Начнём с воробышков? - Андрей Кокоулин

На кухне он достал из тумбочки картонную коробку от лампочки.

— Вот, — сказал он, вернувшись в комнату, — по-моему, подойдёт.

— Дядя Руслан, вы всё же попробуйте! — пряча воробья в коробку, с нажимом произнёс Вовка.

— Что?

— Ну, не убивать себя.

Перфилов поднял согнутую руку.

— Клянусь! — он подмигнул мальчику. — Мне на самом деле хочется спасти мир.

— От меня?

— От твоей злости. Согласись, это чудо — такой дар, если мы с тобой, конечно, не ошибаемся. И мне совсем не хочется, чтобы этот дар стал проклятием. Для меня это, видимо, что-то значит.

— Тогда я пошёл? — спросил Вовка.

— Да. И постарайся не злиться.

Вовка показал язык.

Хлопнула дверь. Нет, подумалось Перфилову, это не "крапивинский" мальчик. Был бы он старше на шесть или восемь лет…

Впрочем, "крапивинские" мальчики живут совсем в другом мире. Возможно, что в том, сиреневом, соприкасающимся с Разгуляевым между пятью и шестью часами.

Перфилов почесался, вскинул руки и рухнул на диван.

А хорошо поговорили! Нет, не зря он сходил на новоселье. Не было бы счастья… Он фыркнул, вспоминая пролитое вино. Кошмар! Ну, не рассчитал, краник дурацкий…

Короткий приступ стыда заставил Перфилова скорчиться, спрятать лицо под краем одеяла. Да уж, натворил дел.

В ладонь ткнулся пульт.

Перфилов, привстав, включил телевизор. Шла какая-то мелодрама с деревенским уклоном. Неказистые домики, лопухи, вода из колодца. Простые платьица, кирзачи и фуфайки. И непременные засаленные кепочки.

Он вырубил звук.

Значит, первый шаг сделан, потекли мысли. Глупо думать, что у Вовки сразу всё получится. Но и дьявольского в нём ничего нет. Просто дар. И хорошо, что он сам это осознаёт. И то, что страшно ему, тоже хорошо. Но дальше надо разбираться, пусть и по-дилетантски, с механизмом включения-выключения дара.

А ещё лучше, конечно, причины злости купировать. Да, надо будет ещё поговорить с Вовкой, выяснить… Впрочем, что там, мать осталась одна, отец где-то чёрт-те где. Но я вряд ли гожусь на роль отца.

Актёры на экране хлопали ртами, как рыбы в аквариуме.

Какое-то время Перфилов пытался угадать по губам, что они говорят. Но реплики в его голове крутились почему-то классические, из старых фильмов, вроде "Женитьбы Бальзаминова" и "За двумя зайцами". Не беспокойтесь, обхождение понимаем… И прочее.

Все они не попадали в артикуляцию.

А жить — немножко хочется! — подумал вдруг Перфилов. Не то, чтобы — ух! Но — интересно. Есть возможность сделать хоть что-то важное.

И Вовка — молодец.

Попробовать что ли повоевать с пустотой по его совету? Как только добра из неё нажить? Сначала, конечно, пропылесосить. Пустота, в конце концов, это чистая пустота. Без грязи. Начнём с малого.

Пылесос Марго оставила ему в подарок.

Странное, казалось бы, попустительство с её стороны. Но аппарат был старенький и страшно выл и грелся. А ещё ей, наверное, виделась в этом некая остаточная забота о беспомощном в хозяйственном смысле муже. "Ах, Русик, Русик, — говорила она Перфилову, — будешь ты полы мыть? Ведь нет, не будешь. Так хоть пройдёшься пылесосом раз в неделю, всё больше порядка будет. Это не сложно, я тебя проконтролирую. Ты понял?"

Он, конечно, сказал, что понял.

Но вместо пылесоса раз в месяц, раз в полтора наливал ведро воды и возил по полам мокрой тряпкой. Назло.

Он же злой, у него — вибрации.

Но сегодня можно и пропылесосить. В знак примирения. С кем миримся? С Марго. Заочно. Со всем миром, может быть.

Перфилов выволок серую полусферу пылесоса из кладовки, распустив, воткнул шнур в розетку, взялся за хобот с раструбом. Включил.

Оу-оу-о-о-о!

Показалось, от воя поморщились даже актёры в телевизоре. У дивана, за диваном, в углах, оскабливая плинтуса. Затем — по ковру.

Оу-о-о!

Крошки щёлкали, проскакивая по хоботу. Вокруг определённо становилось чище и начинало пахнуть разогретой пылью.

Не поздно ли я взялся? — подумал Перфилов, заглянув в темнеющее окно. Но довёл дело до конца, свозив пылесос в кухню и в прихожую.

Оу-о…

Выдернутый из розетки аппарат ещё секунды три гудел, затихая. Вытряхивать мешок Перфилов не стал, просто отвёз пылесос обратно в кладовку.

Что ж, так лучше.

Осталось спасти мир. А потом? Потом супергерои выходят на пенсию…

Перфилов сходил на кухню, достал из холодильника пакет кефира, набулькал в стакан. Заметил на полу пропущенный осколок от водочной бутылки и выкинул его в помойное ведро.

Собственно, чистка пустоты закончена.

Он отхлебнул кефира. Муха, жужжащая между занавесками и стеклом кухонного окна, его умилила. Живая. Брюшко с синеватым отливом.

Да, наверное, не хорошо будет подводить Вовку, если мальчишка будет бороться со своей проблемой, а он, Перфилов, со своей не будет. Не честно и подло.

Да и вообще — пора уже попытаться.

Чего ему хочется? Из очевидного — конечно, покоя. Но покоя, похоже, не завезли. Дефицит-с. Вибрации-с. Ещё понимания хочется. Очень простое, на самом деле, желание. Простое и невыполнимое. Потому что понимать — это любить. А он и сам себя не очень-то любит. Он себя терпит, как ежедневный ритуал.

Ладно. Ещё хочется осмысленности.

Некоторые вот считают, что смысл жизни мужчины находится в женщине, и само наличие женщины уже снимает этот вопрос. Только вот опыт с Марго убеждает в обратном. Жутко чувствовать себя бесплатным приложением к квартире. Ещё жутче — домашним животным, которому в процессе дрессировки дозволяют припасть к телу.

Бр-р-р! Куда делось то, что он чувствовал к ней раньше?

Не найдя ответа, Перфилов пожал плечами и допил кефир. А вообще, конечно, всё просто, подумалось ему. Что составляет в человеке интерес к жизни? Удовольствия. Дело. Люди. Что побуждает жить его, Перфилова? Ничего.

Впрочем, нет, это было до Вовки.

Перфилов неожиданно понял, что только что отодвинул дату предполагаемого самоубийства на несколько месяцев вперёд. Рановато пока самоубиваться. Ха-ха, люди просто так квартиры не пылесосят! Если пылесосят, значит, на что-то надеются.

Ещё один интерес к жизни — чудо. Вовке в любом случае надо будет помочь. А это займёт определённое время.

Перфилов выключил телевизор и не без удовольствия растянулся на диване. Надо будет план опытов составить. Как гасить злость, на чём гасить, что использовать для её перенаправления. Надо бы завтра, кстати…

Он завернулся в покрывало и заснул, не додумав мысль.

Среди ночи ему показалось, что кто-то стукнул в дверь, но стук больше не повторился, и Перфилов, вскинувшись было на звук, быстро заснул снова.

Утро началось со звонка в дверь.

Кнопку давили требовательно, с коротким перерывом, потом начали разбавлять трезвон глухими ударами в дерматиновую обивку. Кажется, даже звали его по имени-отчеству. Мол, Руслан Игоревич, откройте!

Перфилов со сна никак не мог взять в толк, что случилось. Пожар? Потоп? Пошатываясь, выбрался в прихожую, кое-как пригладил волосы и после этого только открыл.

За дверью оказалась полиция.

— Участковый уполномоченный старший лейтенант Синцов, — представился, на мгновение приложив ладонь к фуражке, высокий, с землистым лицом пожилой полицейский.

— Сержант Терёхин, — сказал второй, лобастый и молодой.

Перфилов мотнул головой.

— А что, собственно…

— Давайте пройдём в квартиру, — предложил Синцов.

— Пожалуйста.

Полицейские вошли, выдавив Перфилова сначала вглубь прихожей, а потом — в комнату. При этом сержант сунул любопытный нос в кухню и в туалет.

Перфилов, торопливо набросив покрывало, сел на диван, участковый выбрал кресло, его коллега встал в проёме, отрезая путь к бегству.

— Руслан Игоревич, — начал Синцов, положив на колени тонкую папку с гербом, — я бы хотел задать вам несколько вопросов.

— По какому поводу? — спросил Перфилов, холодея.

— Я всё расскажу, но чуть позже. — Синцов помял лицо и взглянул на собеседника усталыми глазами. — Вас зовут Перфилов Руслан Игоревич?

— Да, — кивнул Перфилов.

— Можно паспорт?

— Конечно. Он в куртке, в прихожей.

Перфилов привстал.

— Не надо, сидите, — сказал участковый и обернулся к сержанту: — Лёша, посмотри у Руслана Игоревича в куртке.

— Ага, это я мигом.

Сержант Терёхин боком отступил к вешалке.

Перфилов подумал: пантомима. Цирк. Два клоуна. В животе болезненно слиплось. Не Вовкина ли мать нажаловалась?

Получив паспорт, Синцов несколько минут заносил его данные в бумажку. Затем отложил документ на столик.

— Что ж, с этим ясно, — он поднял голову. — Руслан Игоревич, вы знакомы с неким Полуярким Николаем Максимовичем?

— С кем?

— С гражданином Полуярким Николаем Максимовичем, — терпеливо повторил Синцов. — Постарайтесь ответить честно.