Газета Завтра 618 (39 2005) - Газета Завтра Газета

Столь возвышенные оценки личности безвременно покинувшего сей бренный мир побуждают и нас молвить несколько слов, порой отчасти кое-что уточняющих в биографии и облике человека-легенды.

Да, это была грандиозная личность. Трудно перечислить все руководящие должности, которые Яковлев занимал. Еще студентом вступил в партию и сразу после окончания историко-архивного института, где ему, может быть, посчастливилось встречать великого Эдварда Радзинского, — сразу секретарь Свердловского райкома комсомола столицы. И с этого пошло — в разных московских газетах, на телевидении, в руководящих структурах то он секретарь, то заведующий, то первый заместитель главного, то главный, то директор, то генеральный директор, то председатель наблюдательного совета… Правда, случалось быть и рядовым членом, но каких инстанций! Например, редколлегии "Правды", Президентского Совета СССР, Президентского совета Российской Федерации. Разумеется, он был еще и делегатом партийных съездов и депутатом высших органов власти. Уж не говорю о том, что Яковлев состоял одновременно и в Союзе журналистов, и в Союзе кинематографистов, и в Союзе писателей. Я знаю еще только два таких как бы трехсоставных человека: легендарный Михаил Швыдкой и живой классик Эдуард Володарский. Как мастера своего дела все они более чем сомнительны, поэтому им и надо числиться, присутствовать всюду. Как без них! Что мы без них!

И везде и всегда — титаническая деятельность. Она, конечно, не оставалась без поощрений. У Яковлева было множество высоких наград. Упомянем хотя бы только о двух. Первая (не по времени) — медаль папы Иоанна Павла Второго. Говорят, что именно при вручении медали Яковлеву папа изрек urbi et orbi слова, облетевшие весь мир: "Я могу сказать, что испытываю почти политическое неприятие коммунизма, однако, глядя на то, что представляет собой западная цивилизация, невольно задаюсь вопросом: какой из двух режимов лучше?" Может быть, сказать это папу толкнуло чтение "Московских новостей". Ведь он был полиглот.

Вторая награда — премия Всемирного совета мира, полученная в 1970 году. За что? Как же! Тогда во всем мире отмечалось столетие со дня рождения В.И.Ленина, а Яковлев, обгоняя даже легендарного Михаила Шатрова, был главным создателем Ленинианы: он написал о любимом Владимире Ильиче множество книг и сценариев документальных кинофильмов. Однажды, когда он возглавлял "Общую газету", я позвонил туда и спросил незнакомую сотрудницу, не собирается ли её шеф порадовать нас чем-нибудь новеньким об Ильиче. "О ком?" — удивленно переспросила дама. О Ленине, сказал я. "О Ленине?! — я легко представил себе, как собеседница подскочила в кресле, а глаза её вылезли из орбит. — О каком еще Ленине?! Что общего у Егора Владимировича с этим монстром?! Вы в своём уме?! Лечитесь!!" — и "общая" дама бросила трубку.

В этом вопросе Яковлев был бесспорно благороднее, например, бессовестного оборотня Волкогонова, который долгие годы превозносил Ленина до небес, а с приходом демократии он стал у него исчадием ада. Нет, Яковлев не пошел на это, не говорил, что писал о Ленине, а надо подразумевать Троцкого. Он, человек крупного ума, поступил иначе. Он разъяснил: "Ленин, вам сегодня трудно понять, являлся образом, ссылаясь на который, можно было показать безыдейность и меркантильность тогдашней жизни". Это было сказано в 1998 году, когда, как вы понимаете, идейность была высочайшая, благороднейшая, а меркантильность проклятого советского прошлого под напором демократии истреблена повсеместно.

И дальше: "Чтобы показать, какое дерьмо Брежнев, нужно было написать о скромности Ленина. Сравнение шло невольно, оно было в неконтролируемом подтексте". Но так ли? Нужно ли было в тысячный раз писать о скромности Ленина, когда о ней все были давным-давно щедро наслышаны, начитаны и насмотрены. С другой стороны, все эти брежневские пять Золотых Звезд, маршальское звание, орден Победа были у всех перед глазами, и безо всякого хитроумного подтекста люди понимали, что к чему. Всё было ясно даже тем, кто почему-то, допустим, ничего не знал о скромности Ленина. Так что сочинения Яковлева на эту тему приходится признать в высшей степени благородными, но, увы, совершенно бесполезными, несмотря на премию ВСМ.

Тем более, что новейшая история русской литературы знает не один случай подобного лицедейства. В 1960 году в номере газеты "Литература и жизнь", посвященном 50-летию со дня смерти Л.Н.Толстого, молодой поэт Андрей Вознесенский напечатал стихотворение "Корни и крона" с подзаголовком "Памяти Толстого". Я тогда работал в этой газете и, как сейчас, помню, что стихотворение стояло на полосе рядом с воспоминаниями Гольденвейзера и статьёй Алисы Коонен. Всё было прекрасно: молодой поэт чтит память нашего великого классика вместе с прославленными мэтрами русского искусства. Но прошло лет тридцать, настала эпоха помянутой выше высокий демократической идейности и всеобщей полной безмеркантильности, поэт сильно постарел и вдруг объявил, что этот всеми забытый стишок не о Толстом вовсе (нужен мне ваш классик!), а о любимом Пастернаке. Заменил он упоминание о Ясной Поляне переделкинской дачей, убрал бороду Толстого и с подзаголовком "Памяти Пастернака" стал печатать в своих сборниках. Вроде бы, то же самое, что у Яковлева: писал, дескать, об одном, а в кармане держал фигу совсем о другом. Но нет, позиция Яковлева всё-таки благородней: ведь его фига была направлена своим остриём в живого всесильного правителя.

Оставшийся безнаказанным пример Вознесенского, спустя сорок лет после смерти Пастернака, вдохновил его друга-антисоветчика Евтушенко. Этот заявил, что тоже в своё время напечатал стихи на смерть Пастернака с маскировочным посвящением Владимиру Луговскому, хотя тот умер за три года до этого. Стихи никто не видал, они объявлены во всероссийский розыск. Я думаю, что Яковлев был куда благородней и этого прохиндея.

СЕЙЧАС АЛЕКСАНДР ЯКОВЛЕВ, не прояснив, к сожалению, свою личную роль в этом, сказал, что "Политбюро десять раз пыталось снять Егора с работы". Само Политбюро! Десять раз! А удалось уволить только три разочка — из "Ленинского знамени", из "Журналиста" и из ВТРК "Останкино". Такова была моральная сила этого человека.

Но тут, к сожалению, встречаются некоторые неточности. Так, в биографии Яковлева, которую все могут прочитать в Интернете, говорится: "В "Московских новостях" было опубликовано решительное заявление Яковлева и ряда других известных либералов с требованием к Горбачеву окончательно определиться с кем он — со сторонниками реформ или с реакцией".

Дело обстояло не совсем так. Действительно, подписантами были известные либералы, но, во-первых, над этим "требованием", напечатанном в "Московских новостях" накануне 1989 года, дух Яковлева, конечно, витал, однако его подпись под ним не стояла. "Требование" подписали Г.Бакланов, А.Гельман, Д.Гранин, М.Захаров, Р.Сагдеев, М.Ульянов и покойный Элем Климов. Во-вторых, это было вовсе не "требование определиться". К тому времени Горбачев уже четко определился как предатель партии и родины, а президент США Рейган столь же чётко сказал: "Пути назад у него уже нет". Так вот, это было не требование, а пламенное выражение верноподданности предателю. Оно начиналось так:

"Уважаемый Михаил Сергеевич!

Через три месяца нам предстоит избрать тех, в чьи руки будет передана вся полнота государственной власти. Мы еще не знаем, какие имена будут внесены в избирательные бюллетени. Точно знаем только одно: каждый из нас весной 89-го года будет голосовать за Вас". За вас, предатель… "Даже если кандидатура М.С.Горбачёва окажется не в тех бюллетенях, которые мы получим…"

Подумать только: избирательная кампания ещё не началась, кандидатуры не выдвинуты (как говорится, курочка пока в гнезде), а они уже спешат, уже заверяют на шести языках еженедельника в своей верности, дают подписку в своей верноподданности, уже мчатся за сковородкой, чтобы угостить яичницей.

Далее прославленные либералы выражали просьбу о выдвижении "на всех уровнях и на всех направлениях деятельности" людей "способных", "толковых", "одаренных", "компетентных", "талантливых", "квалифицированных". Разумеется, все эти качества прекрасны и необходимы на всех уровнях, но странным образом в письме даже не упоминались качества нравственные: патриотизм, честность, смелость, ответственность.

А горбачевские назначения на всех уровнях и на всех направлениях "способных", "компетентных", "толковых", "одаренных" следовали одно за другим. Способный на всё идеолог Александр Яковлев стал членом Политбюро и секретарём ЦК, компетентнейший в экономике социализма Вадим Медведев — то же самое, толковый американский лакей Эдуард Шеварднадзе был посажен в кресло министра иностранных дел, одаренный даритель государственных тайн Вадим Бакатин стал министром внутренних дел, а затем председателем КГБ и членом Совета Безопасности…