Король Лев - Элизабет Рудник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проталкиваясь вверх, к узкой полоске голубого неба, Муфаса вырвался наконец из стада со стороны отвесного края ущелья. Раненый и истекающий кровью, он зацепился передними лапами за один из уступов. У него перехватило дыхание, и какое-то время лев просто висел, не уверенный, что сможет совершить ещё хоть одно движение. Но потом краем глаза заметил Симбу, смотрящего на него. Он должен двигаться дальше. Лев начал карабкаться. Его лапы дрожали, а зрение затуманилось, но король упрямо взбирался, пока наконец не ощутил, как ветерок, гуляющий над обрывом, треплет его гриву. Он достиг вершины. Его задние лапы заскребли по краю обрыва, пытаясь найти опору.
Раздались мягкие шаги. Муфаса поднял взгляд и обнаружил, что на него сверху смотрят знакомые глаза.
– Шрам! – крикнул он. – Брат! Помоги мне…
Но, к его удивлению, тот не пошевелился. Вместо этого он просто смотрел на Муфасу, словно на незнакомца, а не на собственную родню. Застонав, король попытался подтянуться.
Наконец Шрам всё-таки подошёл. Только помогать он не стал. Младший брат выпустил когти и вонзил их прямо в напряжённые лапы Муфасы, которыми тот из последних сил цеплялся за скалу. С наслаждением услышав крик боли и отчаяния, Шрам улыбнулся.
– Да здравствует король, – прошептал он на ухо брату.
А потом, не колеблясь ни секунды, Шрам столкнул его вниз – прямо в пыль и грохот несущегося по каньону стада.
Глава десятая
– Папа!
Симба застыл, глядя на мучительно долгое падение отца. Одно счастливое мгновение львёнок думал, что Муфаса безопасно добрался до вершины. Он видел, как отец вцепился в выступ хребта, видел желваки мускулов на его лапах даже с самого низа ущелья, видел, как лев изо всех сил пытался добраться до безопасного места. Он знал, что папа не слышит, но принялся изо всех сил подбадривать его.
И вдруг слова обернулись пронзительным криком, когда львёнок увидел, как отец сорвался. Симба не отрывал глаз от падающей фигуры, пока та не скрылась в огромном облаке пыли, созданном бешено несущимися антилопами гну. Прошла одна минута, другая. Его взгляд оставался прикованным к тому месту, пока поток животных не начал редеть. Вскоре последние животные скрылись за поворотом.
Когда стук копыт затих вдали, Симба спрыгнул со скалы и помчался в ущелье. Хоть стада больше там и не было, пыль стояла плотным маревом. Симба лихорадочно искал, то и дело принимая за короля камни и кучи грязи. Снова и снова он звал: «Папа!» – но единственным звуком, отвечавшим ему, оставалось эхо его собственного голоса.
Внезапно услышав что-то ещё, Симба с надеждой оглянулся.
– Папа? – позвал он снова. Но, когда пыль осела, увидел только одинокую антилопу, отставшую от стада. Когда животное пробежало мимо, Симба даже не потрудился на неё посмотреть. Он не мог. Потому что теперь ему открылось нечто гораздо более важное: его отец, лежащий на дне ущелья.
Слова застряли у него в горле, и Симба бросился к неподвижной фигуре.
– Папа! – крикнул он, приблизившись. – Всё хорошо! Всё будет хорошо!
Но отец не отвечал. Его глаза оставались закрытыми. Широкая грудь не вздымалась и не опускалась. Симба медленно протянул лапу и тронул отца.
– Давай же – вставай! Нам нужно домой…
По морде львёнка потекли слёзы. Симба зажмурился и затряс головой, надеясь проснуться от этого страшного сна. Но когда он открыл глаза, отец лежал всё так же тихо. Холод пополз по телу Симбы, и, несмотря на согревающее дно каньона солнце, львёнка забила крупная дрожь.
– Помогите! – крикнул он. – Кто-нибудь, помогите!
Никто не ответил. Он был один. Во всём мире совершенно один. Всхлипывая, львёнок лёг рядом с отцом, свернулся в клубок и прижался к боку Муфасы, тщетно пытаясь найти хоть немного тепла в его теле. Слёзы струились по его шерсти, лапы привычно теребили густую жёсткую гриву. Он вспомнил долгие ночи, проведённые между матерью и отцом, спокойствие от их ровного дыхания, гриву отца, накрывающую его, подобно одеялу. Слёзы катились всё сильнее и сильнее и смешивались с пылью, отчего Симба кашлял.
Вдруг посреди кружащегося в воздухе песка возник Шрам. В сердце малыша всколыхнулась слабая надежда. Дядя наверняка знает, что нужно делать. Он сможет вылечить папу. Поднявшись на ноги, Симба помчался к нему.
– Дядя! – всхлипывая, крикнул он. – Помоги ему! Пожалуйста…
Он попытался прижаться ко льву, но тот, к его удивлению, отстранился с выражением ужаса на лице.
– Симба, – прошептал он, глядя на Муфасу. – Что ты наделал?
Симба попятился. О чём говорит Шрам? Он ничего не делал.
– Была давка, – начал объяснять львёнок. – Он пытался спасти меня. Это несчастный случай. Я не хотел, чтобы… – Его голос затих, сомнения начали закрадываться в душу. Это же не могла быть его вина? Просто случилась давка. И папа пытался спасти его. Он совершенно ничего не мог поделать…
Как будто почувствовав эти сомнения, Шрам опустил лапу на плечо Симбы.
– Конечно же, не хотел. Никто не хочет, чтобы подобное произошло, – мягко сказал он. Симба вздрогнул, увидев лёд в глазах дяди. А потом и голос Шрама изменился, тоже став обжигающе холодным. – Но король мёртв. И если бы не ты, он всё ещё был бы жив.
Шрам одним махом озвучил всё, что только начал понимать Симба. И, что хуже всего, произнёс слово, о котором Симба даже не решался подумать до этой минуты. «Мёртв». Его отец мёртв.
– Мой брат возлагал такие надежды на тебя, – продолжил Шрам, кажется, совершенно не обеспокоенный слезами маленького львёнка. – Он давал тебе столько шансов! И вот как ты отплатил ему!
– Я не знал… – слабо протестовал Симба.
Дядя покачал головой:
– Что подумает твоя мать? Сын, из-за которого умер отец. Принц, который убил короля.
Симба зарыдал ещё сильнее, всё его тело дрожало. Мать будет раздавлена. Весь прайд возненавидит его. Если то, что сказал Шрам, правда, получается, он убил собственного отца. Никто не поверит, что это был несчастный случай. А даже если поверят, то никогда не простят его. Да и как они смогут, если даже Симба сам никогда себя не простит? Сквозь слёзы Симба посмотрел на дядю.
– Что же мне делать? – горько спросил он.
– Бежать, – ответил Шрам. – Бежать прочь… и никогда не возвращаться.
Какое-то время Симба просто стоял, поражённый услышанным. Но
