На первых ролях - Кейт Коскарелли

Челси медленно села и свесила ноги с кровати. Потом босиком пересекла комнату и заглянула в гостиную. Все спокойно. Значит, бабушка куда-то уехала. Но на всякий случай девочка обошла бунгало. Найдя записку, она подняла трубку, чтобы позвонить в бюро обслуживания. Челси уже много лет не бывала в отелях. В детстве она и бабушка часто ездили в турне вместе с Банни, но это прекратилось, когда Челси исполнилось восемь и она начала задавать вопросы о незнакомых мужчинах, которых постоянно видела по утрам в постели матери.

Челси уже хотела заказать клубнику со сливками, когда вспомнила, как бабушка говорила, что у них нет денег, и вместо этого попросила принести пончик, стакан молока и апельсин.

С бабушкой наверняка случился бы удар, если бы она увидела, как внучка ест «эти жирные пончики», потому что сама она никогда не допускала в доме подобных вещей, считая их слишком большим искушением для Банни. Бедная мама, казалось, она вечно была голодна, но при этом толстела просто на глазах. Странно, ведь и бабушка, и Челси такие худые.

Ожидая, пока принесут завтрак, Челси вернулась в спальню и, вынув шкатулку с драгоценностями, разложила великолепные вещицы. От их вида сразу стало легче на душе. Бабушка всегда говорила, что Челси вся в мать, такая же цыганка, потому что обожает украшения. Девочка удовлетворенно улыбнулась, представив восхищенное лицо матери, когда та увидит, что ее драгоценные безделушки уцелели!

День тянулся бесконечно долго. Будь у Челси одежда и обувь, можно было бы выйти погулять, но все, что у нее осталось – короткая ситцевая ночнушка, в которой она выбежала из горящего дома.

Девочка пересмотрела принесенные из универмага коробки, но ничего не нашла для себя. Может, бабушка вспомнит о ней и купит что-нибудь?

После завтрака девочка прочла буклет с информацией для постояльцев, поиграла сама с собой в крестики-нолики и наконец решила посмотреть телевизор. С трудом вытерпев пару старых фильмов, она выключила телевизор, надоедавший почти так же, как сам процесс съемок нового фильма. Конечно, ей нравилось смотреть картины с участием матери, но кино интересовало ее очень мало. Челси не была рождена для роли зрителя – уж слишком деятельным характером она обладала.

Позже, приняв ванну, она снова позвонила в бюро обслуживания, попросила принести чизбургер, кока-колу и тарелку картофельной соломки и уже собиралась повесить трубку, но тут великолепная идея пришла ей в голову, и девочка заказала мороженое с орехами, взбитыми сливками и вишнями. Хоть время пройдет быстрее, пока она будет все это есть – так и надо бабушке за то, что оставила ее одну на весь день! Бабушка никогда не позволяла ей есть те лакомства, которыми увлекались друзья.

Когда горничная пришла убирать бунгало, Челси попыталась затеять с ней беседу, но женщина, плохо говорившая по-английски, хотела только одного – поскорее закончить работу и уйти домой.

Снова оставшись в одиночестве, Челси решила вынуть из шкатулки драгоценности и примерить их. Девочка долго охорашивалась перед зеркалом в жемчужных ожерельях, обвивавших шею, перстне с бриллиантами и изумрудами и сапфировых серьгах, свисавших с крохотных мочек, но тут ее осенило вдохновение. Челси быстро откинула покрывало и, запрятав украшения под шерстяное одеяло, вновь застелила постель.

Немного неровно, но никто не заметит. Она не могла дождаться момента, когда приведет Банни и покажет ей сокровища. Как обрадуется мать, когда узнает, сколько храбрости и сообразительности потребовалось ее маленькой дочке, чтобы спасти драгоценности. Когда, ну когда же мама проснется?!

Уже наступили сумерки, когда у двери послышался какой-то звук. Наконец-то! Челси подбежала к матери, сидевшей в инвалидной коляске. Обе ноги ее были забинтованы и подняты повыше. Девочка с удивлением заметила, что Банни выглядит такой веселой и сияющей. Идеально причесанные волосы, волнами спускающиеся на плечи, искусно наложенная косметика, новый синий бархатный халат с широким кружевным воротником.

Челси хотела обнять маму, но вмешалась Леверн:

– Испортишь матери прическу, в гостиной репортер из «Таймс» хочет получить у нее интервью и сделать снимок для статьи в воскресном выпуске, – строго сказала она. – Наверное, не стоило его принимать до завтрашней пресс-конференции, но уж слишком хорошее предложение, чтобы отказываться.

– Привет, дорогая, – сказала Банни, коснувшись руки дочери. – Неужели весь день провела одна?

– О, Боже! – воскликнула Леверн. – Я совсем забыла купить одежду для Челси! Ну что же, придется ей подождать в соседней комнате!

– Мама, почему бы ей не остаться со мной? – спросила Банни, заметив расстроенное личико девочки.

– Не будь дурой, Банни! Мы с тобой разодеты, причесаны, а рядом несчастная маленькая оборванка, в той же сорочке, которую носила в ночь пожара! О чем ты только думаешь! – отрезала Леверн. – Сама ведь знаешь, как репортеры хватаются за любые мелочи, лишь бы опорочить тебя!

Банни сжала ладошку дочери и с сожалением сказала:

– Прости, малышка, но бабушка права. Не обидишься, если придется подождать в спальне? Обещаю, это не займет много времени.

Челси отстранилась, пытаясь не показать, как огорчена. Не привыкнув быть в центре внимания, она старалась по возможности избегать неприятных сцен.

– Все в порядке, мама. Постарайся покрасивее улыбнуться в камеру!

– Вот и молодец! Как только мы закончим, я закажу обед, – пообещала Леверн уже более мягко и примирительно, удостоверившись, что все беспрекословно ее слушаются.

В дверь постучали; Челси повернулась и выбежала из комнаты. Чувствуя себя несчастной, никому не нужной, она откинула покрывало, смела драгоценности в шкатулку и, сунув обтянутую бархатом коробку под подушку, забралась в постель. Сделает мамочке сюрприз в более подходящее время.

По ту сторону двери взрослые тихо говорили о чем-то. Несколько раз услышав высокий, переливчатый смех матери, Челси удивилась – чему это она так радуется? Девочка тихо лежала целый час, пока не заснула.

Интервью закончилось только в девять вечера. Репортер, привлекательный молодой человек, большой поклонник актрисы, был рад представившемуся случаю поговорить подольше со звездой. Когда он наконец ушел, Леверн направилась в спальню, чтобы узнать, что хочет Челси на ужин, но обнаружила, что внучка пит.

– Наша девочка в стране грез, – сообщила она дочери.

– Бедняжка, все эти несчастья, должно быть, совсем ее утомили. Лучше бы дать ей поспать, – заметила Банни и, вынув из кармана халата аптечный пузырек, попросила: – Мама, ты не дашь мне воды?

– Где ты взяла эти таблетки? – подозрительно спросила Леверн.