Черный разрушитель - Альфред Ван Вогт

Гроувнор перевел дыхание. Он не смотрел прямо ни на кого из присутствующих. Конечно, он не мог привести доказательств. Чтобы убедить руководителей отделов скорректировать их предложения согласно выводам его необычной науки, понадобились бы многие недели. Все, что он мог сейчас сделать, это дать конечное заключение — то, чего он не посмел сделать в своем заявлении директору и в беседе с капитаном Личем. И он поторопился закончить:

— Факты неопровержимо говорят, что наш кот не принадлежит к числу строителей города, как не является и их потомком. Он и ему подобные были экспериментальными животными у создателей этой цивилизации. Можно только догадываться, что произошло с ними. Возможно, они истребили себя сами в атомной войне восемнадцать столетий назад. Почти сметенный с земли город, внезапное появление в атмосфере вулканической пыли в таких количествах, что она на тысячелетие затмила солнце, — это серьезные свидетельства. Человечество само едва ли не сделало того же самого, так что мы должны не слишком сурово судить исчезнувшую расу. Но к чему я веду?

Гроувнор еще раз сделал паузу и закончил:

— Если бы он принадлежал к строителям, то к этому времени уже проявил бы всю свою силу и мы бы точно знали, против кого и чего мы воюем. Но поскольку он до сих пор этого не сделал, значит, мы имеем дело с существом, не осознающим своих собственных возможностей. В критические минуты он обнаруживает в себе способности убивать людей или контролировать работу машин, но это еще не разумные действия. Так что нам остается одно — дать ему возможность бежать с корабля. Оказавшись вне его, он будет в нашей власти. У меня все, благодарю вас за то, что вы меня внимательно выслушали.

Мортон оглядел присутствовавших.

— Итак, джентльмены, какие будут суждения?

Кент с кислой миной заявил:

— В жизни не слышал ничего подобного. Возможности. Вероятности. Все это фантазии. Если в этом и заключается некзиализм, то ему нужно многое еще в себя вобрать. Только тогда я, быть может, заинтересовался бы этой наукой.

— Не понимаю, как можно серьезно отнестись к данному объяснению без изучения анатомии и физиологии кота, — мрачно проговорил Смит.

— Сомневаюсь, что даже тщательное исследование организма обнаружило бы доказательства того, что это животное — плод целенаправленных экспериментов. Предположения Гроувнора весьма спорны, и ни доказать их, ни опровергнуть не представляется возможным, — заключил глава физического отдела фон Гроссен.

— Очевидно, теорию Гроувнора могли бы подтвердить дальнейшие раскопки города, — Корита с осторожностью подбирал слова. — Подобная точка зрения не опровергает теорию цикличности — создание мыслящего существа характеризует силу ума и убеждения тех, кто его выпестовал и обучил.

Главный инженер Пеннон сказал:

— Один из наших спасательных катеров находится сейчас в мастерской. Он частично демонтирован и занимает единственный на корабле док, доступ в него снизу. И чтобы использовать этот катер для бегства кота, нам пришлось бы потратить больше сил, чем на всю планируемую атаку. Конечно, если атака не удастся, можно пожертвовать спасательным катером, хотя не знаю, как он сможет покинуть корабль — для выхода в космос там нет шлюза.

Мортон повернулся к Гроувнору:

— Что вы на это скажете?

— В конце коридора, рядом с пунктом управления, имеется воздушный шлюз. Мы должны позволить ему проникнуть туда.

Встал капитан Лич.

— Как я уже говорил мистеру Гроувнору, когда он был у меня, военные в подобных ситуациях действуют смелее и решительней. Мы не исключаем возможные потери. Мистер Пеннон выразил мое мнение: если атака потерпит неудачу, тогда мы подумаем о других мерах. Благодарю вас, мистер Гроувнор, за ваш глубокий анализ. А теперь приступим к делу!

Это был приказ. И все сразу направились к выходу.

Керл работал в ярком великолепии огромного машинного отделения. Вернулась память почти обо всем, чему его учили строители — искусству приспосабливаться к новой ситуации и к новым машинам. Он обнаружил в доке спасательный катер, отчасти демонтированный, и с жаром принялся за его ремонт.

Все более важным казалось ему совершить побег. Только так он сможет добраться до своей планеты и присоединиться к другим керлам. Благодаря тому, чему их научит Керл, они станут непобедимыми. Это был путь к победе. Он чувствовал, что пришел к правильному решению. Но пока медлил покидать корабль. Он не был вполне убежден, что опасность здесь особенно велика. Изучив энергетические запасы, сосредоточенные в машинном отделении, и возвращаясь мысленно ко всему тому, что случилось, он полагал, что у этих двуногих не хватит сил расправиться с ним.

Чувство неуверенности не покидало его все время работы. И только осмотрев катер, он понял, какую колоссальную работу проделал. Оставалось только погрузить различные инструменты и запасные части, которые он решил прихватить с собой. И тут — сомнение: лететь или дать бой? По мере того как он слышал приближающиеся шаги, в нем нарастало возбуждение. Вдруг он ощутил нарушение в ритме и реве двигателей; то затухающее, то поднимающееся до визга жужжание мучительно пронизывало все тело. От всего этого дух перехватывало. Едва Керл, сконцентрировавшись, приспособился к новой неприятности и тело его уже готово было одержать победу, как появилось еще что-то. Это пламя мощных переносных огнеметов со страшным ревом въелось в массивные двери центра управления. Тут перед ним встала проблема: выравнивать ли ритм двигателей или остановить огонь огнеметов. Керл быстро сообразил: сделать одновременно то и другое он не сумеет.

Тогда он настроился на побег. Каждый мускул его сильного тела был до предела напряжен, когда он перетаскивал огромной тяжести станки, машины, инструменты, заполняя всем этим катер. Наконец наступил заключительный этап подготовки к побегу. Он знал, что двери в кабину управления сдают. Полдюжины огнеметов сосредоточили свой огонь каждый на определенном участке двери и медленно, но неукротимо пожирали последние дюймы металла. Керл засомневался было, но в конце концов отвел от дверей всю свою энергию и сосредоточил на противоположной стене корабля — в нее упирался тупой нос его катера. Все тело его съежилось под потоком электричества, хлынувшего из всех электродвигателей. Его усики-вибраторы завибрировали, направляя страшный поток энергии прямо на стену. Он почувствовал жар, а тело его изогнулось дугой. Он понял, что достиг опасного предела энергии, которой он может управлять.

И тем не менее ничего не происходило. Стена не подавалась. Прочным оказался металл — такой ему еще не попадался. Он даже не прогнулся. Его молекулы были моноатомными, но их расположение было необычным — особая прочность была достигнута без обычно сопутствующей ей высокой плотности.