Поцелуй незнакомца - Барбара Картленд

Она пересказала Шенде то, что слышала внизу от камердинера его сиятельства, воспевавшего доблестные деяния своего господина. Один такой рассказ особенно понравился Шенде.

Английская боевая эскадра заперла в гавани дюжину французских линейных кораблей. И граф вошел в эту гавань на и французском фрегате, который его матросы захватили незадолго перед тем. Враг и не подозревал об его присутствии, а тем временен два самых больших его корабля взлетели на воздух!

– Камердинер его сиятельства говорит, – продолжала пересказ миссис Дэйвисон, – что капитан (наш-то был капитаном) кликнул тогда охотников, но предупредил, что многие не возвратятся живыми. Однако все, сколько их было на корабле, захотели отправиться вместе с ним!

– Но ведь всех он взять не мог! – воскликнула Шенда.

– Ну конечно! Он выбрал дюжину тех, кто всех дольше служил под его началом, и глухой ночью, когда француз-то спал крепким сном, приблизился к ним.

– И взорвал два линейных корабля!

– Самых больших – упоенно подхватила миссис Дэйвисон. – Команды их не успели еще сообразить, что такое творится, а уж наши выплыли из гавани, только одну мачту у них снесло и двух моряков ранило.

Рассказов в таком духе Шенде еще предстояло услышать немало. Их повторяли и пересказывали в замке по много раз, где уж там было разговаривать о чем-нибудь другом!

– Мне очень хочется на него посмотреть! – призналась себе Шенда.

Но она знала, если он ее прогонит, не захочет, чтобы у него в услужении была «леди в бедственных обстоятельствах» так выражалась миссис Дейвисон, то для нее это будет большим горем.

– Надо быть очень осторожной, – повторила она опять, как накануне говорила Руфусу.

Она отважилась выскользнуть в сад только тогда, когда узнала, что хозяин с гостями, рано пообедав, отправился на верховую прогулку. И даже тогда держалась вблизи живой изгороди, пока не выбралась в лес, где наконец позволила Руфусу побегать и размять лапки.

Лес, который рос на холме позади замка, казался ей не таким сказочным, как ее любимый Рыцарский лес вблизи дома викария. Но и в нем таились какие-то чары, они действовали на Шенду, и она погружалась в грезы, забывая обо всем.

Промечтав так добрых два часа, Шенда спохватилась, что кто-нибудь из гостей может неожиданно вернуться в замок раньше срока, и заторопилась обратно. С какой стороны их можно ожидать, она не знала, но предполагала, что конечной целью их прогулки была старая Сторожевая башня на верхушке холма, куда вела живописная тропа через парк и дальше по лесу, разросшемуся на склоне. Башню достроил сэр Джастин Боу, тот же, что возвел и замок, – он хотел, чтобы в его имении было такое место, откуда видно море. По преданию, на башне день и ночь сменялись дозорные, смотревшие во все глаза, не высадились ли снова на побережье даны? Шенда не раз лазила на Сторожевую башню. Должно быть, у сэра Джастина было исключительно острое зрение, или же он смотрел в подзорную трубу, даже в те времена. Море можно было различить только в самые ясные дни, да и то в виде отдаленной светлой полоски.

Сторожевая башня и сама по себе была удивительно живописна. Хотя Шенда не представляла себе, как смогли бы модные дамы подняться по ее узкой винтовой лестнице, не испачкав туалетов. Наверно, джентльмены с удовольствием им помогут, с улыбкой подумала Шенда. Или же дамы останутся сидеть внизу, в бывшей кордегардии, где, по преданию, у сэра Джастина всегда находились лучники, готовые по первому знаку броситься в битву.

Шенда с Руфусом вернулась в замок и поднялась к себе по боковой лестнице, идущей из сада, и которой редко пользовались. Но она не пробыла в швейной комнате и двух минут, как дверь открылась и вошла взволнованная миссис Дэйвисон.

– Вот вы где, мисс Шенда! Слава Богу. У меня для вас срочная работа.

– Какая?

Миссис Дэйвисон протянула ей очаровательный маленький ридикюль, сделанный из атласа и весь обшитый узкими полосками кружева.

– Вот. Сумочка леди Граттон. Эта бестолковая Рози, можете се5е представить, клала ее в комод и зацепила за край ящика. Кружевце оборвала.

Шенда взяла ридикюль в руки.

– Тут только маленькая дырочка. Я ее зашью так, что леди Граттон никогда и не узнает.

– С горничными вечно какие-нибудь неприятности, – сердито проговорила миссис Дэйвисон. – Все впопыхах, все в спешке. Им бы только поскорее убежать обратно в людскую, где мужчины, вот что их больше всего занимает.

– Досадные случайности бывают со всеми. Скажите Рози, чтобы она не огорчалась, – возразила Шенда. – И если есть еще что-нибудь, давайте я починю, а то у меня сейчас нет никакой работы.

– Коли так, доканчивайте платье, что вы мастерите для себя, – сказала ей миссис Дэйвисон. – Я раздобыла вам материю и жду не дождусь, когда смогу вас видеть в обнове.

– А оно уже готово, – ответила Шенда.

– Ну, как вам это понравится! – восхитилась миссис Дэйвисон. – Даже старая Мэгги не могла сшить платье скорее!

– Я его вечером надену и покажусь вам, – сказала Шенда. – По-моему, вышло неплохо, можно похвастаться.

– А у меня уже есть кусок ткани на еще одно.

– Спасибо вам, вы очень добры. Я расплачусь с вами из первого своего жалованья.

– И не думайте даже, – отмахнулась миссис Дэйвисон. – Да и не моя она, эта материя. Она лежала попусту в шкафу уже много лет, даже не припомню, для чего купленная. Верно ее сиятельству, покойнице, зачем-то понадобилась. – Тут миссис Дэйвисон взглянула на каминные часы и встрепенулась.

– Ах, его сиятельство с гостями должны вот-вот воротиться к чаю, а я еще не проверила как прибраны спальни! На молодых горничных нипочем нельзя положиться, что все будет в порядке!

Она заторопилась из швейной комнаты, а Шенда улыбнулась ей вслед. Миссис Дэйвисон, у которой под началом столько лет были всего три старые служанки такие же добросовестные, как и она сама теперь с упоением муштровала целую армию новеньких девушек. А они, только что из деревни, все никак не могли прийти в себя от восторга, очутившись в замке. И сколько миссис Дэйвисон ни гоняла их все принимали как должное, будто так и надо на новом месте которое придавало им значительности среди деревенских.

Шенда присела к рукодельному столику у окна и стала рассматривать пострадавший ридикюль. Она уже знала, что накануне вечером леди Граттон вышла к обеду в изумрудно-зеленом кисейном платье. А чехол под ним, по словам миссис Дэйвисон, был такой прозрачный, что «ну просто как на голое тело надето!»

Из-за леди Граттон в доме сильно прибавилось хлопот, поэтому миссис Дэйвисон ее недолюбливала, у нее среди гостивших дам были две другие любимицы. И потом, хоть об этом она не говорила, но Шенда догадывалась, что как леди Граттон ни хороша, но на взгляд миссис Дэйвисон, она все же недостойна графа. Граф, считала старая домоправительница, был недосягаем, как сам Господь Бог. И та, что годилась бы ему в жены и могла бы считаться ему ровней, должна быть богиней ней или, на худой конец, королевой. Ридикюль был из зеленого атласа того же оттенка, что и платье, о котором так язвительно высказывалась миссис Мэйвисон. Шенда сразу увидела, что узкое кружево, которым он весь был обшит, ручной работы и, значит, очень дорогое. Она отыскала у себя в рабочей корзинке шелковую нитку подходящего цвета. Сверху ридикюль затягивался лентой, которую дама надевала на руку. Шенда растянула горловину и увидела, что внутри лежат кое-какие предметы.