Голгофа - Иван Дроздов

— Пойдемте!

И они скрылись на лестнице, ведущей вниз. Тут Шахт, подойдя к гладкой стене, нащупал место и нажал на него. Маленькая дверь, как живая, бесшумно отползла в сторону. Шахт показал Качалину, куда нужно нажимать, сказал:

— Здесь ход в тоннель и тайную комнату. Оттуда можно перебраться на другой берег реки, а там отвалить камень и выйти на волю. Еще раз повторяю вам код…

— Я его помню. Вы мне показывали.

Шахт продолжал давать инструкции:

— Документы хранить при любых обстоятельствах. Если уж будет совсем плохо, я дам вам сигнал. Вот вам мой радиотелефон.

— А вы как же… без телефона?

— У меня есть второй, — здесь, в кармане.

Качалин положил телефон в нагрудный карман своего пиджака и быстрым движением выхватил маленький пистолет из кармана Шахта. Тот, задыхаясь от злобы, лепетал:

— Что, что… В чем дело?..

Выхватил из кармана брюк газовый баллончик, хотел прыснуть под нос Качалину, но тот мгновенно развернул баллончик в лицо Шахту, который как раз в этот момент нажал рычажок. Густая едкая струя сковала горло, поразила легкие. Шахт задохнулся и потерял сознание. Качалин успел отскочить от него, но облачко газа обожгло и его слизистую оболочку, — Качалин закашлялся, отошел дальше. По запаху понял, что это и есть недавно выпущенный баллончик с особенно сильным перцовым газом, которым снабжали банкиров, богатых дельцов и прочих важных лиц.

Качалин, откашлявшись, подумал: «Хорошо, что он сам себя уложил».

Оттащив Шахта на диван и бросив его на четыре часа — таков срок действия газа, — он извлек из его куртки радиотелефон, пошел наверх отыскивать для Шахта помещение, где можно было бы запереть его понадежнее. Он еще не знал, что будет делать с Шахтом, но был уверен, что человек этот выполнит любой приказ своего хозяина, и если надо будет сжечь на костре все документы, а заодно и убрать всех свидетелей, он сделает это, не моргнув глазом. Свою судьбу и судьбу товарищей Качалин брал на себя.

Заперев понадежнее Шахта в глухой комнате на первом этаже, Качалин поднялся на второй и увидел тут в роскошной гостиной всех своих товарищей. Они сидели в креслах и мирно беседовали, но по тому, как они вдруг замерли при появлении Сергея, он понял, что они понимают опасность создавшегося положения и ждут от него ободряющего слова. Сергей тоже сел в кресло недалеко от двери и спокойно, с неестественной и напряженной улыбкой оглядывал каждого, будто хотел им что–то сказать, но чего–то опасался. Однако он принял решение говорить откровенно, и так, чтобы каждый осознавал всю сложность и опасность создавшегося положения.

— Вы, наверное, понимаете, что мы попали в ловушку и выбраться отсюда будет нелегко?

Заговорила Нина Ивановна:

— А если мы оставим тут документы и выйдем отсюда?

— Ворота тут железные, запоры надежные, а поверх забора провода, и по ним пропущен ток высокого напряжения.

— Я позвоню отчиму, — сказала Саша.

— Ваш отчим болен, а кроме того, ни в какие дела он не вмешивается. Он, может быть, даже не знает, что нас здесь заперли.

— Как? — удивилась Саша.

Качалин умышленно выводил Сапфира из игры, чтобы Саше было легче воспринимать все дальнейшие перипетии, которых, как он был уверен, будет немало, и Александра не должна чувствовать себя виноватой. Он ставил ее в положение равного игрока и хотел бы, чтобы все члены команды, попавшей в беду, принимали активное участие в обороне. И еще он бы хотел ясности и чтобы каждый собрался с силами и приготовился к борьбе.

С вопросом к Сергею обратился Николай Васильевич:

— Что они от нас хотят? Какая у них цель?

— Миллиардом Сапфира заинтересовалась Генеральная прокуратура. А у колыбели миллиарда вьется комарье — человек двадцать чиновников, в том числе и самых высших, тех, что сидят в Кремле. Каждый из них отщипнул от миллиарда два–три миллиона долларов, и теперь они образовали штаб своей обороны. Им важно уничтожить главные документы, но теперь они не знают, где они, эти главные документы, и могут уничтожить всю контору Сапфира, а поскольку мы с вами свидетели, то я почти уверен: будут уничтожать дом со всеми обитателями, то есть с нами.

Качалин был достаточно далеко от собеседников и не мог различать выражение их лиц, но по тому, как трудно и напряженно все молчали, он как бы слышал шторм, бушевавший в их сердцах, и ему хотелось поскорее приглушить их страх и тревогу; он улыбнулся, весело воскликнул:

— Чего носы повесили? Ай испугались?..

Ответом было молчание. И только Нина Ивановна грустно улыбнулась:

— Надо искать выход. Как я понимаю, выбраться отсюда нам не удастся, но у нас есть радиотелефоны, мы можем связаться с милицией.

— Телефоны наши действуют на восемнадцать километров, а сюда мы ехали около двух часов, и скорость была километров восемьдесят. Вот и считайте, где мы и в какой глуши. Но падать духом рановато. Начнем действовать. И для начала погасим свет. Шторы у нас закрыты, ткань достаточно плотная, темная — пусть ломают голову, что мы замыслили, и пусть они нас ищут.

— А кто это — они? — спросила Нина Ивановна.

— Охрана. Один пост располагается вон там за рекой…

Сергей чуть приоткрыл портьеру и показал на темную точку за рекой.

— Видите, дом. Там живут шесть охранников. У них приборы ночного видения, подслушивания, — будем говорить тихо, а лучше и совсем не говорить. Другой пост перед главными воротами, мы его проезжали. Начнем с ними игру в прятки. Беру на себя роль командира. Дисциплину устанавливаю военную. Мы еще посмотрим, кто из нас кого перехитрит. А пока женщин прошу соорудить нам кофе, — вот здесь продукты…

Качалин открыл дверь небольшой комнаты; там были газовая плита, холодильники…

— А мы с Николаем Васильевичем пойдем наверх — там есть пункт наблюдения.

И они вышли в дверь, в которую и входили. Здесь была лестница, ведущая на третий этаж.

Женщины стали готовить ужин.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Комната с приборами наблюдения, или командный пункт, как ее называл Качалин, была закрыта, и запор секретный, кодовый знал только Шахт, и потому Сергей сказал Николаю Васильевичу:

— Скоро Шахт очухается, и мы его заставим открыть нам все нужные комнаты.

Они вернулись на второй этаж в большую залу, где женщины уже накрывали ужин. В холодильниках оказалось много свежей и соленой рыбы, ветчины, разные копчености и консервы. Были тут маринованные грибы и помидоры, огурцы, перец, баклажаны. Холодильник был особый, удачно вписывался в интерьер и простирался на четыре метра в длину и на два с половиной — в высоту.

Ужинали при единственной свечке, да и то установленной на полу. Качалин рассказывал веселые истории, и его настроение скоро развеяло страх, заползавший в души.

— С нами Шахт, и, когда он очнется, мы заставим его играть по нашему сценарию.

Саша сказала:

— А к избушке на том берегу подъехали две большие машины. В них что–то грузят.

— Ты сама видела? — спросил Качалин.

— Да, сама.

— Но там же темно. Домик чернеет как слабое пятно.

— Я видела людей. Они таскают какие–то ящики.

— У нее глаза как у кошки: в темноте видят, — заметила Нина Ивановна.

Качалин вышел из–за стола и подошел к краю окна. Присмотревшись, и он увидел машины и слабые тени грузчиков. Саша подошла к нему, и они смотрели вместе. Она хотя и не отчетливо, но видела движущихся людей; те что–то выносили из домика и грузили в машины.

— Странно, — сказала она, — домик небольшой, а они все носят и носят из него какие–то вещи.

Саша щекой коснулась волос Качалина и отстранилась. Сладкое волнение колыхнулось под сердцем, она подумала: «Хорошо, что Сергей не видит моего лица. Я, наверное, покраснела».

Машины, не включая фар, отъехали. В домике свет не зажигался. Качалин знал, что охранники внизу, в подвальном помещении, организовали производство минеральной воды. Под полом они копали погреб, и на глубине двух метров ударил чистейший родник, богатый серебром и нужными для организма минеральными солями. Они быстро сообразили свою выгоду, заказали анализы, заручились документами, и наладили производство напитка, а назвали его «Боржоми». И продавали по восемь рублей за бутылку в киосках при больницах, клиниках и в аптеках.

Тут самый раз сказать, что наш герой состоит в Русской национальной партии и занимает там положение Командора, — то есть имеет в подчинении большой отряд молодых людей, которые «потрошат» так называемых «новых русских», особенно, тех, кто устраивает свои делишки в обход закона.

Неподалеку от Сапфирова замка, в районном городке Сосновка, поселился москвич Антон, заместитель Качалина. Умный, смелый парень двадцати двух лет. Ему–то Качалин и приказал «пасти» предприимчивых грузин, умудрившихся из–под земли качать большие деньги. Антон однажды во главе двадцати бойцов на скоростных мотоциклах окружил их и обложил данью: семьдесят процентов от выручки сдавать ежемесячно для поддержки сельских людей, на территории которых находился источник. При этом сказал: «Не будете платить, или, не дай бог, вздумаете с нами конфликтовать, пущу всех на распыл, а сюда поставлю своих людей». Грузины сильно опечалились, но условия приняли.