Настоящие мужики детей не бросают - Романов Владислав Иванович

— Собачимся, говоришь?! — вскипел Климов. — А я вчера такого же, как твой, с перерезанным горлом видел. Еще тепленький лежал! Ручонки так сжаты, что ногти кожу на ладонях разрезали! Представь, какой страх его душа испытала! Я-то видел этот ужас на его личике! Третий малец, между прочим, и маньяк абсолютно на тебя похож! — Он помахал перед его носом фотороботом. — Такая вот арифметика, гражданин Смирнов!

— У меня есть фотография настоящего убийцы, — помолчав, проговорил Сан Саныч.

— Чего?!

Они помчались на квартиру Морозова, где у Смирнова остались негативы. Денис с утра должен был уйти на работу, второй ключ у Сан Саныча, но с замком почему-то пришлось повозиться, дверь открылась лишь с третьего раза, да и то, когда за дело взялся капитан.

— Кто-то ее вскрывал отмычкой, — присмотревшись к замку, доложил он. — Вот, видишь царапины! И причем свежие!

Они вошли, фотограф ринулся на кухню, где на веревке были развешаны негативы, но ни одного из них не оказалось. Смирнов бросился в комнату, открыл шкаф, где у него стояла сумка, открыл ее, засунул руку вниз и простонал с облегчением. Вытащил «Никон», поцеловал его.

— Я уж думал, сперли! Почти штуку баксов стоит, а я без него как без рук!

— Возможно, и негативы где-то в другом месте? — раздумывая, промычал капитан.

Они поискали в других местах, Сан Саныч позвонил Денису на работу, спросил, убирал ли он из кухни негативы, но тот, обрадовавшись возвращению друга, поклялся, что к ним даже не прикасался.

— Значит, сперли, — мрачно сообщил Смирнов. — Мы нашли следы взлома и отмычки.

Морозов тотчас примчался, проверил шкафы, полки и заветные места, где хранил доллары на черный день, но из ценных вещей и денег ничего не пропало.

— Он видел, что ты его снимал? — поинтересовался оперативник.

— Я его не снимал, я охотился за детскими восторгами.

— Но он мог предположить, что попадет в кадр?

Сан Саныч кивнул.

— Подожди! Он есть! — вдруг вспомнил фотограф. — На тех фотографиях, что я принес Саше!

— Звони и поехали! — бросил сыщик. — Только не говори, что я с тобой!

Он позвонил Нине. Она обрадовалась его звонку, сразу же попросила приехать.

— Пошли! — положив трубку, передал капитану Сан Саныч.

— Почему о фотографиях ничего не сказал?!

— Она попросила приехать, чего еще надо? Там и скажу!

Климов нахмурился, двинулся следом. Всю дорогу в машине он молчал.

— Выходит, этот маньяк меня выследил? — усмехнулся фотограф. — Залез в квартиру, взял негативы и ушел. Смелый!

— Дошлый, сукин сын! Знает, что мы за ним гоняемся!

Они подъехали к дому Нины. Капитан выключил мотор, повернулся к Сан Санычу:

— Я подниматься не буду, сходи сам.

— Может, все-таки зайдешь?

— Конечно зайду! — уверенно сказал оперативник. — Завтра, когда ты уедешь!

— На кой черт тогда я стараюсь?! — возмутился Смирнов.

— Ты не ершись! С себя помогаешь снять обвинение! Двигай! Одна нога здесь, другая там!

Сан Саныч поднялся на третий этаж, с силой вдавил кнопку звонка, помня, что она западает. Нина открыла дверь, взглянула на фотографа и ужаснулась:

— Что ж они сделали с вами, сволочи?!

— Ничего, до свадьбы заживет, мы, помню, хотели пойти на выставку? Я не опоздал?

— Проходите! Вы прямо оттуда?

— Да.

Ее глаза увлажнились, она даже сделала движение в его сторону, точно хотела обнять, но выскочил Саша и кинулся на шею. Сан Саныч не мог сдержать слез. Он заулыбался, похлопал сына по спине:

— Все хорошо, мужики не плачут, а шрамы их только украшают! Пьем чай и отправляемся гулять!

Нина пошла на кухню, а Смирнов, держа сына на руках, подошел к серванту. За стеклом уже красовалась та самая фотография, где на заднем плане, припав к забору, стоял маньяк. Это был лучший снимок из всех: Сашка так хохотал, чуть запрокинув голову, что его радость невольно заражала и смотрящего. На этом снимке Сан Саныч специально смазал стоящего за забором зеваку, и его лицо скрывала прозрачная дымка. Но на другом снимке маньяк смотрелся отчетливо, фотограф это помнил. И он его нашел.

— Саша, я сейчас вернусь, я, кажется, шапочку в подъезде обронил, — пробормотал он.

Потерю своей вязаной шапочки он обнаружил еще в камере, но теперь надо было придумать какую-то причину, чтобы отдать фотографию. Сан Саныч сбежал вниз, завернул за угол дома, где остановился Климов, чтобы не светиться под окнами Нины.

— Вот! — Смирнов, ввалившись в салон, протянул сыщику фотографию. — За забором!

Стоявший за ним мужчина лет тридцати — сорока, точный возраст установить не взялся бы никто, имел отдаленное сходство с фотороботом и Сан Санычем одновременно. Смирнов даже больше походил на фоторобот, созданный в угрозыске. Ибо ростом маньяк был повыше, сутулее, подбородок прорисовывался острее, с легкой характерной ямочкой, и в глазах плавал острый холодок, заметный даже на фотоснимке. И на голове не шапочка, а старая бобровая шапка, Кравец был прав, отмечая эту деталь. Неподалеку от убийцы стоял тот самый мальчик, которому через день перережут горло.

«Значит, между ними была какая-то связь, мальчик был выбран не случайно! — отметил про себя Климов. — Надо проверить, покопаться!»

Смирнов же впервые обратил внимание на то, что правая рука подозреваемого перебинтована. Марля сильно загрязнилась, значит, поранил он руку давно и рана почему-то не заживала. Фотограф всмотрелся и увидел красные пятнышки на коже по краю бинта. «Экзема или еще что-то!» — догадался Сан Саныч.

— Обратите внимание на повязку, — подсказал он Климову. — У парня какое-то раздражение на коже, он мог обращаться к врачу.

— Ишь ты какой глазастый! — поддел его оперативник. — Но почему ты думаешь, что это и есть маньяк? Или хочешь от себя отвести подозрение?!

— Ваше дело решать, капитан. Но, во-первых, он все-таки похож на ваш фоторобот, кстати, на нем было темно-синее пальто, во-вторых, когда он вот так жадно следил за детьми, я бросил на него случайный взгляд, и, скажу честно, меня прохватил озноб. Так бывает, когда неожиданно сталкиваешься с сумасшедшими или преступниками. Тут меня чутье не подводит!

— Ба, да у нас еще и чутье есть, оказывается! — усмехнулся Климов и сунул фотографию в карман. — Ну хорошо, поехали обратно?

— Куда обратно?! — испугался Сан Саныч.

— В камеру.

— Но мы же…

— Что — мы?

— Ну мы же договорились, что ты меня отпускаешь… — промямлил Смирнов.

— На каких условиях?

— Что я уеду… — помедлив, с трудом выговорил фотограф.

— Когда?

— Сегодня…

— Но ты не хочешь отсюда выматываться? Верно?

Сан Саныч помолчал. Он действительно не хотел выматываться. Да и как вообще можно уезжать, когда свершилось такое событие, когда ему повезло и он нашел Сашку, встретил Нину, как?! А капитану точно нравилось устраивать ему эту пытку.

— Послушай, капитан…

— Нет, это ты меня послушай! — резко перебил его Климов. — Это ты послушай! Я люблю эту женщину! Я открыл ее, нашел, влюбился, она моя, черт возьми! Да-да, мой милый! А ты что думал? Пришел, увидел, победил?! Нет, хрен тебе с маслом, сукин сын! Железный болт в задницу! Это ее ребенок, понял?! Это теперь наш ребенок, сучара! Раньше надо было думать! А то прохлопал парня, а теперь решил на все готовенькое! Тут ему и взрослый сын, и жена, и квартира! Это моя жизнь, понял?! Моя! Это ты вторгся в мою жизнь! И я тебе говорю: пошел туда-то и туда! Не лезь, иначе я тебе голову оторву! Все понятно?

Смирнов кивнул. Капитан шумно вздохнул, закурил, глядя за окно. Несколько секунд они молчали.

— Ну что, едем в камеру или ты сегодня сваливаешь? — Сыщик с ненавистью взглянул на соперника.

— Хорошо, я уеду, — помолчав, согласился фотограф.

— Значит, так! Разговор мужской, о нем никому! Сваливаешь, и тебя нет! Навсегда! Все понятно?!

Сан Саныч утвердительно покивал головой, думая о своем. Пока он даже и представить себе такого не мог.