Брасовой. У них родился сын, рано, однако, погибший в автомобильной катастрофе. Этот брак нанес урон престижу монархии. Личная жизнь тех, кто однажды может возглавить государство, интересам государства и долгу, налагаемому положеньем, обязана подчиняться» [76] .
Вскоре состоялось объяснение друзей-соперников между собой, и Феликс пишет матери: «С Дм[митрием] Павл[овичем] у нас по-прежнему дружеские отношения. Он мне откровенно рассказал про свое посещение со всеми подробностями, а также, что Мария Федоровна хочет, чтобы Ир[ина] вышла замуж за него, но он думает, что если Ир. его не любит, а любит меня, то противиться не будет».
Через много лет Феликс Юсупов так описал принятое в этом разговоре решение между друзьями: «Теперь решать предстояло Ирине. Мы с Дмитрием обещали друг другу никоим образом не влиять на решение ее».
Со своей стороны нам стоит отметить упорно ходившие слухи, что у великого князя Дмитрия Павловича якобы еще в июне 1912 г. была намечена помолвка со старшей дочерью Государя Николая II великой княжной Ольгой Николаевной (1895–1918), но затем предполагавшийся брак по какой-то причине расстроился. Дмитрий всегда был близок с Царской семьей, любим Государем и Государыней, которые считали его чуть ли не членом семьи. Для сохранения своих прав на трон великий князь Дмитрий Павлович должен был жениться только на великой княжне или иностранной принцессе влиятельного королевского двора.
Наконец, Феликс-младший, выждав момент, решает сыграть ва-банк и наносит визит к великому князю Александру Михайловичу.
Юсупов прибыл в половине пятого, вся семья пила чай. Сначала побеседовали, как в таких случаях везде водится в лучших и знатных домах: о погоде, о загранице и т. д. Когда все младшие дети ушли, Феликс прямо приступил к делу. Для начала он рассказал о ситуации с Зоей Стекл. Его объяснения были приняты великокняжеской четой почти без возражений. И вот тогда-то Феликс неожиданно спросил:
– Наши отношения с Ириной Александровной были исключительно дружеские. Но сейчас, по крайней мере, с моей стороны, они изменились. Если Ваши Высочества имеют в этом случае что-либо против, то не лучше ли сразу прервать все отношения?
Великая княгиня Ксения Александровна страшно покраснела, но через секунду взяла себя в руки, и они вместе с мужем твердо заявили, что будут только рады, если все это случится. Немного подумав, великий князь Александр Михайлович добавил:
– Во всяком случае, не торопитесь, пусть Ирина хорошенько окрепнет и время нам покажет, если ваше чувство правда сильное или нет. Надо еще переговорить с императором и императрицей Марией Федоровной. В Лондоне, когда мы все там будем, то можно будет, не разглашая, решить этот вопрос в принципе.
На этом разговор был окончен. Великокняжеская чета тепло простилась с Феликсом.
В письме княгини З.Н. Юсуповой к сыну от 12 (25) июня 1913 г. из Киссингена имеются следующие строки:
«Дорогой мой Феликс,
Все не собралась тебе написать, т. к. в Париже с утра до вечера бегали по городу, а вчера рано утром выехали сюда. Твое письмо очень ясно показывает, что все у них решено. Мне только не нравится переписка ваша. Я нахожу это преждевременным. Боюсь тоже за [великого князя] Дмитрия [Павловича]. Он тебе говорит все, но так, как он хочет. Перед тобой он чист, а в душе неизвестно, что происходит. Если даже все это устроится теперь, я боюсь за будущее. Вообще, это вопрос, с которым нужно считаться. Пока Дмитрий не женится, я не успокоюсь. Что касается семьи Стекелей ( правильно Стекл – В.Х. ), я продолжаю считать их опасными “друзьями”. Ее письмо сплошная ложь. Как ты это не видишь! Как надо было вывернуться из глупого, гадкого положения и выйти сухими из воды. Она так и сделала, радуясь их ловкости и вашей наивности. Слава Богу, что ты не принял их приношение, еще этого недоставало! Впрочем, лучше с ними не ссориться, а быть осторожным, и им, во всяком случае, не доверять. Когда родители приедут, тебя, наверное, покажут Бабушке. Очень грустно быть вдали от тебя, поговорить и обсудить все ежедневные впечатления! Письмами уже не то выходит! Если ты решил в Соловецк не ехать, то напиши письмо Е[лизавете] Ф[едоровне] – это необходимо. 3-го июля [княжне] Ирине [Александровне] будет 18 л[ет], боюсь, чтобы к этому дню не подогнали чего-нибудь! Во всяком случае, я надеюсь тебя видеть раньше здесь. Мы, вероятно, останемся в Киссингене четыре с половиной недели. Погода свежая, дождливая. <…> Я тебе телеграфировала, но ты никогда не отвечаешь на то, что тебе пишут, т. ч. пишешь и телеграфируешь как будто в пропасть. <…> До свидания, мой дорогой мальчик, крепко тебя целую. <…>» [77] .
Игра была слишком тонкая, чтобы спешить. Феликс в очередной раз отправляется в Лондон. Но, как всегда, он не мог на несколько дней не остановиться в Париже.
В июне 1913 г. Феликс-младший посетил Соловецкий монастырь, откуда он написал письмо княгине Ирине Александровне:
«Дорогая Ирина,
Надеюсь, Вы не рассердитесь на меня, что я Вас называю по имени, но не все ли равно, немного раньше или позже. Я так часто себе его мысленно повторяю, думая о Вас, что в письме к Вам было бы неискренне его пропускать. Тем более, что мы решили с Вами иметь искренние отношения без всяких предрассудков.
Вот уже четвертый день, как я нахожусь в Соловецком монастыре, живу в келье маленькой, темной, сплю на деревянном диване без всякого матраса, питаюсь монашеской пищей и, несмотря на все это, наслаждаюсь путешествием. Столько интересного тут. Это совершенно самостоятельное маленькое государство, окруженное громадной каменной стеной. У них есть свои корабли, свой флот, настоятель монастыря – король и правитель этой маленькой страны на далеком севере, окруженной бушующим морем.
Как странно попасть сюда после всех наших разговоров о нашей заграничной жизни, это так все различно, что даже нельзя сравнивать. Весь день осматриваем окрестности, удим рыбу, в громадных озерах, которых здесь около 400 и все они соединены каналами, т. ч. можно часами по ним ездить, переезжая из одного в другое. Великая княгиня [Елизавета Федоровна] все больше в церкви уже с 5 часов утра. Службы длятся тут по 5–6 часов, я был раз, и с меня этого раза довольно. Пока она молится, я ловлю рыбу и прихожу уже к самому концу. Много тут схимников в удивительных костюмах. Спать тут совсем невозможно, звонят и день и ночь в колокола, сотни ручных чаек, которые орут не переставая и прямо влетают в комнаты, а самое ужасное – это клопы, которых легионы, и они беспощадно кусаются. Пища ужасная и всюду торчат и плавают длинные монашеские волосы. Это так противно, что я питаюсь только чаем и просфорой. По вечерам много читаю, думаю о Вас, о наших разговорах, а также о том, что скоро Вас увижу. Теперь я вижу, как трудно мне жить без Вас, и меня все тянет туда, где Вы. Как странно судьба сводит людей. Думал ли я когда-нибудь, что в Вашей маленькой, неопытной головке уже существуют такие устоявшиеся взгляды на жизнь и что мы с Вами эту жизнь понимаем и чувствуем одинаково. Таких людей, как мы с Вами, очень мало в этом мире, и понять нас другим почти невозможно. И Вы и я, в общем, глубоко несчастливы. Мы оба думали, что нас никто не понимает, и что только мы так чувствуем. Мы с Вами встретились и сразу почувствовали каким-то сверхчутьем, что именно мы друг друга поймем, что доказал наш вечерний разговор в саду. Я уверен, что мы с Вами будем так счастливы, как еще до сих пор никто не был. Наше счастье должно заключаться в общности наших взглядов и мыслей и исходящих из них действий, которые должны быть только известны нам одним и никому другому. Мы будем это хранить как святыню, и даже наши лучшие друзья не будут подозревать, что именно служит залогом нашего счастья. Много еще хочется Вам сказать, но думаю, что на все это у Вас не хватит терпения, чтобы прочитать. Посылаю Вам фотографии, а также графине [Камаровской].
Ваш преданный Феликс » [78] .Вскоре Феликс-младший получил важного союзника в своем сватовстве к княжне Ирине Александровне. 28 июля 1913 г. в Лондон прибыла великая княгиня Елизавета Федоровна, старшая сестра императрицы Александры Федоровны. В письме Феликса к матери сообщалось: «Дорогая Мама, видел великую княгиню, которая в восторге быть в Лондоне. Я поехал ее встретить на вокзал, но опоздал на 5 минут, т. е. поезд пришел раньше, чем его ждали. Она отыскала какой-то удивительный поезд, проходящий в 71/2 утра. Когда я вернулся домой, то сейчас же ей телефонировал узнать, когда могу ее видеть. Она подошла к телефону и страшно смеялась и балаганила, видно, что она так довольна быть в Лондоне после стольких лет».
Великая княгиня Елизавета Федоровна с начала века была очень близка к семье Юсуповых. Но сейчас она была прежде всего монахиня и настоятельница Марфо-Мариинской обители в Москве, хотя в Англии проживали ее многочисленные родственники, которых она решила навестить с коротким визитом.
