Беглец - Александр Федорович Косенков

— Ерунда, — хмыкнула Ольга.

— Хорошо, тогда я повторю её вопрос — зачем он нам нужен?

— Я объяснил, что мы снимаем передачу…

— Передача имела смысл, когда мы его искали, шли по следу. Нашли. Что дальше?

— Он должен вернуться.

— Куда?

— Вопрос не ко мне.

— Я неясно поставила задачу? — В голосе Ольги зазвенел металл.

— Вполне. Ты хочешь, чтобы он навсегда остался рядом с тобой. Вы ей об этом сказали?

— В общем… дал понять.

— И объяснили, что она в этот вариант не вписывается?

— Объяснил, что мы со своей стороны готовы оказать ей любую возможную помощь.

— Какую? Разлучить её с Андреем?

— Он сам ушел от неё, — не дала ответить Дубовому Ольга.

— Ушел, чтобы вернуться.

— Он что, сказал об этом?

— Да, — замешкавшись на секунду, подтвердил я.

— Значит, теперь ему некуда возвращаться, — спокойно сказала Ольга. — Она исчезла.

— После вашего разговора? — повернулся я к Дубовому.

— После.

— Какая разница — до или после. Мне кажется, ты вообще придаешь ей не то значение. Согласна — он её пожалел, помог. И все! Больше ничего не было. Не накручивай никакого другого смысла. Ты ведь её даже не видел. Виктор Петрович расскажет, во что она превратилась.

Мы вышли на берег и стояли перед трапом, спущенным с катера прямо в воду.

— В данном конкретном случае никаких злоупотреблений с её стороны не отмечалось. Кроме единственного. Категорически не желала говорить о себе. В смысле ближайшего и отдаленного будущего.

— Что вы ей предлагали?

— Консультацию у лучших врачей, деньги на дорогу…

— Дорогу куда?

— Не знаю… Куда захочет.

— А почему она должна куда-то ехать? — неожиданно спросил Гриша, уже поднявшийся на борт катера.

— Не потащим же мы её с собой, — сказала Ольга.

— Как знать, — не согласился я. — Возможно, это единственный способ вернуть Андрея.

Мы поднялись на борт катера, и он стал медленно отходить от берега.

— Думаешь, он узнал про неё? — спросила Ольга.

— Уверен.

— Как он её найдет? Она исчезла. Мало ли что придет ей в голову.

— Если мы найдем её, найдем и Андрея. Он пошел за ней.

— Зачем? Зачем нужна ему пьяная опустившаяся баба? Согласна, когда-то она была очень даже ничего. Только от этого «ничего» ничего не осталось. Так? — повернулась она к Дубовому.

Тот молча пожал плечами.

— Ну и где мы будем её искать? — спросила Ольга.

— Не берите в голову, — сказал Дубовой. — У меня здесь хорошие связи. Отыщем.

— Она писала хорошие стихи, — как всегда, неожиданно сказал Гриша.

Мы с удивлением повернулись к нему.

— Ты откуда знаешь? — спросил я.

— Мы с ней учились в одной школе.

Я, Гриша и Дубовой шли через городскую свалку. Дождь вперемешку со снегом скрадывал окрестное пространство, затянутое дымом тлеющего мусора и костров, разбросанных по окраинам огромного оврага. Подъезжали самосвалы, мусорки, разгружались, уезжали. Надсадно взревывая, бульдозеры расталкивали, трамбовали отходы человеческой жизнедеятельности. В дыму копошились десятки человеческих фигур. Огромная стая ворон неожиданно с криками поднялась в воздух, закружилась над нашими головами. В общем, с уверенностью можно было говорить о впечатлении от одного из кругов ада. И как связующая нить с предыдущим эпизодом, все то время, что мы шли по направлению к одному из костров, звучал голос Лены, читающей свои стихи:

И опять я не в силах

Кончить эту строку.

Тороплюсь, задыхаюсь

На ходу, на бегу.

Не хочу, чтобы сроки

Изменились мои.

Я устала в дороге

И душа вся в крови.

Хорошо, что не видно

Обнаженность её.

Не позволит мне гордость

Так влачить бытие.

В унижении корчусь.

Боль-то ладно, бог с ней!

Поскорей бы покончить

С жизнью глупой моей.

«Строчки горлом нахлынут» —

Так уж было не раз,

И придвинут вплотную

Горький смертный мой час.

Люди, сидящие у костра, при нашем приближении поднялись. Настороженно смотрели, явно не ожидая от нас ничего хорошего. Гриша, слегка поотставший, чтобы снять все еще кружившихся над нашими головами ворон, быстрыми шагами приближался к нам. Разглядев в руках его камеру, несколько человек торопливо отвернулись и через несколько мгновений буквально растворились в клубах тяжелого смрадного дыма.

— Интересуетесь отбросами жизни? — хриплым спитым голосом спросил выступивший вперед высокий несуразный человек в треснувших очках, которые, несмотря на полную «бомжовость» его одеяния, придавали их владельцу почти интеллигентный вид.

Я уже открыл было рот, чтобы ответить, но, отстранив меня, уверенно вышел вперед Дубовой и спокойно сказал:

— Интересуемся Академиком.

— На прием записывались? — поправив очки, серьезно поинтересовался представитель городской свалки и покосился на Гришу, который, заметив мой знак, стал снимать. — Хочу предупредить, — продолжал «интеллигент», — секретарь Академика редкая стерва. Без предварительной договоренности или высокой рекомендации — бесполезняк. Костями ляжет. Академик у нас человек занятой, рабочий день расписан от и до. Иначе, сами понимаете, начнется полный раскардеж в окружающем пространстве. Свинину с Центрального завезут в отходы химкомбината, а кирпичники завалят стеклотару. Нам такие убытки не с руки. У нас в отличие от гребаной демократии плановое хозяйство. Так, мужики?

Толпа обитателей свалки увеличивалась на глазах. Кто-то подобострастно хихикнул, кто-то угрожающе заворчал.

— Кончай выступать, — спокойно сказал Дубовой. — Набирай Басалая, он тебя проинструктирует.

«Интеллигент» сделал знак рукой, и существо неопределенного пола, упакованное в немыслимое тряпье, протянуло ему новенький мобильник.

— Прошу не обижаться — доверяй, но проверяй. Строгий учет и контроль в нашем деле — основа выживания. — Он уверенно набрал номер.

— Добрый денек, Анна Сергеевна, Устроев беспокоит. Мне бы с шефом советнуться минутку. — Он посмотрел в нашу сторону: — Как прикажете именоваться? От какой организации?

— Скажи — Дубовой. Остальное несущественно.

— Вадим Игоревич, — голос «интеллигента» изменился до приторной льстивости, — тут у нас гости Академиком интересуются… Так точно, Дубовый… До полного соответствия? Понял… Понял… Будет сделано. Есть «по полной программе». А как насчет съемки, если интервью потребуется? «По нашему усмотрению, но подробности нежелательны». Понял. Сделаем в лучшем виде.

Он отключил мобильник и повернулся к нам:

— Съемки и интервью только в пределах интересующей вас темы. С другой стороны, нежелательно показывать массовому зрителю изнанку российской демократии и её стабильно стабилизирующейся экономики. Интересуемся, с какого канала? ГТРК, АКОС, «АИСТ»? Наше население, между прочим, вполне сочувствует 16-му каналу за его независимое эротическое содержание. Вы, случайно, не в этом направлении?

— Ты мне начинаешь надоедать, — сказал Дубовой. — Где Академик?

— У Академика сегодня региональное совещание на тему утилизации радиоактивных отходов и драгметаллов. В