Таинство веры - митрополит Иларион (Алфеев)

Бог сотворил человека «из праха земного», то есть из материи. Человек есть, таким образом, плоть от плоти земли, из которой он вылеплен руками Божьими. Но Бог также «вдунул в него дыхание жизни, и стал человек душою живою» (Быт. 2:7). Будучи «перстным», земным, человек получает некое Божественное начало, залог своей приобщенности к Божественному бытию: «Сотворив Адама по образу и подобию Своему, Бог через вдуновение вложил в него благодать, просвещение и луч Всесвятого Духа» (Анастасий Синаит).[57] «Дыхание жизни» можно понимать как Святой Дух (и «дыхание», и «дух» в греческой Библии обозначаются одним термином pneuma). Человек причастен Божеству по самому акту творения и потому кардинальным образом отличается от всех прочих живых существ: он не просто занимает высшее положение в иерархии животных, но является «полубогом» для животного мира. Святые Отцы называют человека «посредником» между видимым и невидимым мирами, «смесью» обоих миров. Они также называют его, вслед за античными философами, микрокосмосом – малым миром, малым космосом, объединяющим в себе всю совокупность тварного бытия.[58]

Человек, согласно святителю Василию Великому, «имел начальство по подобию ангелов» и «по своей жизни был подобен архангелам».[59] Будучи, однако, сердцевиной сотворенного мира, соединяя в себе духовное и телесное начала, он в каком-то смысле превосходил ангелов: желая подчеркнуть величие человека, святитель Григорий Богослов называет его «сотворенным богом».[60] Создавая человека по образу и подобию Своему, Бог творит существо, призванное стать богом. Человек есть богочеловек по своему потенциалу.

Образ и подобие

«И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его: мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:27). Одинокая эгоцентричная монада не способна к любви, и Бог создает не единицу, а двоицу, чтобы между людьми царствовала любовь. Однако любовь двоицы тоже не есть еще полнота любви, так как в двоице существуют два полярных начала – тезис и антитезис, которые должны завершиться в синтезе. Синтезом человеческой двоицы является рождение ребенка: полноценная семья – муж, жена и ребенок – является отображением триипостасной Божественной любви. Поэтому Бог и говорит «плодитесь и размножайтесь» (Быт. 1:28)… Нельзя также не отметить сходства между чередованием единственного и множественного числа, которое встречается в Библии, когда речь идет о Боге («сотворим по образу Нашему» – «сотворил по образу Своему»), и таким же чередованием, когда речь идет о человеке («сотворил его» – «сотворил их»): этим подчеркивается единство естества всего человеческого рода при различии ипостасей каждой конкретной личности. «Бог есть одновременно одна Природа и три Ипостаси; человек есть одновременно одна природа и множество ипостасей; Бог единосущен и триипостасен; человек единосущен и многоипостасен».[61]

Тема образа и подобия Божьего – одна из центральных в христианской антропологии: в большей или меньшей степени ее пытались раскрыть все древнецерковные писатели. Еще Платон говорил о том, что Бог «чеканил» живые существа «соответственно природе первообраза».[62] А Филон Александрийский называл человека «созданным по образу идеального Первообраза».[63] Греческое слово «образ» (eikon – отсюда «икона») означает «портрет» или «изображение», то есть нечто созданное по образцу (prototypos – «первообраз, прототип») и имеющее сходство с образцом, хотя и не тождественное последнему по природе.

Черты образа Божьего некоторые отцы и учители Церкви видели в разумно-духовной природе человека как «существа разумного» (греч. zoon logikon). «Наш ум… родствен Богу, он служит умственным образом Его», – говорит Ориген.[64] «Мы сотворены по образу Создателя, имеем разум и слово, которые составляют совершенство нашей природы», – пишет святитель Василий Великий.[65] Является ли тело человека образом Божьим? Святой Василий считает, что нет. Бог есть Дух, и образ Божий должен быть духовен.[66] Однако, согласно святителю Фотию, патриарху Константинопольскому, тело, как и всякое творение Божье, носит на себе отображение Творца: «Человеческое тело, как и душа, есть художественное изделие Его (т. е. Божьего) человеколюбивого и благодетельного промысла».[67]

Образ Божий усматривают в свободной воле человека и его способности выбора. Бог создал человека абсолютно свободным: по Своей любви Он не хочет принуждать его ни к добру, ни ко злу. В свою очередь Он ждет от человека не просто слепого повиновения, но ответной любви. Только будучи свободным, человек может уподобиться Богу через любовь к Нему.

Говорят о бессмертии человека и его господственном положении в природе, а также о присущем ему стремлении к добру как чертах образа Божьего. Татиан называет человека «образом бессмертия Божьего»,[68] а преподобный Макарий Египетский говорит, что Бог сотворил душу «по образу добродетели Духа, вложив в нее законы добродетелей, рассудительность, знание, благоразумие, веру, любовь и прочие добродетели, по образу Духа».[69]

Наконец, способность человека к творчеству является отображением творческой способности самого Творца. Бог является «делателем»: «Отец Мой доныне делает, и Я делаю», – говорит Христос (Ин. 5:7). Человеку тоже заповедано «возделывать» рай (Быт. 2:15), то есть трудиться в нем, обрабатывать его. Человек не может творить ex nihilo («из ничего»), но он может творить из материала, созданного Творцом, а материалом для него служит вся земля, где он господин и хозяин. Не столько мир нуждается в том, чтобы человек улучшал его, сколько сам человек нуждается в приложении своих творческих способностей для уподобления Богу.

Некоторые отцы Церкви отличают «образ» от «подобия», отмечая, что образ – это то, что изначально вложено Творцом в человека, а подобие – то, чего предстояло достичь в результате добродетельной жизни: «Выражение “по образу” означает разумное и одаренное свободной волей, а выражение “по подобию” означает уподобление через добродетель, насколько это возможно» (Иоанн Дамаскин).[70] Все свои способности человек должен реализовать в «возделывании» мира, в творчестве, в добродетели, в любви, чтобы через это уподобиться Богу, ибо «предел добродетельной жизни есть уподобление Богу», как говорит святитель Григорий Нисский.[71]

Душа и тело

О том, что в человеке есть не только материальное, но и духовное начало, знали все древние религии, однако соотношение этих начал понималось по-разному. В дуалистических религиях материя представляется изначально злой и враждебной человеку: манихеи даже считали сатану создателем материального мира. В античной философии тело – тюрьма, в которую заключена душа, или могила, в которую она зарыта. Так, Платон производит термин soma (тело) от sema («могильная плита», «гроб»): «Многие считают, что тело подобно могильной плите, скрывающей погребенную под ней в этой жизни душу… Душа терпит наказание… а плоть служит ей оплотом, чтобы она могла уцелеть, находясь в теле, как в застенке».[72]

Древнеиндийские философские системы говорят о переселении душ из одного тела в другое, в том числе из человека в животное (и наоборот): «Как, сбросив старые одежды, человек берет новые, другие, так, покинув старое тело, входит душа (санскр. dehih – дух) в новое, другое», – читаем в «Бхагавадгите».[73] Учение о метемпсихозе (перевоплощении) было отвергнуто всей древнецерковной традицией как не соответствующее не только Божественному Откровению, но и здравому смыслу: человек, обладающий разумом и свободой воли, не может превратиться в неразумное животное, потому что всякое разумное бытие бессмертно и не может исчезнуть. Кроме того, учение о том, что человек на земле терпит наказание за свои грехи в прежних жизнях, противоречит понятию о благости Бога: какой смысл в наказании, если человек не знает, за что он его терпит (ведь люди не помнят свои прежние «существования»)?

Святые отцы на основании Библии учат, что душа и тело не являются чуждыми элементами, соединенными в индивидууме лишь на какое-то время, но даны одновременно и навсегда в самом акте творения: душа «обручена» телу и неразлучна с ним. Только совокупность души и тела является полноценной личностью-ипостасью – ни душа, ни тело сами по себе таковой не являются: «Ибо что есть человек, если не состоящее из души и тела разумное живое существо? – говорит святой Иустин Философ. – Итак, душа сама по себе является ли человеком? Нет… А тело разве можно назвать человеком? Нет… Только существо, состоящее из соединения обоих, называется человеком».[74] Неразрывную связь души и тела святитель Григорий Нисский называет «знакомством», «дружбой» и «любовью», которые сохраняются даже после смерти: «В душе и после разлучения с телом остаются некие знаки… соединения, ведь узнали богатый и Лазарь [друг друга] в раю. На душе остается как бы отпечаток [тела], и во время обновления она опять примет на себя это [тело]».[75] Подобная концепция далека от платоновского и восточного дуализма.