Настоящие мужики детей не бросают - Романов Владислав Иванович

— А ежели нарушишь договор, собачий охвосток, останешься в Москве, я же об этом тотчас узнаю, сам понимаешь, у меня для этого есть все возможности, так вот я тебя найду, засажу в кутузку, повешу на тебя все четыре детских, убийства, и ты у меня пойдешь под вышку, сукин сын! Если не знаешь, то рассказываю: делается это элементарно! Вник?

— Вник.

— Тогда по рукам!

Он протянул ему руку, и Смирнов, помедлив, пожал ее.

— Ну все, выметайся! Иди попрощайся с моей дамой, моим сыном и на паровозик, — улыбнулся оперативник. — У Асеевой особо не задерживайся, не травмируй психику парня, я потом объясню им, что ты не маньяк, а просто мошенник. Находил с помощью дружков таких мамаш с приемными детьми, втирался к ним в доверие, чтобы потом обокрасть, но я тебя раскусил, и ты сбежал. Таким образом и сам реабилитируюсь!

— Если так сделаешь, я им напишу письмо, где изложу весь наш разговор. Или еще лучше, позвоню. И уверяю тебя: твоей ноги у Нины больше не будет!

— Ты мне угрожаешь?

— Да, я тебе угрожаю! — обозлившись, вскипел Сан Саныч. — По-честному так по-честному! Хорошо, я уеду. Но сам найду причину! Сам скажу Нине Платоновне, что меня вызывают на работу, больна тетка, двоюродная племянница, не важно, и больше не появлюсь в твоей гребаной жизни, но в дерьме себя валять не дам! Вник?

— Вник, — помолчав, усмехнулся сыщик, докурил сигарету, выбросил ее за окно. — Ладно, договорились, маньяк из Нижней Курьи! Но смотри, не подведи меня. Прощай!

— Прощай!

Капитан уехал, а Сан Саныч вернулся к Нине. На кухонном столе его ждала горячая гречневая каша и зажаренный кусок свинины, политый кетчупом.

— Что так долго?! — недовольно проговорил Саша.

— Все обыскал, не нашел. Видимо, кто-то подобрал…

— У меня есть для вас шапочка, Сан Саныч! Она, правда, зеленая, но зато теплая, так что не беспокойтесь! — улыбнулась Нина. — Садитесь, ешьте!

Он сел, начал медленно есть, преодолевая боль, а Нина с Сашей с сочувствием смотрели на него. Не выдержав, он отложил нож с вилкой.

— А вы как же? Я ем, а вы…

— Мы уже поели! Ешьте, ешьте!

Смирнов съел всю кашу и даже проглотил кусок мяса, поблагодарив хозяйку. Они перешли пить чай в гостиную, он сел в глубокое кресло, и его неожиданно потянуло в сон. Он блаженно вытянулся, на мгновение закрыл глаза и неожиданно для всех заснул. Сказались бессонная ночь и напряженное утро.

Проснулся Сан Саныч через два часа. Напротив, на тахте, сидела одна Нина и смотрела на него.

— Я, кажется, задремал? — смутился он. — Прошу прощения!..

Он взглянул на часы и ужаснулся: стрелки показывали половину третьего.

— Боже, я проспал два часа!

— Ничего страшного.

— Мы же собирались на выставку! — спохватился Сан Саныч.

— Сходим в другой раз, — проговорила Асеева. — Сашка, глядючи на вас, тоже притомился, и я его уложила. А вы, наверное, устали? Лягте, отдохните.

— Нет-нет, я уже взбодрился!

— Может быть, чаю?

— Нет, спасибо, я…

Он собрался уже выговорить: «я должен ехать», но почему-то не сказал: язык не повернулся. Несмотря на приветливые интонации Нины, в ее взгляде ощущались напряженность и настороженность. Вчера их не было, а сегодня чувствовался и внутренний холодок.

— Мне, наверное, пора наведаться к своему приятелю, а то он уже потерял меня! Да и переодеться бы не мешало. Я, наверное, дурно пахну, там такая вонь в этих камерах, и все ей пропитывается…

— Это была ошибка, с вашим арестом…

— Да, они приняли меня за маньяка. Я действительно немного похож на него. Внешне… — Он усмехнулся, развел руками, поднялся. — Я все же пойду, не буду дожидаться, когда Саша проснется. Скажите ему, что у меня возникли неотложные дела.

Он вышел в прихожую, увидел над своим пальто новую зеленую шапочку.

— Но мне как-то неловко…

— Берите! У меня еще одна такая, а потом я шапочки не ношу!

— Спасибо, — Сан Саныч надел, взглянул на себя в зеркало и ужаснулся своему виду. — Вот уж разукрасили меня! Можно я вам позвоню?

— Почему можно? — улыбнулась Асеева, протянула ему визитку. — Нужно! Здесь и рабочий и домашний. Я полагаю, что вы нужны Саше, и я бы хотела, чтобы вы часто бывали у нас!

— Еще раз огромное спасибо… За все!

Он помедлил, пожал Нине руку и вышел за порог. Выйдя во двор, бросил последний взгляд на окна третьего этажа и вдруг заметил в одном из них Нину: она смотрела на него. Он радостно выбросил вверх руку. Она, заметив этот жест, тоже помахала ему в ответ.

6

«Я бы хотела, чтобы вы часто бывали у нас» — так говорят всегда, когда кого-то не хотят больше видеть. Сан Саныч, несмотря на свою провинциальность, в таких делах разбирался. А вот вчерашний вечер оставался за ним, он видел глаза Нины, ее неподдельный интерес к нему. В какой-то момент ему даже показалось, что между ними возможны не только дружеские отношения. Но ворвались омоновцы, их разлучили, и проведенная в одиночестве ночь многое переменила в ее настроении. Если б Климов его продержал в следственном изоляторе несколько дней, он бы выиграл даже больше и, скорее всего, переломил ситуацию в свою пользу. Женщины всегда на стороне сильных и удачливых. Вот ныне и появился холодок. Хотя и Климов вряд ли теперь завоюет ее сердце. Вчера сыщик опозорился дважды: первый — когда, заявившись пьяным и размахивая пистолетом, упал от ничтожного удара, а второй раз — вызвав омоновцев и самовольно вломившись в дом, чем сильно напугал ее и Сашу. Такое не прощают. Хотя капитан настырный и будет очень стараться. Странно только, что между ними вообще вспыхнула симпатия. Сан Саныч как-то подметил, что чаще всего и быстрее сходятся люди, противоположные друг другу, и долгое время пребывают в иллюзии, что нашли свою половинку, а родственные натуры всячески избегают сближения. И как ни странно, они с Ниной во многом похожи. Самодостаточные экземпляры.

Размышляя обо всем этом, Смирнов проехал свою остановку метро, рядом с которой жил Морозов. Тот после утреннего вызова из-за проникновения маньяка в квартиру снова отбыл на работу и сменится лишь завтра в девять утра. Сан Саныч не спеша уложил вещи: его поезд уходил в половине седьмого. Подсчитал деньги: на билет хватало, даже оставалась еще сотня. На крайний случай. Он написал Денису записку, поблагодарил за гостеприимство, сварил два яйца, взял хлеба и сделал в дорогу несколько бутербродов с колбасой. Дома он быстро сообразит халтурку: в новогодние праздники в детсадах и в школах проводятся веселые елки, а родители любят, когда их детей увековечивают на таких торжествах. Тысяч пять, а то и шесть он без труда в несколько дней заработает, пока набежит зарплата, да и верная Люся не даст ему пропасть: обогреет, накормит, обласкает, а если понадобится, то и родит ему пятерых сыновей. Так однажды она ему заявила в порыве откровения. И ведь сделает. А может быть, это и есть судьба? Он уедет, Саша с Ниной его постепенно забудут, а Климов восстановит утраченное доверие и попытается стать отцом.

Дойдя до этого места в своих размышлениях, Смирнов запнулся, поморщился. Трудно сказать, как сыщик ловит преступников, но вот отец из него, да и муж уж точно никакой. Так бывает, это врожденное.

С женой, Александрой, он познакомился у себя в фотоателье. Та пришла, чтобы сделать две фотографии на пропуск, она устраивалась на работу в горпищекомбинат, в цех сладостей, потому что с детства любила зефир, карамель и прочие детские радости. Ей тогда исполнилось девятнадцать, ему тридцать два, но выглядела она взрослее. Легко расчесала свои рыжие вьющиеся волосы, уселась на стул, на который ей указал Смирнов, оголив коленки, и почему-то заулыбалась. Он взглянул на нее в объектив и обомлел: такой редкой красоты еще в жизни не видел. Так изящны и легки были все линии: округлость щек, вырез ноздрей, затейливый изгиб припухлых губ, глаз и бровей, а стоило незнакомке улыбнуться, как все линии оживали, и лицо становилось еще прекраснее. И точно яркий свет исходил из ее души, неожиданно его обогревший.