Наследники Земли - Шон Уильямс

Эландер уже знал, что Фрэнк Эксфорд частенько использует уничижительное прозвище, некогда принадлежавшее чужим. Название произошло от внешнего сходства Юлов/Гоэлов с насекомыми. С их неестественно длинными ногами, каждая из которых заканчивалась широким трехгранным бедром и толстой, почти черной хитиновой кожей, эти создания сильно напоминали кузнечиков. Однако они были разумными существами, заслуживающими гораздо более уважительного отношения. Уже имея опыт обстоятельных бесед с Юэем, Эландер получил довольно полное представление о чужаках и их культуре и не мог, конечно, относиться к ним с тем пренебрежением, которое демонстрировал Эксфорд — по крайней мере на публике. Кстати, Питер не сомневался в том, что Фрэнк испытывает более здоровое чувство по отношению к реально полезным возможностям Юлов.

— Нам следует лишь сделать свое дело, — продолжил он, отказываясь клюнуть на приманку и тем лишая Эксфорда удовольствия. — У него, должно быть, есть причины остаться с Практиком.

— Уверен, что есть, — отозвался Эксфорд, и уголки его рта дернулись в ухмылке. — Думаю, и вам следовало бы догадаться.

— Собственно, что вы имеете в виду?

Экс-генерал поднял руки, изображая невинность.

— Ну… думаю, у Юлов достаточно тех, кто пойдет за ними. А я не спешу становиться таким попутчиком, вот и все.

— Никто вас и не просит, — заметил Эландер.

— Сейчас, возможно, и так, — откликнулся Эксфорд. — Следует, однако, смотреть на все с позиций случая. Тела андроидов — аналогичные вашему телу — весьма пластичны, что в случае с вами успешно доказал Практик. Так что со временем может появиться и каста смешанных созданий — «людей/Юлов». Я бы не хотел становиться ее частью.

— Что же, это ваше личное решение.

— Разумеется.

Эландер поджал губы, едва сдерживая раздражение. Некоторая часть из массы человеческих копий, примерно четверть, испытывала в отношении Юлов/Гоэлов что-то вроде ксенофобии, несмотря на выгоды от союза с чужими созданиями — эти плюсы, очевидные двум сторонам, были известны давно, еще до встречи на Расмуссене. Он полагал, что после встречи, вслед за очевидным для Питера провалом в достижении консенсуса, люди, как и Юлы, будут разделены на два лагеря, и это не оставит им иного выбора, кроме как положиться на знания и технологии чужих. Около половины всех Юлов остаются на месте, приняв план Тор и получив поддержку со стороны Сол. Другая половина, ведомая Практиком, избрала продолжение своего звездного пути. Такое же расслоение постигло и лагерь людей, а напряжение все росло и росло по мере распада старых связей и формирования новых — все это происходило под «тиканье» часов, на которых уже шел обратный отсчет последнего столкновения.

— Представьте, как должны рассматривать нас Юлы, — говорил Эландер. — Уверен, что в их представлении люди выглядят примитивными созданиями. Я имею в виду, что человек весьма мало изменился с тех пор, как его далекий предок покинул Африку. И даже став точным подобием своих оригиналов, мы все равно цепляемся за древние образы и способы действия. Достойно ли это расы звездных странников?

Питеру трудно аргументировать собственное глубокое понимание Юлов тем, что он более открыт для них. Будучи уже гибридом человека и Юла, он, естественно, противился и межрасовой неприязни.

Искренне или же ради эффекта, но Эксфорд уклонился от ответа, невозмутимо пожав плечами:

— Нам нужно делать свое дело.

— Вероятно — да, но сомневаюсь, что нам пришлось бы задуматься о миграции, если бы перед нами не стоял пример Юлов.

— Мне бы пришлось.

— Так вы же отщепенец, генерал. Это общеизвестно.

Эландер говорил невозмутимо, не давая подтексту — «ты просто псих» — влиять на интонацию.

Андроид громко рассмеялся, но еще до того, как он успел что-то сказать, корпус всей тетрады внезапно завибрировал. Оба собеседника устремили взгляды к экранам, распознав отчетливый звук входящей волны сверхсветовой коммуникации.

— Кажется, началось, — проговорила Сэмсон.

Эландер глубоко вздохнул. Сверхсветовые сигналы коммуникаторов привлекали внимание Морских Звезд, как кровь притягивает акул. Разным было только время между передачей сигнала и их прибытием в обнаружившую себя систему. Иногда проходили часы, а с течением времени они стали появляться уже через несколько секунд, отнимая у незадачливого корреспондента последний шанс на спасение. Так что ни одна из колоний, привлекших внимание этих хищников, не сумела выжить.

Эландер был свидетелем двух атак: одной в Солнечной системе, а другой — вблизи корабля-колонии «Мантисса». Оба случая потрясли его, оставив ошеломительное впечатление жестокости и технологического превосходства Морских Звезд. Желания стать свидетелем того же в третий раз у него, по правде говоря, не было; оставалось только осознание суровой необходимости.

Тетрада вновь отозвалась колокольчиком — как все и ожидали, пришло второе сверхсветовое сообщение. Первое было подтверждением с границ системы, его передала Тор. Вторым пришел сигнал собственно от маяка — он и служил наживкой. Все тридцать тетрад синхронно включили передатчики, привлекая внимание врага.

Ожидание было для Эландера самым трудным моментом. Не зная, сколь малое время отведено на отход, все они по своей воле находились в этой опасной и трудной ситуации. Только сорок процентов из составлявших «Мантиссу» кораблей пережили битву при Бейде, хотя сами Юлы всегда были заранее оповещены об атаках Морских Звезд. То, что осталось, теперь разделили на две части: одна из них, чуть большая, «Мантисса-А», сопровождала Практика и убывающих в путешествие с Юлами людей. Остальное — «Мантисса-Б» — досталось новому виду Мечтателей и членам Организации Человеческого Сопротивления, восставшим против Морских Звезд и собиравшимся избавиться от них навсегда. Если их ставка в этой жестокой игре окажется ошибочной — через две недели и даже менее от этой части союзных сил не останется ничего.

Информация, пришедшая с кораблей, стоявших на удалении, пробила «Клото» неровной дрожью странной какофонии. Все тридцать кораблей уже не нуждались в маскировке и могли передавать свои данные по сверхсветовым каналам связи. Мгновенная связь выдавала на экране «Клото» детальную картину системы Дзета Золотой Рыбки. Начиная с самого малого и кончая самым большим газовым гигантом, сформированная картинка была словно испещрена следами чьей-то беззаботности; за следами выбросов радиоактивной пыли там, где некогда находились орбитальные конструкции или спутники, планеты и их луны продолжали свой мерный путь, словно не желая знать о тех, кто мимолетно прошел мимо них.